ГЛАВА I
Значение.
— Ты доела? — убирая грязные тарелки со стола, вопросительно произнесла белокурая женщина с лёгкой проседью на челке. — Копаешься уже битый час, сколько можно.
— Да, сейчас, — медленно потянувшись, прочеканила девушка, снова уткнувшись в телефон. — Хватит с утра пораньше.
— Еще и дерзит, — недовольно фыркнув, дама звонко и с треском поставила в раковину жирноватую от масла посуду. — Больно повзрослела. — отвесив девушку тяжелым взглядом, женщина налилась краской и, окончательно отвернувшись, занялась мойкой.
— А я говорила, еще давно, между прочим, — девушка неловко кашлянула, покачнувшись на стуле, — надо купить посудомойку.
— Сначала заработай, а потом купи. — Не поворачиваясь, ответила женщина.
— Ну, как обычно... — процедив сквозь зубы, девушка качнулась еще раз. После очередного скрипа бедного ссохшегося стула, взяв тарелку с остатками недоеденного завтрака, небрежно сунула ее в остальную кучу посуды и удалилась с кухни.
— Лили! Ну что это такое! Ты меня скоро в могилу сведешь! Почему не можешь даже помыть за соб...
***
«Достали...» — мусоля мысли о "побеге с поля боя", девушка поспешно вынырнула в холл, ведущий к лестнице наверх.
Отголоски громких оскорблений с кухни не предвещали ничего хорошего для вечерних посиделок за столом, в ожидании нового скандала за вкусным, хоть и довольно нервным ужином. А ведь все так хорошо начиналось...
Неровные залакированные доски какого-то дерева, поскрипывали под тяжестью тела девушки, выдавая ее нерасторопные шаги. Ветер тихо завывал на тепло освещённой улице, пролетая мимо сиплых желтеющих листьев клёна. Пробираясь в рамы окон, маленькими лоскутками, постепенно сдирая потрескавшуюся краску, которая теперь, со старостью лет, приобрела мутновато-серый оттенок, предвешающий то, что скоро, ее и вовсе не будет на полудеревянных окнах.
— «Хоть и холодно, но красиво. Хм, интересно, скоро выпадет снег?» — Девушка задумчиво рассуждала о погоде, хотя, по выводам самой девушки, о погоде, рассуждают именно тогда, когда рассуждать больше не о чем. — «Хотя, какой снег. Еще же только сентябрь...»
— Хэй, ты чего опять хмурая? — Выбивши из колеи душевных терзаний, высокий юноша смерил вид понурой девушки, — судя по криками с кухни, ты кого-то зарезала.
— Смешно тебе, а мне вот не очень, — огрызнувшись, цокнула девушка, — время идет, а ничего не меняется. Что в семь, что в семнадцать, все одно и тоже.
— Пхах, — смех-перезвон, как колокольчики, рассеяли мрачную тишину холла, — ну, ты слишком преувеличиваешь. За семнадцать лет, можно было и привыкнуть.
— Раньше такого кошмара не было. Она заводится просто не из-за чего! — Нервно схмурив брови, девушка сжала кулаки, — никогда такого не было, а тут...как будто, меня просто недолюбливают...— Девушка смиренно выдохнула, заключив себя в успокаивающие объятья.
— Ну-ну, не плачь, рожа опухнет. — Ехидно улыбнувшись, парень слегка коснулся носа девушки, — пойдёшь сегодня в библиотеку?
— Я что, похожа на больную? — Выгнув бровь, девчонка топнула ногой, — это была единичная акция, и то, потому, что нужно было доделать проект. — После нескольких секунд закатывания глазных яблок, девушка решила полюбопытствовать. — А что? Почему спрашиваешь?
— Ой, ну не закатывай глаза, а то выпадут, — улыбка, — да, думал, книг тебе заказать. Сам то дойти не успеваю, — парень неловко почесал затылок, — ладно, заскачу как-нибудь сам. — Смерив чадушную атмосферу нелепой улыбкой, парень начал собираться к выходу. — Я в университет, если не доведешь её до инфаркта, — повернувшись в пол оборота, юноша протянул указательный палец, ткнув в область кухни, — то куплю лимонных шариков.
