Эта история произошла уже очень давно, но она заслуживает, чтобы её рассказать. Правда, она не совсем связана с туризмом, хотя события произошли в Японии. Если честно, то сейчас в связи с новой работой немного не хватает времени для написания статей, но хочется развлечь своих немногочисленных подписчиков. Поэтому просто скопирую сюда свою же статью с прозы ру. Итак, поехали.
Летом, далёкого уже 2002-го года я работал в Татарском проливе на небольшом траулере, добывавшем с морского дна камчатского краба. Сказать, что это тяжёлый труд, значит не сказать ровным счётом ничего. Если описывать работу рыбака в двух словах, то первым окажется слово «полный», а второе будет нецензурным. Описать иначе сложно. Тот, кто это не пережил, тому трудно представить.
Сейчас уже всплывают в памяти различные моменты. Звенит среди ночи звонок, как в школе, и ты встаёшь, одеваешь холодную и сырую резиновую робу, выходишь на освещённую прожектором качающуюся палубу и становишься звеном одного механизма, достающего ловушки из глубины. Работать надо проворно и слаженно. Через несколько часов, на рассвете выборка заканчивается, но ты не идёшь отдыхать со всеми, потому что настало время твоей рулевой вахты. Нужно подниматься в рубку и садиться за штурвал. И как назло, как только твоя вахта заканчивается, начинается новая выборка. Но это не самое сложное. Порой приходилось работать так, что волна заливала палубу по колено. На переходе вахтенный орал: «Ну, мужики, держись!», и ты хватался за что придётся и пережидал, отдававшийся по всем переборкам, удар волны о траулер. Иногда ночью во время шторма подлетал вверх на своей шконке и, не успев проснуться, начинал проговаривать молитву.
Но в целом работа мне очень нравилась. Платили хорошо и условия труда в сравнении с другими рыболовными компаниями были более, чем приличными. Мы возили в Японию живого краба, в связи с чем у нас был очень удобный график работы. Вкалывали без сна и отдыха дня четыре, пока не заполнится уловом трюм, потом оформлялись в Советской Гавани и шли в самый северный японский порт Вакканай.
Обычно капитан старался, чтобы этот переход до страны восходящего солнца приходился на шторм. На всякий случай, чтобы ни пограничники, ни рыбинспекция не подошли. Они всегда могут найти к чему придраться. Хочу заметить, что никакой рыбной мафии на Дальнем Востоке нет. По крайней мере, я о ней знал лишь из газет. А погранцы есть. В Вакканае мы выгружались и пережидали шторм. Поэтому проводили там всегда дня три или четыре.
В один такой заход и произошла эта история. Мне тогда только исполнилось двадцать три и был я самым молодым в экипаже. Одним солнечным днём, набегавшись по магазинам и автостоянкам, я заскочил пообедать на наш малый рыболовный траулер. За столом сидели два других матроса. Игорь, худощавый, седоватый и абсолютно неприметный. И Дима, крепкий тридцатилетний парень с правильными чертами лица. Ему запросто можно было бы играть Джеймса Бонда в кино.
Здесь нужно отметить одну важную деталь. Когда мы приходили в Вакканай, японские таможенники выдавали нам для прохода в город жёлтые пропуска. Мы называли их горчичниками. На них было что-то написано по-японски, а также указывались латиницей имя, фамилия, год рождения, название судна и порт приписки. Диме такой документ не выдавали. С его слов, он раньше перевозил на сухогрузе в Японию нелегалов-пакистанцев, был пойман властями и осужден на три года тюрьмы. После трёх месяцев отсидки японцы сжалились над ним и выпустили условно-досрочно. Поэтому сход на берег в стране сакуры и самураев ему был воспрещён. Дима сильно по этому поводу не переживал и ходил в город с чужим горчичником, всё равно фотографии в них отсутствовали. Но в случае разоблачения, он автоматически отправился бы досиживать свой срок.
И вот, сижу я на камбузе и орудую ложкой вместе с Димой и Игорем.
- Санёк, - обращается ко мне Дима, - Тебе колёса на Mark 2 не нужны?
- Тут пацаны японские приезжали, предлагали колёса продать с марковника недорого. Они вечером подъедут, - пояснил Игорь, - Нужно?
- Ну можно глянуть, - ответил я и сразу забыл об этом разговоре.
После этого я взял наш судовой велосипед и уехал кататься по городу. Этот велик появился у нас забавным образом. Стояли мы однажды в том же вакканайском порту и скучали на палубе. Недалеко от нас на пирсе японец средних лет кидал в море кошку. Кошка – это такой крюк на верёвке. «Осьминога что ли ловит», - предположил Дима. И тут этот японец начинает тянуть из воды большой велосипед. Мы дружно решили ему помочь. Подбежали, быстро вытащили и начали обсуждать, что его нужно как можно скорее облить пресной водой. Следует сказать, что в сознании среднестатистического японца русский матрос представляет примерно такую же опасность, как колумбийский наркоторговец. Поэтому тот несостоявшийся ловец осьминогов предпочёл отойти в сторону со своей кошкой и незаметно испариться. Нам же достался замечательный велосипед, с тремя скоростями и корзинкой для продуктов. Очень удобно было ездить за пивом.
