В прошлой заметке я писал про то, что суд в Японии признал неконституционным закон, позволявший стерилизовать людей с ограниченными возможностями. Ныне этот закон уже отменен, но действовал аж до 1996 года. В результате было стерилизованы около 25 тыс. людей. Причем, как говорят, примерно 16,5 тыс. человек — без их согласия.
Сочувствующие отмечают, что из-за этого закона в японском обществе глубоко укоренились предрассудки и дискриминация в отношении инвалидов. И эти самые предрассудки ещё предстоит ликвидировать. Проблему вновь подсветил разразившийся скандал с отставкой композитора Олимпийских игр, который в своем интервью 90-х годов поведал, что когда-то издевался над инвалидами.
Надо отметить, что принудительная стерилизация в рамках законов о защите наследственного здоровья человека – не исключительно японское явление. Как минимум, на ум приходят Германия, США, Швеция, Швейцарии. Во всех случаях в качестве целей указывалось что-нибудь вроде избавления общества от наследственных болезней.
И мне кажется, что эти процессы высвечивают глобальную проблему о выборе пути развития народов и человечества в целом.
Вряд ли кто-то скажет, что борьба с наследственными заболеваниями не является важной проблемой. Но вопрос в том, как к ней подходить. И, действуя грубыми мазками, можно обрисовать, как минимум, два пути.
Первый - скажем так, природный. Как природа расправляется с больными и ослабшими – известно. Они просто не выживают. И мне кажется, что радетели «за всё природное» против «человеческого» иногда об этом забывают. Природа гуманизмом особенно не страдает – на то она и природа. Волк не отправит зайца со сломанной ногой в поликлинику – он его съест.
Но ведь человек не тождественен зверю, на то он и человек. Поэтому от уничтожения себе подобных ради спасения популяции он может перейти к другим методам. Например, поставить задачу серьезного развития медицины с целью лечения наследственных и прочих заболеваний, снижения негативных факторов окружающей среды и т.д. и т.п.
Однако, тут есть свои проблемы. Как быстро мы упремся в сам человеческий фактор? Скажем, развитие генной инженерии – при том обществе, при том качестве человеческом, что есть сейчас - на что эти технологии пойдут? Чтобы лечить людей, или наоборот – чтобы их калечить и подчинять? Впрочем, это касается развития технологий вообще, не только медицинских. По мере их развития, вопрос о каком-то сущностном развитии самого человека становится всё острее. От него просто не спрятаться, не скрыться.
И мне кажется, что это самое важное, что можно вынести из той истории с инвалидами.
У меня создается впечатление (и это пугающий вывод), что в нашем современном обществе этот вопрос по-настоящему не ставится. Как минимум, на каком-то значительном уровне. Не говоря уже, про получение какого-то содержательного ответа на него. Но об этом, наверное, в какой-нибудь другой раз.