Поскольку Дзен крайне настоятельно советует постить каждую неделю, а я ничего нового не прочитал, я решил снова вытащить из небытия ЖЖ десятилетней давности текст.
Однажды, в связи с внезапным окончанием всего худла на КПК (да, я довольно продолжительное время читал на КПК, настоящем iPAQ со стилусом!) я, наконец взялся за "Троецарствие". Благодаря Creative Assembly сейчас уже намного больше людей знает, что это классический китайский роман, написанный в средневековье (века шестнадцатого, что ли) и повествующий о более-менее реальных событиях во втором-третьем, где-то так, веке нашей эры. Тогда ханьская династия утратила мандат небес и китайцы, как это обычно бывает, много лет занимались взаимной междуусобной резней в целях снижения демографического давления (кажется, Китай единственная страна на свете, на примере которой эта мальтузианская концепция действительно работает).
На самом деле, проблем с тем, что эта книга довольно старая не возникает. Во всяком случае перевод читается отлично и легко, повествование нередко захватывает, чему служит и продуманная структура романа – каждая глава заканчивается настоящим клиффхэнгером типа "А о том, как Дун Чжо сопроводил Сына Неба в Сюйчан вы узнаете в следующей главе". Проблемы не в этом, а в совершенно неожиданно накрывшей меня неспособности запомнить столько имен.
Я нередко слышал от различных людей жалобы на разные книги – "Я запутался кто есть кто, слишком много неестественных имен", но сам ни разу подобного не испытывал. Толкиен, Мартин, да кто угодно – никаких проблем с именами и названиями. Но этот китайский эпос… Там такое количество Лянов, Чженей и Цзяо, что их всех запомнить совершенно нереально. Нет, главных-то персонажей я вроде помню, но этим дело и заканчивается. А неглавных там сотни (для справки – в книге чуть не полтораста глав и она занимает три мегабайта в plaintext), если не тысячи.
И они постоянно воюют друг с другом, меняют хозяев, слуг и друзей, встречают героев ("высокий воин ростом более девяти чи"), захватывают различные области Китая (после чего обязательно "успокаивают народ") и запасаются провиантом. Провиант явно самая важная часть войны, на втором месте по важности идут герои-военачальники. Герои сходятся перед битвами в единоборствах, и либо лихо рубят противника, либо проводят "до двадцати схваток", но так и не выявляют победителя. Затем армия, герой которой проиграл, часто рассеивается, либо попадает в окружение, из которого оставшиеся военачальники пробивают себе "кровавую дорогу". Периодически война сменяется интригами, заговорами и тому подобными вещами. И, как ни странно, интересно!
В целом книга воспринимается, скорее, как некое фэнтези, потому что топонимы не говорят ровным счетом ничего, представить место действия и перемещения персонажей малореально. Вообще по прочтению стало ясно, что KOEI было крайне легко черпать отсюда идеи для своих Dynasty Warriors и Romance of the Three Kingdoms. Играть хочется прямо в процессе чтения; сейчас, как уже говорилось, есть и более щадящий психику вариант - одноимённая часть Total War.
И несмотря на то, что к финалу действие становится несколько вяловатым, а смена основных героев лишает сюжет динамики, книга (несмотря на свой объём) всё же может быть однозначно рекомендована к прочтению. В конце концов, это же один из то ли четырёх, то ли пяти главных китайских романов (среди прочих - "Путешествие на Запад", которое вы можете помнить по мультфильму с Сунь У-Куном, царём обезьян и "Речные заводи", которые тоже переводились и издавались в СССР). Неповторимый слог ещё долго будет с вами, а выражения типа "мы должны быть близки, как губы и зубы" останутся в лексиконе надолго. Только не читайте предисловия Гумилёва, там масса спойлеров, а для этой книги они значат не меньше, чем для "Игры престолов"! Лучше попробуйте избранных цитат, чтобы оценить изысканный стиль (и заодно, как и я, узнать, почему китайский поисковик baidu так называется).
Весной двенадцатого года периода Цзянь-ань [207 г.] жена Лю Бэя, госпожа Гань, родила сына Лю Шаня. В ту ночь белый аист пролетел над уездным ямынем и, прокричав сорок раз, скрылся на западе. Незадолго перед родами в доме распространился необыкновенный аромат.
Новорожденному дали детское имя А-доу, потому что госпоже Гань как-то приснилось, что она проглотила с неба созвездие Северный ковш -- Бэй-доу и вскоре после этого забеременела.
Следующий отрывок наглядно даёт представление об обилии непривычных для нашего слуха имён:
Цао Цао возвратился в Сюйчан. Ему сообщили, что Дуань Вэй убил Ли Цзюэ, а У Си убил Го Сы, и привезли их головы. Дуань Вэй захватил родственников Ли Цзюэ, более двухсот человек, и привез их в Сюйчан. Цао Цао велел всех обезглавить у городских ворот и выставить головы напоказ. Люди одобрили такое решение и радовались.
