Обращаясь к историческому материалу, Памук препарирует национальное самосознание, обнажая проблему турецкой самоидентификации. Находясь на границе двух непохожих друг на друга миров Запада и Востока, Турция, была и остаётся страной, до конца не определившейся со своими культурными ориентирами.
Цемент
Человек должен полюбить жизнь, которую себе выбрал, настолько, чтобы впоследствии сделать её целиком и полностью своей.
Метания народа, с одной стороны цепляющегося за мусульманские традиции, а с другой устремлённого к европейским ценностям, нашли своё отражение в полемике двух главных героев. Первый - венецианский пленник, ставший рабом второго. Тот другой - Ходжа, учёный муж, вознамерившийся с помощью своего друга-иностранца сделать ряд важнейших научных открытий и попутно с этим создать оружие, перед которым вражеские армии будут бессильны.
Интереcно здесь то, что оба героя как две капли воды похожи друг на друга. Вынужденные работать сообща, чтобы остаться в милости у паши и султана, они образуют удивительный тандем из двух непростых личностей. Венецианец лелеет мечту о возвращении домой, в связи с чем первое время пытается угодить хозяину в надежде на скорое освобождение. Однако вскоре его отвлекут более насущные трудности. Ходжа, будучи непоследовательным и импульсивным, постоянно меняет отношение к своему подопечному. Оно варьируется от дружеского до презрительного.
Однако чем больше герои спорят меж собой, тем ярче проявляется не только их внешнее сходство, но и родство характеров.
Песок
Здесь мы подходим ко второй существенной теме романа, а именно вопросу двойников. Последние в мировой литературе явление нередкое. Сходу можно вспомнить работы Эдгара По или Достоевского, а из относительно недавнего "O Homem Duplicado" Сарамаго, блестяще экранизированный Вильнёвым. Памука мало волнует психологическая проблематика, поскольку через личности главных героев он масштабирует образы разных культур. Его интересует насколько восточный и западный мир неодинаковы. По ходу повествования автор стирает границы между одним героем и другим. Не один раз за книгу они будут вынуждены меняться ролями. Их отношения, впрочем, никогда не становятся проще, а, напротив, постоянно усложняются. Связь удивительно глубока, но при этом всегда кажется очень хрупкой. Что это если не метафора диалога Запада и Востока, где оба, стремясь к дружбе и партнёрству, то и дело отталкивают друг друга по причине непонимания, непринятия, тщеславия или предрассудков?
И тут вскрывается ещё один важный момент. Несмотря на то, что раб и хозяин, делая одну работу, временами меняясь статусами, становятся неотличимы друг от друга, автор подчёркивает, тем не менее, что это не один и тот же человек. То есть одного нельзя считать полноценным двойником второго. Памук прорабатывает эту мысль ненавязчиво, однако ближе к концу книги она раскрывается более полно, объясняя одновременно с этим и смысл названия романа:
И мнилось мне, что все в мире безупречно и совершенно, как этот вид на белую крепость, над которой кружат птицы, на постепенно скрывающийся в темноте каменистый склон и недвижный мрачный лес. Теперь я понимал, что многие события моей жизни, которые считал случайными, были предопределены и что наши солдаты никогда не достигнут белых башен крепости; и я знал, о чем думает Ходжа.
Белая крепость как образ Запада, которым Востоку никогда не стать(да и не нужно). Белая крепость как олицетворение недостижимого горизонта в стремлении быть тем, кем ты не являешься. Белая крепость как последний и оттого невозможный рубеж перед тем как полностью перевоплотиться.
Вода
Роман небольшой, но ёмкий. Не ждите от текста цветистости или колорита, свойственного западному ориентализму. Тут все куда прозаичнее. Автор фокусируется на происходящих событиях и том, как воспринимает свои турецкие мытарства венецианский пленник. Для кого-то это будет недостатком, ведь роман с таким поэтичным названием да ещё про Османскую Империю должен обладать "восточной атмосферой" или по крайней мере развлекать читателя проработанными историческими декорациями. Всего этого в романе очень мало. Текст обладает харизмой притчи, перекликающейся с магическим реализмом. Скромный объем, отсутствие привычных диалогов и красочных описаний не прибавляют сюжету динамики. Но все эти особенности играют на руку авторскому замыслу, благодаря чему главная идея романа проступает более отчётливо, не теряясь за словесными экзерсисами.