И вот, когда уже начало темнеть, подъезжаю я к нашему причалу «Темпоку-ни» и вижу рядом с ним белую тойоту Mark-2 тех годов, всю в тюнинге. Возле неё стоят Дима с Игорем в трениках и шлёпанцах и три японца лет по восемнадцать на вид. Последние выглядели очень колоритно. Балахонистые штаны, кепки и банданы, как у рэперов, куча золота на шее, пальцах и запястьях, руки в цветных татуировках. В общем, три Тимати в годы, когда он ещё не пел про ладу седан.
- Санёк, ну ты колёса будешь брать или как? – кричит мне Дима.
Мне стало интересно, я слез с велика и мы всей компанией пошли за небольшой сарайчик, стоявший у въезда на причал. Там моему взору были предъявлены четыре колеса с низкопрофильной резиной и хромированными спицованными дисками. Очень красивые. Я заинтересовался. На английском была озвучена стоимость в шестнадцать тысяч йен. Понимая, что цена за такие колёса смешная, я всё-таки уточнил, нельзя ли за пятнадцать. Это было около ста тридцати долларов. Примерно средняя месячная зарплата по стране в те времена, между прочим. Японцы перекинулись репликами и утвердительно закивали.
Мы вышли из-за сарая и Дима с Игорем сразу сели на заднее сиденье тойоты. Двое японцев закинули колёса в багажник и сели на передние сиденья, а третий видимо постеснялся садиться сзади с русскими. Марк медленно поехал к нашему траулеру. Побрёл к нему и я, с велосипедом и третьим японцем.
Когда наша процессия приблизилась к траулеру, эти рэпперы вышли из машины, а наши парни остались в ней сидеть. В этот момент на пирс молниеносно влетает полицейская машина и включает сирену. Я и трое японцев наблюдаем в ступоре, как она подлетает к нам, тормозит и из неё выпрыгивают двое полицейских. Как в американском кино. «Попал Дима», - пронеслось у меня в голове. Один из копов начинает светить на тойоту фонариком, второй что-то кричит в мегафон, хотя стоит в пяти метрах от нас.
Те двое, что вышли из марка, не говоря ни слова, одновременно прыгают назад на сиденья и захлопывают двери. Машина с визгом трогается, делает красивый полицейский разворот и уносится в сторону огней небольшого города. Полицейские светят фонариком на меня и оставшегося японца и о чём-то переговариваются. Я ничего не понимаю и уже морально готов поднять руки вверх и сдаваться. Но тут, копы тоже прыгают в машину, демонстрируют нам ещё один полицейский разворот и, сверкая мигалками, уносятся в погоню.
Я бросил велик на палубу и вернулся к ошарашенному японцу, который уже достал телефон и нервно с кем-то беседовал. Надо сказать, что меня очень сильно беспокоила судьба наших парней, особенно Димы. На колёса мне было наплевать.
- Ну что? – спросил я японца по-русски, когда он убрал телефон в карман широченных штанов.
- Окей! – ответил он и пошагал в сторону города.
Я пошёл за ним и на все мои вопросы получал всё тот окей в ответ. Мы минут двадцать шли по городу и забрели в какой-то тёмный закоулок. Там на четырёх, лежащих на земле колёсах, сидели трое молодых японцев. Двое из них уже были мне знакомы, машины поблизости не было. Я начал пытаться выяснить судьбу моих коллег, но учитывая, что по-японски я знал лишь «спасибо», «до свидания» и «я не понимаю», а по-английски те парни могли лишь считать, я так ничего и не узнал. Однако, каким-то непостижимым сейчас для меня путём у нас получалось общаться на предмет купли-продажи колёс.
- Будешь брать или нет? – помогая себе жестами, спросили они.
- Фигня-вопрос, возьму, - также руками и по-русски согласился я.
- И как их тебе теперь до пирса довезти, принимая во внимание предыдущие события? – смотрели они на меня вопрошающе.
- На такси. В чём проблема? – нашёлся я.
Слово «такси» их сильно воодушевило, они повторили его несколько раз. Потом куда-то позвонили, достали белые перчатки и начали тщательно протирать резину.
- Та они и так чистые, - сказал я, не понимая, что ребята удаляют отпечатки пальцев.
- Давай деньги, - сказали они. Слово «money» давно понятно представителям большинства культур нашей планеты.
- А нету у меня с собой столько, - развёл руками я, - Как-то не успел прихватить в такой зажигательной обстановке.
- И что будем делать?
- Не переживайте, привезу к сэйкомарту.
Сэйкомарт – это небольшой сетевой продуктовый магазинчик. Услышав его название, японцы одобрительно закивали. Вскоре приехало такси. Вышел пожилой водитель, который почему-то начал сильно лебезить перед этими юными рэперами. Не переставая кланяться, он загрузил колёса в багажник и мы уехали.
