Оценивая ситуацию и те изменения, которые произошли в ГУЛАГах в годы массового террора, исследователи отмечали, что в этих условиях для руководства страны важнейшей была не экономическая, а карательная функция мест заключения, куда «сбрасывали» осужденных, избежавших расстрела. Для самого же ГУЛАГа главными проблемами были прием, размещение, организация охраны и создание хотя бы видимости трудового использования этого гигантского потока людей.
Бараки в ГУЛАГах были оборудованы двумя видами нар: вагонными и сплошными. Последние были запрещены еще в 1919 году, однако продолжали использоваться до середины 1950-х. И это при том, что при вагонной системе на одного заключенного приходилось 1,5 кв. м. площади, а при сплошной – всего 0,8 кв. м. Стоит отметить, что еще в 1944 году в свет вышел приказ НКВД № 00640-44 г., согласно которому каждый заключенный должен был быть обеспечен по крайней мере 2 кв. м. жилой площади.
Но были исправительно-трудовые лагеря, не выполнившие упомянутый приказ: Тырны-Аузский (1,1 кв. м), Воркутинский (1,3 кв. м.), Интинский (1,4 кв. м.) и Норильский (1,5 кв. м).
Из-за нехватки площади в лагерях установилась четкая система распределения спальных мест: На верхних нарах, как правило, обитали так называемые блатные, то есть профессиональные преступники, рецидивисты, воры в законе. Это объяснялось тем, что на верхних нарах было теплее (теплый воздух, как известно, поднимается вверх), просторнее, а также их обитатели не страдали от мусора, который падал с расположенных выше «этажей». Те, кто был рангом пониже, занимали, соответственно, нижние нары. Но тяжелее всего приходилось осужденным, которым приходилось спать на полу под нижними нарами. На лежащих на полу с верхних нар лились помои, моча и другие нечистоты.
Такой «чести», обычно, удостаивались представители интеллигенции, духовенства, а также проштрафившиеся уголовники и колхозники. Именно в связи с последними сектор под нижними нарами и получил название «колхозный». Пространство под нижними нарами называлось «метро», а щиты между нарами – «самолетом».
В «метро» попадали обычно новички. С увеличением «стажа» заключенный перемещался на «самолет», а уж после оказывался на верхних нарах. Однако такое продвижение было медленным: Иванову, например, пришлось провести в «метро» около двух месяцев.
Но далеко не все выдерживали даже такой короткий срок. Те, кто занимал места под нарами, спали в верхней одежде и даже головных уборах: такой холод царил на самых нижних «этажах». Впрочем, Шаламов утверждал, что жителям «метро» никто не запрещал сидеть днем на краю чужих нар.
Бывало, что занять верхние нары было вполне возможно и без очереди: по крайней мере, в Бутырской тюрьме лучшие места доставались тем, кто раньше других заходил в камеру.
Ну, а обычно, на верхних нарах места занимали так называемые блатные. На нижних "политические", которых называли "фраерами". На самых верхних нарах, под потолком, где было всего четыре места, расположились мелкие воришки. Нижние нары считались самыми "непристижными". Даже мелкое жулье предпочитало залезть повыше, даже если там было неудобно. На жаргоне верхнее место называлось "верхотура".
Жизнь в дальних лагерях была ужасна: там люди пухли с голоду, а цинга и вши доканчивали и без того уже ослабшие организмы… Все придумано для того только, чтобы люди гнили заживо и умирали медленной, но ужасной смертью».
В соответствии с приказом НКВД СССР от 11 июня 1939 г. «О порядке регистрации смерти заключенных», смерть граждан, умерших в заключении, регистрировалась не там, где находились лагерь или тюрьма, а там, где умерший проживал до ареста. Сотрудникам бюро ЗАГС категорически запрещалось при этом делать в актовых книгах какие-либо ссылки на извещения и справки из мест заключения. Отчетность о смерти заключенных должна была проходить по общей отчетности городских и районных бюро ЗАГС. Родственники умерших заключенных могли получить только устную информацию об их смерти, обратившись в местные органы НКВД.
Появление приказа «О порядке регистрации смерти заключенных» было обусловлено, в первую очередь, необычайно высокой смертностью заключенных в 1938 г., что объяснялось резким ухудшением условий содержания и ужесточением репрессий. Согласно сводной статистике НКВД СССР, учитывавшей смертность по всем лагерям, колониям и тюрьмам, в 1938 г. в местах заключения умерло 126 585 человек, в том числе 90 546 в лагерях и 36 039 в колониях и тюрьмах. Всего с 1936 по 1939 г. в ГУЛАГах умерло более четверти миллиона заключенных.