— С глазурью?
— С глазурью.
— С шоколадной?
Нервный выдох, — с шоколадной.
— Слушай, у тебя такие изящные пальцы, — девчонка вцепилась в руку парня, аккуратно поглаживая тыльную сторону ладони, так, как будто ювелир изучал огранку нового экспоната своих конкурентов, — а какие ноготочки, ммм, — протянула, — палировка?
— Да ну все, все, отстань. — Отлепив девушку от своей руки, парень, на секунду встав перед зеркалом, поправив волосы, метнулся к дверному проходу, — давай, не скучай и будь паинькой, — разгладив жилетку, повернувшись, одарил девушку лучезарной улыбкой и удалился в объятья ветреной улицы.
— Эх, ну никто не хочет быть со мной...— состроив жалобную рожицу, девушка, вдоволь покревлявшись перед серебристой поверхностью, прерывисто выдохнула. Смерив лицо грустной улыбкой, юное создание поморщилось от золотого осеннего солнца и двинулось наверх.
Сломленные судьбой, половицы, с потрескавшимся лаком на поверхности, скрипели, тем самым показывая, что могут провалиться в любой момент. Ремонтом дома никто на занимался уже несколько лет. Иногда, заменяли окна или краску на плинтусах, но на капитальный ремонт не хватало ни сил, ни денег, да и большой необходимости в этом, глава семьи не видел. Ах да, думаю, Вам всё же, стоит познакомимся с этой семьей, для полноты картины, так скажем. Проживают на "Пиковой улице", дом семьдесят четыре. Правда, интересное название? Фамилия им - Ревенвуд. Заселились они в этом доме, около пятидесяти лет назад. Жизнь поколениями, доставляла им особые хлопоты, но все члены семьи, всегда бережно относились к "артефактам" прошлого. Раньше, состав сия рода, приходился на многочисленность: братья, сестры, дедушки и бабушки, даже троюродные родственники были частыми гостями этого дома. Но все хорошее, когда-то кончается, не так ли?
После смерти одного из братьев, примерно, третьего поколения рода, семья распалась, буквально, на кусочки. Братья были близнецами. Очень много времени проводили вместе и многое делали одинаково, тем самым, часто путая других. Не различить их между собой, была их главная фишка. На нее, часто попадались не только гости или друзья, но и их близкие, а также дальние родственники. Путать их любимую тётушку, в особенности, их назойливую, всегда зло улыбающуюся, нахальную мелкую дочку, было их обожаемым занятием. Девочка, в отличии от добродушной тетушки, была очень избалованна и часто кревлялась, тем самым, задевая мальчиков. Ссадины, разбитые игрушки, и испачканное платье - за все это, всегда огребали лишь близнецы, ведь в то, что за шкурой прекрасного ангелочка с ямочками на щеках, скрывается само зло во плоти, никто конечно же, не верил. Их слова, против её милой моськи и капельках перламутровых слезинок(в особенности, слезы её, блестели, при тусклом свете от лампочки), на румяных щечках, были ни чем. Когда, они на протяжении получаса путали ее, как бы начиная обижаться за то, что эта шмакадявка, за столько лет не могла выучить их имена и облик, девочка не выдерживала, надувалась, как красный шарик с гелием и улепетывая к подолу тетушкиного зеленого платья, начиная залебываться в слезах. Эта была месть, сладкая и с привкусом победы.
—«Как не разлей вода! Воо негодяи!», часто они слышали это в свой адрес.
Вместе, они интересовались многими науками: Астрономией, Геологией, Анатомией, Физикой, Биологией, Растеневодством; отделяли более интересующие их отрасли: строительство механизмов, мысли о философии, роботостроение и тд. Но больше всего их привлекало то, что кроме них, сделать никто не сможет - научная фантастика. Клонирование, коллекции инопланетных организмов, зобмирование, вечная жизнь и питание солнцем - все то, что так часто, молодежь видит в комиксах тех времен. У них было много идей и над каждой, они усердно трудились, то начиная новую отрасль, то заканчивая на пол пути, теряя интерес или детали, стащеные из гаража.
