Иногда кажется, что ты живешь не своей жизнью, но не знаешь, где и как найти свою. Заключительная часть истории про людей, чья жизнь тесно связана с ездовыми собаками.
Работа навеяна повестями Ю.Рэтхэу, семейными преданиями и общением с Майей Лузяниной - фанатом ездовых собак. Так как некоторые события, описанные автором в главах, вдруг начали прорываться в реальную жизнь, пришлось сделать паузу и написать немного иную концовку, чем задумывалось
Первая часть тут Вторая часть тут Третья часть тут
Три месяца назад
Юрий Таргай сидел в горячей ванне своей городской квартиры, с наслаждением соскребая щетину с распаренного лица. От полезного занятия его отвлек настойчивый звонок домофона. Юрий досадливо выругался и пошлепал мокрыми ногами к двери, оставляя лужицы на ламинате.
— Кому не спится в ночь глухую? — крикнул он в трубку домофона.
Вопреки анекдоту, ему ответило не матерное эхо, а вполне материальный голос:
— Таргай Юрий? Срочная телеграмма из Инчоуна вам!
У Юрия сердце ухнуло и скатилось куда-то в район живота. Что-то стряслось с отцом? Он судорожно ткнул клавишу домофона и, не дожидаясь, пока почтальон поднимается, побежал навстречу в одном полотенце. Трясущейся рукой вывел корявую роспись и схватил бланк. Буквы прыгали, не складываясь в слова. Юрий глубоко вдохнул, выдохнул, взял себя в руки и прочел вслух:
— Приезжай. Еттетыгин будет ждать Инчоуне две недели. Отец.
От сердца немного отлегло, по крайней мере, отец был жив. Но тревога не отпускала, Юрий понимал, что вряд ли отец стал бы вызывать его без повода на Чукотку. Скорее всего, из-за пурги опять пропала мобильная связь и Сергей Еттетыгин, приехав из родного стойбища в Инчоун, отбил телеграмму от имени отца.
Родители Юрия развелись, когда ему было шестнадцать. После развода отец вернулся в родовое стойбище в Долине Маленьких Зайчиков, а мать забрала Юру и уехала в Сибирь, к себе на родину. Последний раз Юра навещал отца больше трех лет назад. Дорога была неблизкой: сначала многочасовой перелет до Анадыря, потом местной авиацией до Инчоуна, а дальше цивилизация заканчивалась, и надо было договариваться с местными, чтобы довезли до края света, где притаилось крошечное поселение оленеводов. Тогда Юра закончил вуз и последнее «вольное» лето провел в тундре. Если бы знал, чем обернутся некоторые «вольности»!
— Еттык? Пришел? — Сергей поприветствовал Юру, как будто они расстались вчера, а не три года назад. Родной язык, казалось бы, прочно забытый, легко вспомнился, словно на родной земле в голове у Юры открылись старые тайники и выпустили на свет давно припрятанное.
— Что отец? Плох? — наплевав на обычаи коренного народа не говорить сразу о главном, спросил Юра Сергея.
— Типун тебе на язык! Отчего бы он был плох? Один из лучших оленеводов! Если бы не геологи со своим спиртом, так всех молодых бы переплюнул! — Сергей еле скрывал возмущение. — Ждет тебя, сюрпризы, говорит, приготовил.
Поблагодарив дальнюю инчоунскую родню за приют и чай, парни попрощались и вышли из дома. В Сибири еще хозяйничала поздняя осень, сырая и промозглая, а здесь, на Чукотке уже царила зима. Сергей и Юра, поделив между двумя грузовыми нартами чай, сахар, соль, патроны и прочие вещи, купленные в поселке, взяли курс на Долину. Юрий злился на отца, и вместе с тем опасался, что тот впал в старческий маразм. Срочно лететь через пол-страны, распотрошить заначку, отложенную на покупку хаски в знаменитом байкальском питомнике, униженно просить Дашку две недели управляться в «Берингии» в одиночку, без выходных и напарника, и все ради какого-то сюрприза?!
Над темным горизонтом заиграли позари*, и Юрий вмиг забыл о своей злости. Небо переливалось цветными бликами, как будто где-то за горизонтом великан подставлял под лучи солнца исполинский перстень, и драгоценный камень разбрасывал по черному небу цветные сполохи. Только сейчас Таргай-младший понял, как соскучился по суровой и дикой красоте Чукотки.
— Не зевай! — оклик Еттетыгина заставил Юру вернуться к реальности. Часть пути пролегала по припаю, и надо было не только надеяться на шестое чувство собак, но и самим держать ухо востро, чтобы не уйти под лед. Упряжки шли одна за другой, время от времени сменяясь, чтобы чередовать самую тяжелую работу.
