(история о Тальке, Варваре, умной мыши и тете Маше) ОКОНЧАНИЕ
19.
Когда врачи подтвердили ее опасения, первой мыслью было: «Аборт!». Первым чувством – радость. Талька никогда не убивала своих детей. Даже представить себе такого не могла. И теперь, как не отговаривали ее все вокруг, как не терзала себя сама, а все же решила – пеленки, бессонные ночи и прочее, что мучило ее, легче перенести, чем навсегда отяготить свою совесть убийством. Родные, не задавая лишних вопросов, поддержали. А внучка, узнав, что бабуля родит ей дядю, которого она сможет воспитывать, обрадовалась.
Своего мальчика-нежданчика Талька любила. Только вот родинки его боялась. Уж больно очевидным та все делала. У специалистов спрашивала, можно ли удалить. Те в голос протестовали. Ребенок, дескать, мал, чревато. «Успокойтесь, мамаша, она его не портит». Не станешь же всем объяснять. И Талька смирилась. Значит, так надо. Испить эту чашу до дна.
20.
На войне, рухнули все его юношеские представления о жизни. Не было больше правил. Их придумали умные и сильные, чтобы управлять глупыми и слабыми. В подобной системе координат всякая тварь - либо убийца, либо жертва. Ни тех, ни других Варвар плодить не желал. А значит, незачем связывать себя с одной единственной женщиной. Рядом с ним, всегда находились охотницы приласкаться и окружить заботой. Та пофигуристей, эта подобрее, но все они, дай им только волю, повиснут на шее тяжелой гирей. На черта ему этот геморрой.
И вдруг, как гром среди ясного неба - сын. Не спросивши.
Земля закачалась под ногами. Он желал и боялся своими глазами увидеть ребенка, которого все, словно сговорившись, приписывали ему. Иногда он пытался убедить себя, что его разыгрывают, никакого ребенка на самом деле нет. Это бы все упростило. Варвар никому не доверял. Больше остальных себе. Ему начинало казаться, что он вновь теряет способность отличить бред от реальности, как тогда после контузии. Нутро сковывало холодом. Накатывала паника. Старые осколки, которых в его теле, стараниями военных хирургов, давно не было, начинали предательски ныть.
И он сбежал. В город.
А через неделю вернулся с твердым намерением расставить все точки над «и».
- Убирайся! - Загородила собой дверь Талька. Лицо исказила ненависть.
- Поговорим, как взрослые люди. Если мой, значит, есть и мое право. Я ведь могу и через суд. Экспертизу..
- Попробуй только! Пожалеешь, что родился! Кто тебе позволит? Уйди, нелюдь! Уйди совсем!.
21.
Ничего не добился Варвар. Попытался «умыть руки» - «насильно мил не будешь». Но становилось только хуже. Несокрушимая соседкина ярость выкручивали его пуще прежнего. Варвар перестал замечать, что происходит вокруг. И во сне волчьим ненавидящим взглядом она насквозь пронизывала его. Вот-вот вырвет сердце! Умрет у логова, но к детенышу не подпустит! Что тут поделаешь? Не драться же с дикой бабой. Он мог одним ударом стереть ее. Так бы и сделал. Если б была она мужиком. Но эти женские лиха оказались ему непосильны.
Варвар как-то вдруг устал, сдался.
Бродил по дому, как раненный зверь. Пил.
Однажды утром проснулся и пошел к ней.
- Всю душу ты мне вымотала своими яблонями! баба ты бешенная! Что я тебе сделал, чтобы ты меня так казнила? Горя ты настоящего не видела, жизни не знаешь, коль из-за мелочи так ненавидеть можешь.
- Мать – не мелочь.
- Если сделал что - не со зла. Обидел - прости. Давай хоть раз поговорим, как люди. О сыне..
- Нет у тебя сына! Не хочу тебя никаким! Христом богом молю, исчезни из моей жизни! Чтобы ни сном не духом тебя не было, чтобы забыла, что на свете есть!
Плеснула кипящими словами в ненавистное лицо. Но знала наперед - не забудет. Вон оно – пожизненное напоминание сопит за занавесочкой. Вопреки всему, дорогое. Дороже всего. Даже и яблонь.
Ее вина. Ее радость. Ее боль. И больше ничья.
Истаяло лето. Больше Варвар к Тальке не ходил. Маялся, метался. В одночасье все решил и уехал. Навсегда.
22.
Закончился этот год и следующий, и еще. Время само себя вбирало. Жизнь шла своим чередом.
Все у Тальки было хорошо. Об исчезнувшем соседе говорили разное, то ли в Сибирь он завербовался, нефть добывать и алмазы, то ли в Африку наемником на чью-то чужую войну. «Мне без разницы» - отмахивалась Талька. Ее это не касалось.
Первое время судачили о выходке Варвара перед самым исчезновением. Одна Тетя Маша понимала, что к чему, но помалкивала.
