Как-то попался мне на глаза пост в одном из московских сообществ, где говорилось о том, что родители просто обожают давать детям экзотические имена. К экзотическим относились и эпичные Лучезары-Ратиборы, и классические Август и Капитолина, и изобретенные самими родителями Доремир с Виндою. В этом перечне были имена популярных актеров, фамилии государственных деятелей, превратившиеся в имена русских детей, и многое другое.
Это вызвало бурю эмоций в социальных сетях. Родителей обзывали дураками, детей жалели. Я же стала вспоминать, с какими именами мне приходилось иметь дело в детстве, а также во время моей работы в детском саду. Чего ждали родители от детей, что в итоге получилось и что стало с самими именами.
Мое детское окружение не отличалось разнообразием. Ближайшие подружки – три Лены, Марина, Лида, Наташа и единственная в городе Оксана. Представьте себе, Оксанами тогда почти не называли. Мальчики – Саши-Вити-Сережи-. В классе – то же самое, четыре Наташи, бесчисленное количество Сереж… Но есть один Далюс, мой сосед по парте. Откуда мальчик с таким именем взялся в Красноярске, мы узнали уже потом. Но никто его не дразнил, он просто был – и все. Ну вот так его звали, и никому до этого не было дела. Детям, во всяком случае.
Мы часто переезжали, и я училась в четырех разных классах. И везде была картина одна и та же – очень ограниченный список имен. У ребят на два года моложе самым популярным было имя Юра. Что абсолютно понятно – это был 1961 год, и все мечтали о Космосе.
А вот старыми именами в моем детстве почти никого не называли. Аы представлете себе школу, где нет ни одной Маши, равно как и Полины, Даши, Пети или Вани, а Настя – одна на небольшой городок? Уже не говоря о Захарах, Прохорах и Евдокимах?
С отчествами дело обстояло еще интереснее. В поколении моих родителей было очень много Борисов. В остальном же – все то же, что и у нас. Мы росли Сергеевичами, Владимировичами, Викторовичами… Были и отчества от имен, которые всегда есть, но в небольшом количестве. Яковы, Львы и Леониды есть в каждом поколении, но их всегда немного.
А вот в тех краях, где мы жили, часто встречались такие отчества, как Тойвович, Арвович, Эвальдович и прочие Густавовичи и Вильгельмовны. Потому что финские и немецкие семьи еще существовали в количестве, хотя Юхановичи и переименовались в Ивановичей. Ради безопасности потомков, что очень легко объяснить.
Мода на старинные имена пришла чуть позже. Уже в классе моего брата, который на семь лет меня моложе, было три Кати. Среди знакомых чаще стали встречаться Маши и Даши, Тарасы и Ярославы. Мода 80-х.
Иногда проникали иностранные имена. После популярного французского фильма толпами стали появляться Анжелики. Многие мечтали, чтобы их дочки были красивыми, носили роскошные наряды – и чтобы их любили короли. Всем ли Анжеликам пдовелось хотя бы денек пожить при французском дворе? Увы, увы. Почти всем им была суждена самая обычная участь. Да и французского двора уже нет.
Как-то в журнале «Семья и школа» попалась мне статься, гда автор интересовался, зачем называть русского мальчика Джоном. У этого имени, конечно, есть и другие формы, но все же. Вот не Ваня, а Джон. Наверное, родителям хотелось для ребенка какой-то необычной жизни. Уехать из Советского Союза за границу и там вписаться в социум. Джону это легче сделать, чем Ване. Не знаю, уехал ли тот Джон, про которого писали в той статье. Может, он остался и работает на какой-нибудь простой работе – и никто уже этому не удивляется. Джон и Джон.
Мама девочки Николь хотела уехать. В России это имя в ходу еще не было. Но оно понравилось – и вполне себе вписалось в русскую традицию. Лично я знаю нескольких молодых женщин с таким именем. И никуда они не собираются, им и тут неплохо живется.
А почему нет? Почему русский мальчик не может быть Ричардом, а девочка – Виолой или Оливией? Означает ли это, что у родителей – плохой вкус или чрезмерные ожидания? Иногда так бывает, и это – трагедия и для них, и для ребенка.
В первые постсоветские годы бывало всякое. Не только анекдотическая Даздраперма – в реале я такого имени не слышала. А вот Май – в честь – трудового праздника Первомая – был. И Октябрис тоже. А Вилены и Владлены обоего пола вполне вписались в русскую традицию – и, как выяснилось, ничего в них вычурного нет, в отличие от Нинели, которая тоже от Ленин, но уж очень кр-р-р-расиво звучит.
Стали ли все Вилены и Владлены, равно как и Октябрисы, строителями коммунизма? Да они стали просто людьми – актерами, музыкантами, сантехниками, строителями, учителями.
Надо ли опасаться, что в русских семьях звучат иностранные имена? А зачем? В конце концов, Анатолий и Валерий пришел из Древнего Рима, Лариса с Ириной и Александром - – из Греции, Инна и Римма – изначально из Вавилона и вообще мужики, Людмила – исконно-посконная славянка, а библейские Иван да Марья – из древней Иудеи. Все они когда-то прозвучали в наших краях впервые. И все стали настолько привычными, что кажется, были они всегда.
Когда-то родителей за сочетание «Оливия Пупкова» критиковали бы все, кому не лень. Сейчас как-то спокойно к этому относятся – лишь бы не вызывало странных ассоциаций. К примеру, словосочетание «Рой Медведев», при всем моем уважении к этому персонажу, вызывало ужас. Я живо представляла себе толпу жужжащих медведей, кружащихся над головой. Роители… То есть родители его были фантазерами. Зато запомнилось – и уже не забудется. А может, это и есть главное? Чтобы имя должно принадлежать только этому человеку, и никому другому? Чтобы никак нельзя было его перепутать с кем-то другим?