Погибнуть или на всех парах устремиться вперёд. Так поставлен вопрос историей".
Вот какую задачу должен был ставить перед Россией ХХ века подлинный её национальный лидер: "На всех парах вперёд!"
Мог ли нечто подобное сказать публично царь Николай? Да что там – "сказать"! Даже наедине с собой царю было не по разуму хотя бы задуматься о чём-то этаком – обогнать Европу!
А Рябушинским, Гучкову и Коновалову?
А Милюкову с Плехановым?
А Корнилову с Деникиным, Колчаком и Врангелем?
А Керенскому с Черновым и Савинковым?
Ведь вся эта политиканская шушера и близко не была способна хотя бы поставить подобную задачу перед народами России – экономически догнать и перегнать передовые страны мира.
А уж решить её…
Поставить такую задачу как практическую мог лишь Ленин! И только соратник и неуклонный ученик Ленина Сталин мог принять у Ленина такую постановку исторических задач России…
Достаточно знать одно это последнее высказывание Ленина, чтобы понять всю поверхностность утверждений о том, что все свои помыслы он якобы устремлял к идее европейской и мировой революции и только на этом строил свои расчёты. Ведь задача экономически догнать и перегнать передовые страны с использованием готовых результатов их техники и культуры – это чисто национальная задача, и Ленин ставил её перед Россией безотносительно к перспективам мировой революции за два с лишним месяца до взятия власти.
Напомню, что и в своей речи 25 октября (7 ноября) 1917 года на экстренном заседании Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, во время взятия власти, он заявлял, что мы должны заняться постройкой пролетарского социалистического государства в России…
Или вот "Декларация прав народов России", подписанная Лениным и Сталиным 2(15) ноября 1917 года, то есть – уже после взятия власти… В Декларации говорилось, что "позорной политике" царизма по натравливанию народов России друг на друга "нет и не может быть возврата", и что отныне "она должна быть заменена политикой добровольного и честного союза народов России".
И здесь выдвигается национальная задача в рамках многонационального, но – Российского государства.
В этом ведь тоже была сила Ленина, хотя – и не только в этом… Знакомый читателю профессор Александр Рабинович, с которым на страницах этой книги мы встречаемся, пожалуй, в последний раз, отнюдь не относился к политическим сторонникам Ленина и большевиков. Как и все буржуазные либералы, Рабинович – человек в чём-то очень ограниченный, боящийся смотреть исторической правде в глаза, но сознательно эту правду не извращающий. И в силу относительной исторической честности он, задаваясь вопросом – "почему большевики победили в борьбе за власть в Петрограде в 1917 году?", дал на него в 70-е годы прошлого века хотя и не полный, но достаточно верный ответ:
"Конечно, сейчас, спустя более полувека, совершенно ясно, что как слабость кадетов и умеренных социалистов в революционный период, так и жизнеспособность и влияние крайних левых сил в этот же период определялись особенностями политического, социального и экономического развития России в течение XIX столетия и начале ХХ века…
Кроме того, способность большевиков всего за восемь месяцев подготовиться к взятию власти была обусловлена той большой работой, которую партия проводила, чтобы заручиться поддержкой солдат в тылу и на фронте; по-видимому только большевики смогли понять важнейшую роль вооружённых сил в борьбе за власть (понимать-то понимали это все, но только большевики выражали интересы солдатской массы, что она в конце концов и поняла. – С.К.). И наконец – и это самое главное – феноменальные успехи большевиков в значительной степени проистекали из характера партии в 1917 году. И здесь я имею в виду вовсе не смелое и решительное руководство Ленина (огромное историческое значение которого бесспорно), и не вошедшие в поговорку (хотя и сильно преувеличенные) организационные единство и дисциплину большевиков. Здесь важно подчеркнуть присущие партии сравнительно демократическую, толерантную и децентрализованную структуру и методы руководства, а также её в сущности открытый и массовый характер".
А ведь Рабинович написал это о партии, которая к Октябрю 1917 года всего восемь месяцев как вышла из глубокого подполья, в котором и формировалась, и действовала многие годы!
Можно ли найти лучшее подтверждение того, что Ленин создавал свою партию как подлинно народную, живущую борьбой за народные, и только за народные интересы!? Как только она вышла из подполья, она стала и открытой, и массовой, и наиболее влиятельной.