Девид,(так звали "старшего" из братьев, он родился на 6 минут раньше, чем Браун), был хорошим человеком, не только работником, но и любящим семьянином, отцом, другом и, в частности - братом. Горе, улетучивалось очень медленно. Конечно, более старые носители этой фамилии, также оставляли свое родовое гнездо, но почему-то, именно эта смерть, повергла всех в шок.
Мимолетные дни зимы, казались, вечно-тянущимся временем. Боль утихает очень медленно, а раны на сердце, в связи с кризисом в стране, заживали своим чередом. Долго тосковать по нему не приходилось. Всю печаль семье заменили обычные хлопоты по дому, работе и всему насущему, а слезы, быстро высохли, сменясь гневом и злорадной улыбкой для общества. У всех, но не у Брауна.
На сей день, семья, проживающая по тому же адресу, заметно поредела. Состав её уменьшился и богатеть, явно не хотел.
Состояла она из: дяди, как ранее сказано, глава семьи и самый главный обжора - мистер Браун, по сею совместительству, брат покойного отца Лили и дополнительное лицо в компании по застройке новых комплексных зданий города. Когда брата не стало, он убивался горем, что в прочем, делает и по сей день, хоть и умело скрывает, ведь под гнётом высасывающего душу взгляда, супруги брата - Элизабет, любая эмоция горя или печали по скорби покойного, тут же улетучивалась. Элизабет не нравилось, когда кто-то начинал ворошить воспоминания прошлого, такие тёплые и счастливые, ведь сейчас, в доме этой семейки, счастьем и не пахло. Вторая по счету, но не менее главная, хотя, наверное, даже более главная по своему статусу командира дома(и не только) - Элезабет. Домохозяйка и суровая женщина, занимающаяся развитием своих чувств и картин. Частые перепады погоды, вызывают частые приступы мигрени, что сильно омрачняло жизнь в этом "райском саду". — «Никто больше не принесёт мне лекарства, когда моя голова будет раскрываться от болей, как же я буду без него...» —, начиналось каждый раз, при мелких каплях дождя. Убивала и скрашивала своё свободное время в живописи, при этом, неплохо так наседая на вино - единственное, что отвлекало её от болей как душевных, так и физических. И только молодой паренёк, сочувствовал ей, помогая найти нужные таблетки. — «Оливер, принеси мне мускатных орехов. Оливер, помни спинку. Оливер, приберись на веранде. Оливер найди пыльцу единорога и слетай на луну.» — примерно из-за этого, его и любили. Парень любил помогать людям, зачастую, не бесплатно, но помощь его, была хороша и качественная, поэтому, никто не жаловался. Оливер - парень очень даже не плохой. Смышленый малый(так называла его Лили, хоть он был и старше, и больше), всегда готов к огню и воде, но в медные трубы не полезет - брезгливость, его главный минус. Всегда одет как с иголочки. Постоянно ухаживает за чистотой в доме и энергетическим полем семьи. Честно, если бы можно было стать котом-домовым, он бы стал. Брат он Лили не родной, но она, как и вся "община", приняла его к себе с любовью и теплотой, поэтому, со своими странностями, он с легкостью влился в семейку. А чтобы жить ему было не скучно - Лилия или Лили, как звали ее друзья и домочадцы, всегда искала приключения как оказывалось, не только себе, но и брату, на одно причинное место. Девушке, на вид семнадцать от роду, но в своей душе, она описывает точный средне-пинсеонерный возраст, лет так за шестьдесят. Полная свинья, что в общении, что в повадках. На вопросы "Почему так грязно?" отвечай, что горничная все уберет(еще одна кличка Оливера). По канонам книг и фильмов, должна была быть доброй и заботливой в душе, но добротой и заботой, здесь и не пахнет. "Настоящий отброс общества", так привыкли называть её все, даже, казалось бы, самый лучший друг - деревянный кролик, ха-ха, шучу - Оливер. Обычно, из его уст, это выскакивало в ссорах, сильных ссорах, хоть и вывести на негативные эмоции его было не то, что сложно, просто невозможно, но у нашей героини, нет ничего непреодолимого.
