Снова декабрь — начало нового учебного года. У меня новый командир звена Юра Драган, а я сам на месте старшего лётчика в этом звене. Старший лётчик — должность капитанская, но пока что этой должности у меня нет. Это меня не беспокоит, время ещё есть, надеюсь, что к капитанскому сроку у меня будет нужная для этого должность. Все эти должности у старших по выпуску товарищей, которым вышел срок капитана. Меня греет мысль, что я стал ведущим. Допуск дали ещё в октябре, и вот за мной в строю стоит мой первый ведомый Андрюха Новиков. Молодой лейтенант, выпускник Качинского училища, один из группы нового пополнения полка.
Конечно, до первого полёта парой ещё далеко, но этот день придёт. Качинцы выпускались на МиГ-21 и едут в славный город Липецк на переучивание. Потом ведомый пройдёт одиночную подготовку к перехватам, а потом уж начнём и парой летать. У меня и свои задачи имеются на это время: мне надо летать упражнения на 1-й класс. Правда, тут у нас с ведомым разнотык получается: ему нужен день, а мне ночь со сложной погодой. День мне тоже нужен, ведь я ещё пороха не нюхал. В буквальном смысле — по наземным целям ещё не начал работать. Из пушки не стрелял, бомбы не бросал. Это нормально. Для истребителей это — вспомогательная функция. Я и не горю желанием, хотя дело-то живое, взрывное.
Андрюха — правильный ведомый. В качинском училище внушали те же идеи про истребительную пару, что и в нашем, харьковском. Он сразу приклеился ко мне на земле. Так и нужно делать. Надо хорошо узнать друг друга ещё до вылетов. Андрюха — живчик, весёлый парень, дополнял меня - спокойного и серьёзного. Ведомый мне понравился. Я делился всем опытом орловской жизни со своим напарником. Характеризовал командиров, подсказывал как сдать зачёты. Рассказывал про бытовые особенности Орловки.
В январе было много ночных смен со сложной погодой. Молодые лейтенанты, отлетав дневные заправки ждали, когда закончатся ночные вылеты. После окончания первой ночной смены с их участием, я вошёл в автобус, где ведомый придержал возле себя свободное место. Автобус заполнялся медленно, лётчики тяжело входили в салон и молча плюхались на свободное место. Автобус тронулся в первый рейс. В салоне стояла гнетущая тишина. Я знал причину: погода была сложной, а у лётного состава большие перерывы в полётах. Мне самому пришлось изрядно попотеть в облаках, да с боковым ветром, чтобы сесть на полосу.
- А что, - шёпотом спросил у меня Андрюха, - после ночных полётов всегда так?
- Через пять минут начнётся эйфория, - вполголоса ответил ему, - будет весело.
Ровно через пять минут весь автобус ржал от смеха. Напряжение искало выхода. Если приедешь с ним домой, то заснуть будет трудно. В коллективе всегда имеются чуткие на душевные запросы товарищей люди. Люди с третьим глазом. Они и затевают что-то говорить, чем-то делиться, задавать шутливые вопросы. Народ начинает подключаться к этой игре, оживление происходит лавинообразно: организмам нужна весёлая встряска. Шутки, подколки сыпятся , как из рога изобилия. Андрюха с удивлением на меня посмотрел: - А как ты угадал?
Я пожал плечами, мол, знаю.
Ой, ничего я не знал, брякнул не подумавши, а оно и сбылось. Но мне было приятно выглядеть в глазах ведомого психологом, знатоком душ человеческих.
На КПП городка из автобуса вывалилась шумная и весёлая ватага лётчиков. Сейчас они разойдутся по домам и вскоре будут крепко спать.
Командир эскадрильи у меня тоже поменялся. Подполковник Климок шустрый в движениях офицер, шумлив, но весел. А его заместитель капитан Романенко большой увалень. Разговаривает неспешно и солидно. Его назначили недавно, даже майора ещё не получил. Начальника штаба не помню, а замполит тоже из новоиспечённых. И он был первым в этом полку замполитом эскадрильи, который мне не понравился. Он мне и до этого не нравился. В полку Саша В. второй год, прибыл по замене из Польши.
Два месяца после своего появления в части, Саша не давал в автобусе никому рта раскрыть. Пока мы не узнали всю подноготную его прекрасной жизни. Как учился в школе, в училище, какие успехи имел в лётной подготовке. Как познакомился с будущей женой и какая у них была свадьба. Какая у него мебель и аппаратура, ковры и хрусталь. В каких классных местах он отдыхает в отпуске. Какие у него, у жены и дочки фирменные шмотки…
Всё бы ничего, имеет человек право рассказать своим товарищам про себя. Но меня в его рассказах поражало одно: все его достижения и приобретения были сделаны благодаря родителям. Папа выбил, мама достала, папа договорился, мама нашла канал, папа пробил, мама выпросила в обмен на... Взрослый парень, отец семейства, а инфантильности-и-и-и!
Лётчики сначала слушали его из вежливости, потом это забавляло, наконец стало надоедать, пытались заткнуть фонтан его велеречивости, но тщетно. Пока он сам не иссяк. В автобус вернулась нормальная атмосфера шуток, зубоскальства, подколок. Ведь автобус это место, где друзья, которых разбросала служебная необходимость по разным звеньям и эскадрильям, могли поболтать дорогой на службу и обратно. Во время предварительных подготовок не до того. У каждой эскадрильи свой класс, у каждого звена свои два стола. А полёты — не место для душевных разговоров. Разве что - после всех заправок.
