Читая «Трех мушкетеров», трудно пройти мимо упоминания эдиктов, направленных против дуэлей.
— Эй! — крикнул де Жюссак, шагнув к ним и знаком приказав своим подчиненным последовать его примеру. — Эй, мушкетеры! Вы собрались здесь драться? А как же с эдиктами?
Дуэли во Франции в конце XVI-начале XVII века стали каким-то поветрием. В период 1588-1608 гг в поединках погибло около 7 тысяч дворян (Франсуа Блюш «Ришелье»). Максимум приходится на 1598 год, год Нантского эдикта о веротерпимости. Около 1620 года на дуэлях погибало с среднем 220 дворян в год (Екатерина Глаголева «Людовик XIII»).
Власти пытались с этим бороться. Указы о запрете дуэлей выходили в 1602, 1610, 1613, 1614, 1617, 1623 годах. В соответствие с последними указами дуэлянты вместо поединка должны были передавать свой спор на рассмотрение суда маршалов. Очевидно, толку от таких указов было немного.
Наконец, в министерство Ришелье в марте 1626 года король Людовик XIII издал еще один эдикт. Им вводилась классификация нарушений и наказаний. Например, только за вызов на дуэль полагалась конфискация половины имущества и изгнание на три года. За дуэль со смертельным исходом смертная казнь.
Но эдикт мало издать, его надо заставить работать. Ну, хоть чуть-чуть. Показательное применение состоялось в 1627 году – так называемое дело Бутвиля.
Франсуа де Монморанси-Бутвиль был записным дуэлянтом и насчитывал в активе 22 поединка. Уже после издания эдикта он прикончил одного соперника и вскоре ранил еще одного. Король приказал арестовать наглеца. Предупрежденный Бутвиль бежал и укрылся в Испанских Нидерландах (в Бельгии). Но был осужден заочно.
Хлопотать за провинившегося графа принялась правительница Нидерландов инфанта Изабелла. Людовик XIII согласился смягчить наказание: виновному было лишь запрещено появляться в Париже и при дворе, если тот будет находиться в другой резиденции. Бутвиль заявил: «Раз мне отказывают в прощении, я буду драться в Париже, причем на Королевской площади».
12 мая 1627 года в разгар дня на Королевской площади сошлись четверо (Бутвиль, его противник и два секунданта). Это было больше, чем просто дуэль, это было оскорбление короля, оскорбление церкви (был канун дня Вознесения). Кроме того, дуэль оказалась со смертельным исходом – погиб секундант противника Бутвиля.
Трое выживших дуэлянтов немедленно выехали за границу. Противник Бутвиля ушел успешно, а самого «героя» с его кузеном-секундантом удалось задержать.
Что тут началось! Самые высокие чины обратились к королю с просьбой о помиловании этого «шалуна»: брат короля Гастон Орлеанский, принц Конде, герцог Монморанси. Пришла на прием беременная жена Бутвиля.
Пожалуй, всё высшее общество уверовало в прощение. При таком-то давлении! Но рядом с королем стоял министр Ришелье. Он набросал докладную записку, в которой привел доводы «за» и «против» прощения. Она резюмируется ёмкой фразой «Речь идет либо о прекращении дуэлей, либо об отмене эдиктов Его Величества».
Людовик XIII проявил твердость. В день перед казнью, он, указывая на упавшую без чувств жену Бутвиля, сказал: «Их утрата так же тяжела для меня, как и для вас, но совесть запрещает мне их простить». 22 июня 1627 года Бутвиль и его секундант были казнены.
Хотя казнь и потрясла дворянство, но количество дуэлей от этого не снизилось. Да за них, собственно, почти и не преследовали. Вместо последовательного выполнения предыдущего эдикта правительство лишь занималось изданием новых.
В 1643 году, на следующий год после смерти Ришелье, на Королевской площади состоялась упомянутая в романе «Двадцать лет спустя» дуэль между Колиньи и Гизом:
[Портос]: Скажите мне по крайней мере: теперь в Париже уже не так преследуют за поединки?
[д’Артаньян]: Ну, мой милый, тут все обстоит прекрасно. Нет никаких эдиктов, ни кардинальской гвардии, ни Жюссака и ему подобных сыщиков, ничего. Под любым фонарем, в трактире, где угодно: «Вы фрондер?» — вынимаешь шпагу, и готово. Гиз убил Колиньи посреди Королевской площади, и ничего — сошло.
И да, никаких последствий.
--------------
Все материалы рубрики "Читая Дюма":