ЧАСТЬ 44 РАЗОБЛАЧЕНИЕ
Марта оторвалась от своей драгоценности и взглянула на исписанный мелким почерком листок. Почерк этот она узнала, но прочитанные слова не желали понятно складываться во фразы, а фразы не поддавались осмыслению. Она медленно повторила вслух:
О, смерть дарившая рука,
Запомни губ прикосновенье
Восторженного дурака,
Считавшего свои мгновенья.
Ты злобной силой налилась
И приговор вершила скоро,
Когда над сердцем занеслась.
Решило все угрозы слово.
Защитой гению была,
Предотвратив разоблаченье.
Но что теперь, судьбы рука,
Забвенья ждешь, иль отсеченья?
Сенька, разрывавшийся между своим по праву компьютером и столом, за которым Марта читала стихи, спросил:
-Ну, что? Теперь понятно?
-Пока нет, – машинально ответила Марта.
- Здесь же ясно говорится про Вашу руку. Злобная рука – разве нет?
Марта никак не могла ухватить рокового значение прочитанных слов.
-Ну, чего тут непонятного? – продолжал ныть Сенька. – «…над сердцем занеслась…»
-Прекрати! – взорвалась Марта. – Не так все просто. Какой защитой? Какому еще гению? Я просто не могу допустить мысли, что меня кто-то считает гением! Понятно тебе?
-Нет, – честно признался Сенька.
-Я прошу, – Марта почти умоляла, –возьми свой компьютер и оставь меня в покое! Мне необходимо подумать.
-Ну, Вы листочек, того, отдайте, – уже робко попросил Сенька.
Марта взяла телефон и сфотографировала текст.
- Забирай, – кинула она бумажку, – и уходи.
Сенька пыхтел, вынося компьютер из комнаты. Без коробки нести его было неудобно. Буркнув на прощание «Спасибо», он захватил листок и пошел к выходу.
- Погоди! – остановила его в прихожей Марта.
Она порылась в телефоне и извлекла оттуда фотоальбом.
- Эта женщина была на даче?
Сенька пригляделся к фотографии и уверенно опознал стихоплетку.
- Расскажи, что ты видел там, – попросила Марта.
Сенька, притулив компьютер на обувной тумбочке, скороговоркой поведал обо всем увиденном и услышанном на даче.
- Спасибо. – Марта едва нашла силы, чтобы вымолвить слова благодарности. Простая случайность заставила мальчишеское любопытство повлиять на ход событий и вытащить на свет тщательно скрываемые чужие секреты. Главное управление стечений обстоятельств милостиво спустило резолюцию: «Амфору – законному владельцу».
-Ну, я пошел? – продвигаясь к двери, спросил Сенька.
-Иди, иди.
Марта была полностью во власти своих мыслей.
Облегчения Сенькин уход не принес. Необходимо было собраться и попытаться понять, что же все-таки скрывается за зловещим текстом стихотворения.
Сначала она и впрямь подумала, что речь могла идти о ее руке, естественно, в воображении несведущего наблюдателя. Если, вернее, когда Лена писала это стихотворение, она никак не могла обвинять ее, Марты, руку в убийстве, потому что знала о болезни Саши и возможных средствах его реанимации. Подумать так мог только невежественный мальчишка.
Какие угрозы и разоблачение она имела в виду? Марту не в чем было разоблачать, тем более Саше. Напрашивался вывод, что речь идет вовсе не о руке Марты, так о чьей же руке? К чьей руке восторженно прикасался губами «дурак» Саша, как не к Лениной? В донжуанстве он никогда замечен не был, любил свою жену и восхищался только ею, Марта это знала доподлинно на правах лучшего друга. Получалось, что именно зацелованная Ленина рука и «вершила приговор», причем «предотвратив разоблаченье». «Гения» вообще комментировать не хотелось. По всей видимости, Лена так отзывалась о собственных способностях, непомерно их завышая.