Сашу послали перед назначением замполитом в Хабаровск на курсы. Откуда он привёз кучу новостей и анекдот про то, как чукча бросал гранату. Бородатый, глупый анекдот. Но Саша каждый раз заразительно смеялся после своего рассказа. Один. Никто больше не заражался. Через неделю в автобусе после очередного анонса анекдота про чукчу и гранату кто-то взмолился:
- Саша, я этот анекдот от тебя одиннадцатый раз услышу! Ну, сколько можно?
Но Саша бодро отмёл нелепое возражение: - Ну, это же хорошо! Лучше запомнишь.
В первую же неделю моей службы с новыми командирами, он выловил меня на площадке у КПП перед отъездом на аэродром. Приобнял меня по отечески и, проникновенно заглядывая в глаза, спросил: - Ну, как?
Я не люблю, когда нарушают моё личное пространство. Не принято было у нас в семье обниматься. Мне никогда не нравилось, когда приближают лицо к моему лицу, а в училище некоторые инструктора этим злоупотребляли.
Попытался вывернуться из его объятий, но тщетно. Парень он был крепкий и повыше меня ростом, я оказался в клещах.
- Что — как? - переспросил я Сашу, уже догадавшись, что он в личине заботливого замполита. Ведёт работу с личным составом.
- Как семья? Как служба? - добрым голосом спросил меня Саша, ласково заглядывая вглубь моей души, не ослабляя клещей.
- Всё хорошо. И в семье, и на службе, - отводя голову от его лица, уверил я замполита.
- Ну, и ладненько, - ослабил он объятия, - ты, если что, обращайся, поможем.
- Спасибо! Обязательно!
Когда замполит отошёл, похлопав меня по плечу, я облегчённо вздохнул. Через минуту Саша уже кого-то обнимал из молодых пилотов.
Эх, Саша, Саша…
Лучше бы ты бросил гранату, как твой чукча.
В январе была облачная погода и я бодренько красил клетки облачного плана на 1-й класс. За месяц налетал 16 часов, днём выполнил только два вылета, всё остальное — ночью в облаках. 19 января получил допуск ночью в сложных метеоусловиях 600 х 6. К концу января проскочил зоны и маршруты в облаках. Облачная погода стояла над Орловкой с середины января и прихватила первую неделю февраля. Мне дали допуск к полётам под шторкой на боевом.
Мы перешли на новый Курс боевой подготовки и там, оказывается, было такое упражнение. Забавно: 21 января летал в зону в облаках по 117 упражнению, а 22 января отлетал 2 полёта под облаками под шторкой по 113 упражнению. Нюансы, однако, нового Курса. Ничего не имею против: шторочный налёт на боевом — полезная штука. Особенно, если с облаками в регионе беда. Вот и в Орловке в феврале прочно и надолго установилась солнечная погода.
Передо мной замаячили полёты на полигон. Не сильно истребители рвались работать по земле. И не потому, что боялись. Некоторым, может, и нравился этот вид подготовки. Я к ним не отношусь. Просто, летали на атаки наземных целей очень редко. Чисто для поддержки штанов, чтобы сроки не нарушать. Для меня эти полёты всегда были на мандраже. Не помню такого момента за всю службу, чтобы я чувствовал себя на полигоне, как рыба в воде. Чаще, как рыба на песке. Да и стрелок я неважнецкий. Из пистолета на «троечку» отстреляться — радость. Точно так и по наземным целям. Твёрдость руки нужна на боевом курсе. А у меня рука тонкая, в горло трёхлитровой банки проходит, какая уж тут твёрдость. Эх, надо было в Общество охотников записаться! Твёрдость руки на прицеливании натренировать. По три бутылки на брата, ружья не берём, из автобуса не выходим...
16 февраля получил на спарке две провозки на полигон: одну с маневрами для стрельбы из пушки и пусков управляемых ракет по наземным целям, а вторую — на бомбометание с горизонтального полёта и с углом пикирования 20 градусов. Оба раза на полигоне работало два истребителя, нам пришлось вклиниваться между ними на кругу. Суетной комэск Климок не дал мне там и оглядеться: - Выводи, маневр! Где впереди летящий самолёт? Первый разворот пошёл! Не отставай! Цель видишь? Заходим! Выводи! Маневр!
С трудом поспевал за командами из задней кабины. Чувствовал себя полным тормозом на полигоне из-за этой погони за впереди летящим самолётом.
В этот же день Юра Драган повёл меня на полигон на боевом. Работали мы одиночно, Драган очень энергично крутился вокруг цели. Я боялся отстать от командира звена и ни разу не увидел куда упала бомба. Некогда было. Гонка за лидером получилась.
Мне бы одному, не спеша. Да в перископ на выводе посмотреть где взрыв бомбы произошёл… Не суждено.
За оба полёта в Лётной книжке за атаки наземной цели стоят «тройки». Моя оценка! Уложился в положительный норматив. Орёл!
Полистал записи Подённого учета полётов. Ровно через месяц сделал ещё два вылета на полигон с реальным применением боеприпасов, один из которых был зачётным. И снова — две «тройки». Стабильность, однако!
Всё, начальная подготовка истребителя к атакам наземных целей завершена. Теперь будем совершенствоваться. При помощи фотострельбы. Рядом с полосой будем имитировать атаки наземной цели или на полигоне.
Вот когда, интересно, это будет?