Подъезжая к пирсу, расплачиваясь с водителем и перекидывая колёса на палубу, я всё ждал, что вот-вот из покрова ночи выскочит полицейский автомобиль с мигалками и меня арестуют. Но ничего не случилось. Я благополучно запрыгнул на палубу и прошёл на камбуз. Там среди нескольких членов экипажа сидели Дима с Игорем, оба очень возбуждённые.
- Я сам автогонщик, но так быстро никогда не ездил, - рассказывал Дима, - От полиции оторвались очень быстро. Заехали в какой-то проулок и мы сразу выскочили. Ну их на фиг! Мне сидеть больше не хочется. И пошли мы с Игорёхой дворами в тапочках через весь город.
Я рассказал всем свою версию событий.
- Ну ты проставляйся тогда, Санёк, за колёса. Они нам много нервов стоили, - предложил Игорь, - Это ведь якудзы молодые, развлекаются они так.
У меня в закромах лежало шесть бутылок различных русских настоек, предназначавшихся на сувениры японцам, на всякий случай. Я достал две, поставил мужикам на стол и поехал на велосипеде в город, рассчитываться за колёса. Заодно мне поручили купить упаковку баночного пива.
Подъехав к ближайшему от нашего причала сэйкомарту, я никого не встретил и направился к другому магазину этой сети. Там тоже не было ни души. Я вернулся к первому и в этот раз у входа, нервничая, стояли трое парней. В том же составе, что были в первый раз на причале. Они заметно обрадовались, увидев меня. Отдал им деньги и мы зашли в магазин. Я чтобы купить пива, а они пирожных. «Ну и мафия!» - подумал тогда я. Потом мы опять встретились на улице и им, почему-то захотелось со мной познакомиться. Имя Саша никто из них выговорить не смог, но Алекс им очень понравилось. Сами же представились, как Тэд, Майкл и Ник. Такие исконно японские имена. Позвали они меня куда-то весело провести время, но я сказал что-то вроде «Ну вас, ребята, в баню!» и попедалил к причалу.
В тот вечер я ещё раз ездил за пивом, а остававшиеся у меня четыре бутылки крепкого сувенирного алкоголя также были уничтожены.
P.S.: Ну и заодно уже расскажу про ещё одно знакомство с полицией в стране восходящего солнца.
Один раз, гуляя по Вакканаю с Димой, Игорем и механиком Колей, решил я купить велосипеды в одной лавке. Сразу два, так как цена по нашим меркам была смешной. Старый Мацубару-сан, немного говорил по-русски, так как жил в моём Хабаровске в молодости. В плену. Продав велосипеды, он что-то написал мне на чеке иероглифами. Я сказал, что квитанция мне не нужна, но старик настоял, сказав, что с новыми велосипедами на улице нас обязательно остановит полиция. Я сунул бумажку в карман и мы пошли гулять дальше, катя два велика в упаковочной плёнке.
Вскоре, действительно, к нам подъехал большой микроавтобус из которого вышли человек шесть японцев в голубых комбинезонах, хорошо говорящих на великом и могучем. Они представились туристической полицией и стали расспрашивать, откуда у русских матросов такие замечательные новые японские велосипеды. Я вспомнил про чек и быстро предъявил его, поясняя, что сии транспортные средства великодушно соизволил мне продать не кто иной, как Мацубару-сан.
Раздосадованные полицейские решили проверить наши горчичники, что совсем не обрадовало Диму. В этот раз он гулял с пропуском нашего повара Макса. Как, я уже говорил, горчичник, содержал немного информации. Дима легко назвал имя, фамилию, судно и порт приписки. Но вопрос «Сколько вам лет?» вогнал его в ступор. Ему было тридцать. Но сколько Максу? Он не знал точно. Настал момент истины. Нужно было называть любую приблизительную цифру и в случае ошибки отправляться досиживать срок в японскую тюрьму. «Двадцать пять», - сказал Дима и угадал. Может быть полицейские и озадачились бы, почему Дима так долго и нервно вспоминал свой возраст, но их всеобщее внимание в этот момент переключилось на мою скромную персону.
Я честно сказал сотруднику полиции, как меня зовут, сколько мне лет и так далее. Он не удовлетворился и повторил все незамысловатые вопросы опять. Я снова ответил. Японец что-то сказал остальным и они бросили наших парней и окружили меня. Дима выдохнул с облегчением. Я повторил свои данные опять. Допрашивавшие кивали и смотрели в мою сторону настороженно. И тут до меня дошло!
- Я вам сказал, что я Саша, но это тоже самое, что Александр, - попытался объяснить я.
- Холосо, холосо! Судно?
- Совгавань.
- Сколько вам лет?
- Двадцать три.
- Как вас зовут?
- Александр, но это тоже самое, что Саша.
- Холосо! Фамилия?
Я понял, что бесполезно втолковывать им что два абсолютно по-разному звучащих имени означают одно и тоже и вспомнил, что у меня с собой были пластиковые водительские права, на которых информация продублирована по-французски. Документ с моей фотографией успокоил проверяющих и нас благополучно отпустили гулять дальше.
Больше с японской полицией я не встречался.