На глазах зарождалось страшное обвинение. Только касалось оно не Марты, как думал глупый мальчишка, а тихони Лены, самовлюбленной поэтессы и, возможно, хладнокровной мужеубийцы. Черт возьми, что же за разоблачение ей угрожало? Видимо, очень для нее неприятное. Память услужливо подкинула Марте кое-что из ранних Лениных творений вроде «мартышке-книжки» и слова Бориса о стимуляции творческой активности с помощью средства из амфоры. Если учесть, что сама амфора хранилась, как выясняется, в доме у той же Лены, это выявляло вполне обоснованные подозрения. Они были чудовищны, и особенно циничными казались слова про «восторженного дурака», выдающие высокомерие эгоиста, не испытывающего ответное чувство к любящему его человеку. Не превратилась ли Лена в «творческого» наркомана, находящегося под действием опасной зависимости, описанной Борисом? А Саша? Выходит, он хотел разоблачить Лену, но перед кем? В тот роковой для себя день он позвонил именно ей, Марте, и просил ее приехать. Возможно, то важное, что он хотел сообщить, и было разоблачением, которого боялась Лена? Боялась смертельно… для Саши.
Марта внимательно разглядывала вновь обретенную амфору. Внешне она, казалось, совершенно не изменилась. Но что-то было в ней не так, не считая оторванной серебряной пластинки. Марта повертела ее в руках, прислушиваясь к своим ощущениям, и поняла, что изменилась не амфора, а ее вес. Насколько помнили руки, она была тяжелее.
Телефонный звонок прервал изучение сосуда. Звонил Илья.
- Привет! – Голос его был возбужденно-тревожным. – Приехала и не звонишь?
Как съездила, как успехи?
Марта не спешила объявлять о своей чудесной находке. В ней зрела мысль о странности всего происходящего, в котором еще предстояло тщательно разбираться. Начать следовало бы с Лены, и, пока разговор с ней не состоится, преждевременно было ставить в известность о находке кого-либо.
- Съездила прекрасно, и успехи кое-какие есть, – отозвалась на вежливые вопросы Марта.
-Ты имеешь в виду свою пропажу? Что-нибудь нашла? – любопытствовал Илья.
- Так, следы, уходящие в небо, – неохотно объяснила Марта.
-Понятно. – В голосе Ильи слышалось разочарование. – А у нас тут очень плохие новости.
- Что случилось? – Марту уже трудно было удивить чем-либо.
- Петр I. Его еще в пятницу обнаружили в пруду за городом. Случайно нашли вместе с мотоциклом, когда принялись чистить водоем. Мотоцикл затонул и придавил Петю, поэтому он и не всплыл.
- Как же это могло случиться? Он прекрасно водил…
-В полиции сказали, что с мотоциклом были неполадки, он не справился с поворотом, разогнался и на полной скорости въехал в водоем.
-Это же кошмар… – прошептала Марта.
- Да, Марта, мы все в шоке. Саша, теперь вот и Петр. Похороны будут во вторник. Сейчас он на судебке.
Ночь прошла без сна. Мысли обо всем, что свалилось на нее и друзей, не давали покоя. Перебирая в памяти события последнего времени, Марта пыталась найти связь между ними. Получалось, что без серьезного разговора с Леной она не может двинуться с места. Соблазн остановиться и прекратить поиски истины был очень велик, тем более что амфора уже найдена. Гарантия, пусть иллюзорная, избавления от предстоящих страданий находилась под рукой. Но разве можно успокоиться, когда умирали друзья, так или иначе замешанные в этой странной истории? Составив для себя план дальнейших действий, Марта едва дождалась утра и в приличествующие девять часов позвонила Лене.
- Алло, – раздался в трубке безжизненный голос.
- Доброе утро.
Марта уже знала, как начнет этот непростой разговор. С наркоманами можно общаться только на языке их страсти. А у Марты были большие основания считать, что Лена может находиться в плену зависимости.
- Марта, ты уже приехала? – прошелестела Лена
- Мне надо с тобой поговорить, – решительно приступила Марта к исполнению своего плана, – сегодня, и как можно быстрее. Я могу приехать к тебе сейчас.
- Зачем? Впрочем, как хочешь. Приезжай, – равнодушно согласилась Лена.
Марта мимолетно отметила, что по-прежнему не испытывает опасений за свою безопасность. Это тоже выглядело преимуществом ее нынешнего положения. Черных плюсов становилось все больше, и Марта с грустью подумала, что привыкает жить, зная о близком конце.