Но вот уже отечественный пример… В исследовании 1995 года "Народ и власть (1917 год)" – с точки зрения фактов интересном и информативном – историк Григорий Герасименко пишет:
"…революция развивалась по своей логике, а большевики, эсеры, меньшевики, кадеты, масоны и прочие пытались приспособиться к ней и использовать её в своих интересах. При этом кому-то повезло больше, кому-то – меньше, а кто-то потерпел поражение. Совершенно очевидно, что ни Керенский, ни Некрасов, ни Терещенко, ни Винавер… не желали победы Ленину. Тем не менее как раз это и произошло. Ясно, что революция развивалась по канонам, не адекватным желаниям правительств, партий… и других явных и тайных органов, союзов, объединений…"
Поразительно – как можно настолько промахнуться русскому человеку, старательно целясь в "десятку"! Всё, сказанное Герасименко, верно для всех партий, всех "явных и тайных органов, союзов, объединений" в тогдашней России, кроме большевиков! Только они не "пытались приспособиться" к революции, а шли в ней своим путём, имея надёжный ориентир – не "свои", а народные интересы. Да, не все лидеры большевиков всё всегда понимали верно, но кормчий их партийного "корабля" вёл его, всегда точно зная "мели", "подводные рифы" и фарватер революции.
Григорий Герасименко пишет, что "пружиной", двигавшей обществом, "главной силой, определявшей ход событий", стал "народ, который изо дня в день упорно и настойчиво добивался более менее сносных условий жизни", и здесь спорить не с чем. Но историк Григорий Герасименко, стараясь быть "объективным" – стремление похвальное, особенно для 1995 года, всё же, не понял того, что полутора веками ранее понял романист Александр Дюма.
В романе Дюма "Двадцать лет спустя" бывший господин Бонасье, ставший нищим Майяром, говорит будущему вдохновителю Фронды коадьютору де Гонди: "Все выражают неудовольствие, все жалуются; но сказать "все" – значит в сущности сказать "никто"… Все эти жалобы, проклятия могут вызвать только бурю и молнии, но гром не грянет, пока не найдётся предводитель, который бы направил народ…"
Ясна мораль, господа?
В октябре 1917 года в России налицо были оба фактора, способные создать новую Россию – объективный фактор в виде народа, который решился изо дня в день упорно и настойчиво добиваться более менее сносных условий жизни, и субъективный фактор – адекватный решимости народа его предводитель…
Соединившись вместе, оба фактора дали России и миру Октябрь 1917 года – Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Теперь о Ленине заговорил весь мир, и интерес к нему уже не исчезал, а лишь увеличивался…
В одной из наших бесед о Ленине мой давний товарищ Николай Сорока предложил нечто вроде формулы, подводящей итог всей деятельности Ленина до Октября и объясняющей успех Ленина в Октябре 1917 года: "Ленин нашёл тот инструментарий, умело используя который, можно было создать новую социальную ситуацию".
Это действительно так!
В первые же годы прихода в революционную борьбу молодой Владимир Ульянов верно определил ту силу, которая способна совершить социалистическую революцию – рабочий класс. И тогда же, ещё в конце XIX века, он понял, что лишь при наличии организованного боевого политического авангарда – пролетарской партии, рабочая сила способна низложить старый, полный несправедливостей и ненависти мир и построить новый мир социальной справедливости и социального сотрудничества.
Поняв две этих истины, Ленин уже никогда не отклонялся от них. Он был не фанатиком – каким его порой считали не только враги, но и недалёкие "тоже-друзья", он был просто человеком одной двуединой мысли: "Только при наличии сильной и сплочённой революционной партии ведущая революционная сила общества – промышленные рабочие, пролетариат, способна совершить победоносную социалистическую революцию!"
Могут возразить – это сказали уже Маркс и Энгельс!
Верно, сказали… Но сказали во времена, когда весь расчёт был на пролетариев промышленной Западной Европы! А Ленин смог верно разглядеть могильщика капитализма в пролетариях России, и как великий великоросс заявил, что такая их роль может и должна стать предметом национальной гордости великороссо