***
Золотые лучики солнца медленно пробирались сквозь стены дома, оставляя свои следы на потускневших обоях ранее ярко-голубого цвета в полосочку. Солнце начинало закатываться за горизонт, постепенно, темнея, придавая своим лучам бархатистый оттенок античного золота.
Шумно прошагав к своей комнате, девушка, повернув скрипучую, чуть облезлую ручку, нехотя ввалилась в комнату, громко захлопнув за собой дверь.
— «Так, сегодня суббота, значит, это чучело придет где-то после пол седьмого. Эх...придется найти, чем заняться до этого времени.»
Комната была уютной, хоть и не новой. Раскиданные вещи придавали некого шарма, придавая помещению идеальный вид свинарника. Разбросанные пачки от рамочек для фото, кусочки от плохо вырезанные наклеек, даже разбитая, но все еще работающая от гирлянды лампочка, тихо и без жизненно, лежала себе на полу, иногда, резко загораясь, от чего, у девушки, каждый раз случался микро-инфаркт. Стены были облплены разноцветными постерами, плакатами планет и галактик, а календарь, кешил пометками важных событий, чьи дни, были каждый по отдельности, обведён ручкой с разными блестящими чернилами: "Привоз новых книг", "Просмотр фильма с Клэр", "Обвинения в преступлении: закат 2008", "День рождения Медузы", "Концерт Halliwell Was" и тому подобное.
Лили, была настоящей сорокой. Её мечта, в действительности, была стать блесткой, ведь на звезды, мерцающие лишь иногда, ей было интересно смотреть только ночью и то, они очень быстро затухали; неинтересное предложение, стать звездой. В ее понятии, звезды, могут обитать лишь в космосе, а все эти новые pop-исполнители и актеры, которые только портили всю составляющую картины мировоззрения героини, её очень настораживали.
Вальнувшись на приталенную кровать, при этом, скомакав все одеяло, которое фея - горничная, так аккуратно и трепетно заправляла во время уборки, Лили открыла потрепанный жизнью блокнот в темно- коричневой обложке. На нем виделась золотая заклепка и пару тройку закладок внутри, на страницах которых, отмечались важные записи. Пару наклеек на обложке тускло отблескивали от настольной лампы, а девушка, ярко-серебренной ручкой, сощурив глаза, быстро записывала что-то на кофейных страничках, иногда, чихая от пыли, скопившейся на зашторенных окнах. Тихое бормотание под нос, нарушало столько холодную, осеннюю тишину комнаты.
— Багрян...нет, лило...нет. А, может...Точно! Ярко - синий. Отлично! Получится детальное описание выделение углекислого газа от очага возгорания...хм... — Девушка, чуть поглаживая подбородок двумя пальцами, задумалась, перебирая в голове, кроме своих тараканов, новые мысли об сложившейся выводе.
Лилия, была очень скрупулёзна. В отличии от отца, всегда доделывала то, что ей было нужно, ни смотря ни на что, ведь в голове этой юной девушки, уже как все одиннадцать лет, кроется тайна, большая тайна и её тщательное расследование.
— Салют! — Громко крикнула девушка, чуть не убив себя ручкой, которую крепко держала в руке.
Быстро скувыркнувшись с кровати, Лили, отправилась на поиски своего телефона, который, по всей видимости, с честью умер под завалами одежды.
— «Да где же он...» — убрав несколько тканевых картинок со стола, девушка в ярости и счастье одновременно, тщетно разбрасывала хлам на столе. После пятнадцати минутной разминки, Лили, всё таки нашла его в углу комнаты, спрятанным в старые, потрепанные джогеры.
Трясущимися, треснутыми от холода пальцами, она быстро клацала по кнопках с чёрными цифрами, набирая нужную ей комбинацию.