Юрий лежал на шкурах, блаженствуя от нехитрых радостей — жареной оленины, горячего плиточного чая и благословенного тепла. Отец наотрез отказался говорить о причинах, заставивших выдернуть сына из привычной жизни.
— Утро вечера мудренее! — эту присказку местные переняли от русских и использовали, когда хотели осадить торопыг. Действительно, куда торопиться среди белого безмолвия тундры? Юрий и сам понимал, что здесь, в Долине Маленьких Зайчиков время идет по-другому. В городах оно стремительно несется, и не успеваешь вздохнуть, посмотреть на красоту морозных узоров, остановиться, чтобы послушать перезвон капели или крики улетающих на юг птиц. Всегда нужно куда-то бежать, торопиться, или наоборот, сидеть в машине, проклинать пробки и нюхать чужую выхлопную трубу. Здесь же время течет неспешно, а в разгар полярной ночи и вовсе начинает казаться, что оно остановилось, и нет ни начала, ни конца, ни теплых морей, ни зеленых лесов, а есть лишь бескрайняя темная тундра, да россыпь звезд-бриллиантов на черном небе. Вскоре усталость взяла верх, и он провалился в сон, наполненный какими-то неясными видениями, одновременно тревожными и приятными.
Проснулся он от запаха раскаленного нерпичьего жира. Таргай-старший был уже на ногах и жарил лепешки на небольшом очажке. Европейцу этот запах показался бы противным, но Юру он словно бы вернул в детство и лето, проведенное в стойбище.
— Ну ты и крепок спать! — отец хитро сощурил и без того узкие глаза. — Ты хотел знать, зачем я тебя позвал? Смотри!
С этими словами отец потормошил груду шкур:
— Выходи, Ваня! Хватит прятаться!
Отец выговаривал русское имя на свой манер: «Вань-ня». Меха зашевелились, и оттуда вылез мальчонка, похожий на колобок из-за обилия теплых одежд. Смешно переваливаясь, он подошел к Юре и уставился на него внимательными серыми глазами. Их цвет и разрез показались Юре смутно знакомыми.
— Таньки Найденовой дитёнок, — отец сокрушенно поцокал языком. — Танька на прошлой неделе от плохого спирта сгорела. Говорил ей, не пей, не для людей, для машин это. Но куда там! Совсем она на это дело слабая стала. У фельдшерицы, что прилетала прививки ставить, и то флакон украсть хотела! Вот позор, так позор…
Юра очень хорошо помнил Таньку. Три года назад он приехал в стойбище и с удивлением заметил девушку, выделявшуюся на фоне сверстниц русыми волосами и большими серыми глазами. Десять лет назад маленькую Таньку бросила в стойбище мать, разбитная повариха из геологической партии. Похоже, что девчонка мешала женщине на пути к личному счастью. Танька закончила интернат-девятилетку и вернулась в стойбище, другого дома у нее не было. Здесь и произошла их встреча.
Красавица Танька оказалась удивительно сговорчива, и уже спустя неделю жизнь Юры заиграла новыми красками. Девушка не делала культа из своего тела, для нее получать удовольствие от близости было так же естественно, как наслаждаться вкусной едой, родниковой водой и ветром с моря.
— Тебя солнышко поцеловало, и я поцелую! — говорила она и касалась губами большого рыжеватого родимого пятна на виске у Юры. Тот млел от этих прикосновений, и от их нежности, и от того, что Танька находила красивым то, что другие девушки считали уродливым и заставляли прятать за длинными прядями.
Лето закончилось, Юра вернулся в Сибирь и в городской суете все реже вспоминал о сероглазой красавице. Она отодвинулась в прошлое и почти истерлась из памяти, и вот, теперь полностью стала его частью. Юра почувствовал лишь легкую грусть, какую ощущаешь, узнав о смерти случайного знакомого. Но отец смотрел на него в упор, явно чего-то недоговаривая. Юрий упорно не допускал в сознание логичный вопрос и, тем более, напрашивающийся ответ. Видя, что сын продолжает тупо смотреть на малыша, Таргай-старший снял с мальчика капюшон малицы*, откинул длинные, с рождения не стриженные черные волосы и обнажил рыжеватое пятно во весь висок.
— Негоже быть сиротой при живом отце, — сказал он, строго глядя на Юру. — Вот тебе мой первый обещанный сюрприз. Сын, разве плохо? Поедешь в Анадырь, оформишь отцовство. Врачам покажешь, не говорит Вань-ня, хотя все понимает, смышленый парень. Наверное, Танька в последнее время больше бутылкой общалась, чем с дитём, вот и молчит.
Вот так настигло Юру прошлое, окатило потоком ледяной воды и поставило перед выбором без выбора.
— А второе… — начал было Таргай-старший, но Юра жестом попросил его замолчать.