Если б спросили, зачем он это сделал, Варвар не нашел бы, что сказать. Не имел привычки копаться в себе. Решил - сделал. Переговорил с кем нужно. Закупил, что следовало. Столковался с трактористом. Нанял деревенских бездельников потрезвее. Перепахал свой участок от Талькиной ограды до лавочки на берегу. Засадил ровными рядами саженцев. В центре новоявленного сада установил «крылатые качели» - точно такие, как были во всех дворах его детства. Рядом высыпал Камаз светлого песка – припевом к той же песне о беззаботной поре песочниц, грабелек-совочков, пирожных из формочек, песочных замков со рвами, мостами, изумрудными окошечками из бутылочного стекла. Что тут еще объяснять?
О письме, которое Талька получила пару месяцев спустя, не знала ни одна живая душа. В конверте она обнаружила дарственную на соседский дом и землю на свое имя. Первым порывом было избавиться от обличающего дара. Но подумав о сыне, Талька остановила себя. Спрятала документ подальше от глаз - на полати, под коробку со старинными фотографиями.
Детей на «чужой» участок не пускала. Но чудесные качели и гора золотого песка притягивали их. Внучка окрестила необитаемую землю «Эльдорадо» (видела сюжет по телевизору). Тема эта «золотой» нитью проходила через все их игры.
- Если будешь себя плохо вести, никогда не попадешь в Эльдорадо! – поучала свою куклу девочка.
- Мы найдем там кучу сокровищ, а ты станешь царем горы! – говорила она своему маленькому дяде. И тот, открыв рот, слушал ее, хотя и не знал еще, что такое сокровища и кто такие цари.
Довольно быстро, как и следовало ожидать, запретная граница была перейдена. Благодаря Рыжику, показавшему ребятне слабое место в рабице. Пробираясь под сеткой, втайне от Тальки, они наслаждались своей «Волшебной страной». Она, конечно, знала об этом, но виду не показывала. «Пусть идет, как идет». Не вырывать же радость из детских рук.
Подрастали дети. Подрастали и яблоньки. И мамины, выжившие, и соседские.
В ту весну дружно зацвели оба сада. Забегавшая потрещать тетя Маша, хитренько щурилась:
- Куда урожай девать будешь? - Не обращая внимания на то, что Талька подчеркнуто открещивается от зазаборной части цветущего великолепия.
23.
С вахты в город он приезжал пару раз в год. Проверить квартиру. Сдавать не хотел, хотя ему и советовали. Денег и так хватало. Закрывал необходимые платежи, встречался с друзьями, уезжал обратно.
Но на этот раз ему нестерпимо захотелось взглянуть на сына. И на нее. И на яблони. Это новое про яблони он обнаружил в себе не без удивления. Ему действительно важно было знать, прижились ли они, живут ли.
Выдохнул и поехал.
24.
Мышь проснулась в холодном поту. Сон про огромного Талькиного кота не шел из головы. Тревожное предчувствие заставляло мысль лихорадочно работать. С некоторых пор рыжий бандит повадился кружить у ее жилья. «Понаехали!» - негодовала мышь. – «Что делать?.. Кабы одна была, а то вон их сколько» - Не без гордости покосилась на дюжину копошащихся в гнезде голеньких комочков.- «Ах, ты жизнь моя, жизнь цыганская!» - Махнула хвостом, в одночасье снялась с места и со всем своим выводком перебралась к тете Маше. «Маша женщина добрая, крошки с пола не сметает. Да и кот у нее старый - глухой, слепой и хромой. Жить можно как-нибудь.»
25.
Талька наблюдала за возившейся в песке ребятней, незамеченная ими, и улыбалась. Она стояла, опершись на ограду. В лучах утреннего солнца ее силуэт, видневшийся сквозь светлое платье, делал ее похожей на молодое, цветущее деревце. Лицо в эту минуту было юно и нежно, с лукавинкой в уголках темных глаз. Такой Тальку Варвар не знал и не помнил. Не отрывая от нее взгляда, он не спеша приближался к ней вдоль разделявшей их рабицы. Поравнялся. Остановился. Прислонился спиной к ограде. Сказал:
- Здравствуй.
Она взглянула. Узнала. Не ответила. Не отпрянула. Стояли рядом, смотрели на детей.
Цвели яблони. Жизнь обещала…
Необязательное от автора
Случилось это в российской глубинке, вдалеке от столиц и границ. Казалось бы, нет в этой истории ничего особенного. Родился человек. У обычной женщины от вполне обычного мужчины. И то, что «виновниками» события, помимо родителей, считают себя тетя Маша, дядя Вася и даже умная мышь, не делает его из ряда вон выходящим. А все-таки есть во всем этом что-то, что заставило взяться за перо. С историями вечно так: хотят быть услышанными, даже если и не стоят этого.
Отдельно хочу упомянуть о мыши. Поначалу ее и в помине не было. Со свойственной ей бесцеремонностью, мышь вгрызлась в сюжет откуда-то снаружи и расположилась в нем, словно у себя дома. Совершенно очевидно, помимо предприимчивости и бурной фантазии, этой особе присуща легкая мания величия. И на то есть свои причины. Недаром год за годом прогрызала она гранит дяди Васиной библиотечки. Понахваталась. Прошу простить подобное авторское попустительство. Надо бы ее перцем…
#авторская повесть #жизненная история #литература #рассказ
НАВИГАЦИЯ по моим литературным публикациям на Дзен там Вы найдете все части повести и другие произведения. Приятного прочтения!
Спасибо, что прочитали! Анонсы будущих публикаций здесь