— Ало, ало! Ты меня слышишь?! Эмили? ЭИМИЛИ ТОМПСОН, АЛО! — судорожным голосом, Лили, время от времени прикусывая ногти на руках, чуть ли не орав в трубку.
— Ты больная что ли?! Зачем так орать! Я чуть не оглохла! — На другом конце провода, раздался бархатный, низкий женский голос, который был явно раздражён внезапным звонком.
— Да не бузись ты. — Переложив трубку на другое плечо, придав ее ухом и щекой, девушка схватила блокноте с недавными записями. — Ты даже не представляешь, что я раскопала. Эми, я гений, я чертов гений! — Огромная чеширская улыбка девушки была слышна даже, через телефонный разговор.
— Что случилось? Опять ты со своими теориями заговора? — "Заинтересованно" зевнув, ответил женский голос.
— Не опять, а снова и не с теориями заговора, а с расследованием. — Фыркнула девушка, при этом, схмурив брови так, что на ее лбу, появилась отчетливая ложбинка.
— Давай ближе к делу, у меня блинчики подгарают. — Чуть пошкрябав об сковороду, девушка показала, что занята.
— Да-да, сейчас! — Схватив ручку с помятой кровати, Лили плюхнулась за стол. — Помнишь, я рассказывала тебе про одну из теорий с пожаром?
— Как такое забыть, — нервный выдох, — и?
— Всё не так просто, как мы думали. — Девушка достала из папки на столе новый листок чистой белой бумаги, — это был не пожар, а поджог. — Твердо ответила девушка.
— Уверена? Следователи же говорили, что пожар случился от керосиновой лампы. Скорее всего, она упала на записи твоего отца и подпалила их, а так как, он, был в алкогольном опьянении, конечно, ему было все до фени. — Неоднозначно фыркнув, девушка продолжила, — это называется несчастный случай, Лили.
— Несчастный случай, это твое рождение, — резко встав из-за стола, девушка, топнула ногой. — А как лампа упала, а? У него была модель лампы "Летучая мышь", окно было открыто всего немного, она не могла просто упасть на стол, при всем этом, стояла она отдельно от записей, — убрав с лица прядь волос, девушка печально выдохнула. Взгляд её похолодел и в комнате, стало еще более зябко. — Это был не просто пожар, это точно было намеренно. Вопрос в том, кто это сделал.
— Тебе бы в Шерлока записаться, — чуть посмеявшись, девушка снова произнесла, — у тебя слишком мало доказательств, кэп. Следы ты уже не обнаружишь, отпечатков кого-то кроме твоего отца там не нашли, к нему даже семья в ту комнату не заходила. Это безвыходная ситуация, Лили, — нервный выход, — смирись. Одиннадцать лет уже прошло, а ты все былое ворошишь, мать бы сейчас услышала, всекла бы.
— Я не отступлю, — почти перебивая речь девушки на проводе, Лили отчеканила, — не зря же, я пол года бегала за копом, что бы навести справки.
— Тебе просто повезло, я очень великодушная, — бормотание под нос, такое, как-будто она обожглась от плюющегося масла.
— Да-да, заливай тут, великодушная она, — закатила глаза, — поможешь?
— Нет.
— Ну почему-у, — протяжно промычала девушка, состроив жалобную моську.
— Потому.
— А я недавно от Клэр слышала, что Даймон балуется "Белыми полосами", даже новой начивкой хвасталась, эх, ну, зря информация пропадает.
— Ты, мелкая, засранка.
— И я тебя люблю.
Закатив глаза и громко выдохнув, девушка с трубки ответила, после секундной паузы,
— жду тебя завтра к пяти часам после полудня, опаздаешь - прибью. И круасанов захвати.
— Вот же нахлебница...
— Кто бы говорил. — Девушка с очевидным щелчком, выключила плиту, — до завтра.
— До завтра.
После окончания звонка и гудков сброшенной трубки, довольная собой, Лили, растянулась на кровати.
— «Я смогу, пап, вот увидишь, я смогу.»