— Может быть, обойдемся без второго сюрприза? — только и смог сказать он. — Тут бы первый пережить…
Ваня все это время переводил внимательный взгляд с одного мужчину на другого. Услышав долгую паузу, он подошел к Юре, обхватил его за ногу и прижался всем телом.
— Атэ! * — еле слышно произнес малыш. И уже громче и увереннее: — Атэ!
На установление отцовства и оформление родительских прав ушло три месяца и почти весь остаток денег. Бумажная волокита длилась и длилась, ускорить ее могли только денежные вливания. Юрий уже распрощался с заветной мечтой купить спортивных хаски, натренировать их на дальние дистанции и когда-нибудь выиграть большую гонку «Берингия». Теперь ему предстояло растить нежданно-негаданно появившегося сына, да еще и с речевыми нарушениями. Что ж, вкушал сладкое лето — пожинай осенние плоды.
И вот он сидел в тесном и жестком кресле самолета, совершающего рейс из Анадыря в Сибирь, и маялся. Он уже замучил стюардесс вопросами о косматой банде, упрятанной в клетки где-то в брюхе самолета. Перевозка всей упряжки, которая до настоящего времени передвигалась исключительно на своих лапах — дело рискованное, и Юрий еще раз мысленно извинился перед капитаном воздушного судна, на которому пришлось выполнять этот рейс.
— Собачки в клетках, воют, мечутся, конечно, но никто не выбрался, — успокаивали его девушки. Юра вымученно улыбался и благодарил.
Второй сюрприз отца — великолепная упряжка, которую Таргай-старший подобрал и съездил лично.
— Нравится? — спросил у Юры отец, после поездки в соседнее стойбище.Тот лишь молча кивнул, настолько хороши были могучие аборигенные звери.
— Забирай! — просто сказал Таргай-старший. — Покажи им всем, что такое настоящая ездовая кровь!
Внезапно он подмигнул, и, подражая забытой рекламе, продекламировал: «Мечты сбываются!»
Юра улыбнулся, глядя на сопящего в соседнем кресле Ваню — до того он был похож на щенка, уютно свернувшегося на кресле. Ему зверски осточертел многочасовой перелет, хотелось поскорее добраться до кровати и проспать сутки. Но от одной мысли о том, что ждет его при встрече с Дашей, момент возвращения в «Берингию» уже не выглядел таким манящим.
Перед окончательным расставанием Даша его убьёт, и будет права. Он поступил с ней совершенно по-свински, бросив одну на три месяца вместо обещанных трех недель. И вот возвращается, с «сюрпризом». Юра приготовился вытерпеть от Даши все, включая оскорбления и побои. Но он не хотел, чтобы Ваня стал свидетелем этой безобразной сцены, и из аэропорта завез мальчика к своей матери, клятвенно пообещав забрать завтра.
Смертельно усталый, Юрий пересекал финишную фотозону трассы на пути к дому. Вдалеке показалась нарта, которую тянули Бес и Бестия. У него не хватило сил даже на то, чтобы удивиться: нартой управляла незнакомая девушка, а на крыльце дома, где его ожидала не менее интересная картина: Даша самозабвенно целовалась с каким-то парнем. Зачуяв хозяина, Бес и Бестия наддали, девушка попыталась затормозить, но собаки неслись, не слыша окриков. Добежав до Юрия, они радостно заголосили и заскакали, путая потяги. Нарта почти воткнулась в Юрия, и девушка буквально выпала на него. Меховая ушанка слетела, Соня сидела на снегу и смеялась. Юрий поднял ушанку, отряхнул ее от снега и протянул девушке.
— Здравствуйте, я Юрий, хозяин этого заведения. И, похоже, с сегодняшнего дня мне нужен новый каюр, — сказал он, и мысленно добавил: «и не только».
*****
— Ваня, Ваня, смотри, вот папа в телевизоре! А вот наши собачки, смотри, вот Бестия, вот Стрелка, а вот Узор!
Ваня во все глаза уставился на экран, где шел репортаж о награждении победителей «Берингии».
— Первое место традиционно досталось братьям Теремовым на упряжке питомника «Байкал». Поздравляем чемпиона гонки! Второе место — самое неожиданное событие этого сезона! Дебют ранее не известных отца и сына Таргаев! Их упряжка с минимальным отрывом финишировала второй! Третье место…
Голос ведущей заглушили радостные вопли всей семьи.
Спустя пару дней Юрий вновь возвращался из Анадыря в Сибирь. На этот раз он летел с легким сердцем, ведь его ждали самые родные и любимые.
— А за первое место мы еще поспорим! — сказал он сам себе упрямо.
Бабушка Вэкэт одобрительно покачала головой — теперь её дозор за миром нижних людей окончен. Долг выплачен, и духи могут быть спокойны.
Примечания:
*позари - северное сияние
*атэ - отец, папа
*малица - меховая куртка с капюшоном