Вот эта, кажется, самая известная цитата из романа:
Сяхоу Дунь, командовавший передовыми частями, встретился с войском противника и вступил с Гао Шунем в единоборство. Гао Шунь дрался долго и упорно, но устоять не смог и бежал. Сяхоу Дунь преследовал его по пятам. Тогда Цао Син, находившийся в строю, украдкой выстрелил из лука и попал Сяхоу Дуню в левый глаз. Сяхоу Дунь взревел от боли и выдернул стрелу, а вместе с нею и глаз. "Отцовская плоть, материнская кровь -- бросить нельзя", -- подумал он и проглотил глаз.
Следующий эпизод, что характерно, в романе не единственный:
Лю Бэй согласился. По узкой тропинке они направились в Сюйчан. Запасов пищи у них не было, и им приходилось питаться подаянием. Но жители, как только узнавали, что проезжает Лю Бэй, наперебой угощали его. По дороге они остановились на ночлег в доме охотника. Навстречу им вышел юноша по имени Лю Ань и низко поклонился. Узнав, что перед ним правитель округа Юйчжоу, юноша загорелся желанием угостить Лю Бэя дичью, но подстрелить ему ничего не удалось. Тогда он убил свою жену и приготовил кушанье.
-- Что это за мясо? -- поинтересовался Лю Бэй.
-- Волчье.
Лю Бэй ничего не заподозрил и съел изрядный кусок. Было уже поздно, и он улегся спать. На рассвете он вышел на задний двор седлать коня и увидел на кухне труп женщины, с руки которой было срезано все мясо. И тут он понял, какое жаркое ел вчера! Лю Бэй был глубоко потрясен. Слезы бежали у него ручьем, когда он садился на коня. Лю Ань говорил ему:
-- Сначала я решил было последовать за вами, но у меня дома старая мать, я не смею уезжать далеко.
Лю Бэй поблагодарил его и распрощался. Когда они выехали из Лянчэна, то вдруг увидели облако пыли, закрывшее небо: приближалось большое войско. Это была армия Цао Цао, и Лю Бэй в сопровождении Сунь Цяня направился к нему. Он рассказал Цао Цао о том, как потерял Сяопэй, как растерял братьев, жен и детей, и из сострадания к нему Цао Цао проливал слезы. Лю Бэй поведал ему и о том, как Лю Ань убил свою жену, чтобы накормить его. Цао Цао велел Сунь Цяню вернуться и подарить Лю Аню сто лян золота.
Мой друг говорит, что в "Речных заводях" тема каннибализма была раскрыта ещё шире и глубже. А вот следующая цитата, мне кажется, крайне справедлива и для сегодняшнего дня:
- Вообще говоря, в его поведении нет ничего удивительного, -- произнес Чжугэ Лян. -- Когда великий мудрец занимается незначительным делом, он обычно обращается к вину и тяготится своими обязанностями.
Напоследок - отрывок и поэтичный и в прямом смысле поэтический:
Сюй Шу с благодарностью поклонился и немедленно отправился повидаться с матерью. Со слезами на глазах он поклонился у ее дверей.
-- Ты зачем здесь? -- удивилась старушка.
-- Я приехал сюда по вашему письму, -- ответил Сюй Шу.
-- Ты скверный сын! -- разгневалась старуха, ударив кулаком по столу. -- Бродяга! Сколько лет я учила тебя уму-разуму, а ты стал еще хуже, чем был! Ты читаешь книги, и тебе должно быть известно, что верность господину и сыновнее послушание не могут существовать без ущерба для обеих сторон! Разве ты не знал, что Цао Цао обманщик и злодей, а Лю Бэй гуманный и справедливый человек? Ведь он потомок Ханьского дома, и ты служил достойному господину! Ох, и глупец же ты! Ну как ты мог из-за подложного письма покинуть свет ради тьмы! Какими глазами мне смотреть на тебя? Ты опозорил своих предков! Напрасно ты живешь на свете!
Сюй Шу повалился ей в ноги, не смея поднять глаз. Она скрылась за ширмами, и через минуту вбежал слуга с криком:
-- Госпожа повесилась!
Сюй Шу бросился на помощь, но поздно, -- матушка его уже испустила дух.
Твердость матушки Сюй Шу потомки прославили в стихах:
О матушка Сюй! Сквозь столетья пройдет
Великая мудрость ее и отвага!
И нравственный долг охраняла она
И много семье своей сделала блага.
Совсем не заботясь о славе своей,
Она лишь о сыне радела любимом.
И -- вся справедливость -- до самых небес
Взнеслась она духом непоколебимым.
Лю Бэя отважно хвалила она,
Бранила врага Цао Цао без страха.
Ее не пугали ни пытки огнем,
Ни меч, ни палач, ни кровавая плаха.
Она лишь боялась, что предков ее
Позором покроют дела ее сына.
И в гордом поступке своем наравне
Стоит с матерями Мын Цзы и Ван Лина.
При жизни ее прославляла молва,
Теперь говорят о ней тушь и бумага.
О матушка Сюй! Сквозь столетья пройдет
Великая мудрость ее и отвага.
В общем, отчего-то хочется сказать - да пребудет с вами Сила!