Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 102
Татьяна Ширяева переживала за свою дочь. Дочь словно подменили: если раньше она спокойно выгоняла её из дома и та, подчиняясь уходила, а потом просила прощения и возвращалась, то сейчас Татьяна поняла, что этого больше не будет. Смириться с этим Татьяна не могла и что делать, тоже не представляла. Дошло до того, что Татьяна разревелась на работе. Сотрудницы обступили её и наперебой стали расспрашивать:
— Танька, случилось чего? — но Ширяева молчала, продолжая рыдать.
— Конечно случилось, ты чё, Зойка, не видишь, она белугой ревёт? — взволнованно высказалась Фрося Казакова.
— Ванька что ли опять загулял? — предположила Тоня Семькоз. С Ширяевой она после Нового года толком не общалась, но тут ей вдруг стало её жаль.
— Так они вместе сегодня под ручку на работу шли, сама видела, — опровергла её слова Зоя Костина.
— Долго что ли ему загулять? — возразила Фрося.
— Ванька у меня золото-о, не нагова-а-ривайте-е… — заступилась за мужа Татьяна, вытирая слёзы.
— Ага, самоварное, ты хоть нам-то это не говори, — не в силах скрыть усмешку, сказала Костина.
— Мы вчера с Ванькой помири-и-лись, — ответила Татьяна, вытирая слёзы, ей необходимо было выговориться, и она продолжила, — Дочь у меня дурит, прям, как белены объелась.
— Да ну?! — с сомнением в голосе произнесла Зоя. — Когда успела, она же у тебя только вчера приехала?!
Татьяна шмыгнула носом, кивнула головой, а потом пожаловалась на дочь:
— Бабоньки, не знаю, что с ней делать. Я с ней чокнусь похоже. Только порог переступила, сразу заявила мне: «Мам, давай не будем ругаться». Я ей тут же в ответ: «Не нравится, езжай обратно». И что вы думаете, она голову задрала, дверью хлопнула и бежать. Ладно архаровцы мои её догнали и домой воротили. Дальше — больше: трусы ей свои не понравились, купила другие.
— Ну купила и купила, что ты на неё взъелась-то? — недоумевая переспросила Костина.
— Не рано ли в двенадцать лет из-за трусов переживать: в самосшитых ей, видите ли, стыдно, смеялись будто бы над ней. Да кому её трусы нужны, если она ещё в шестом классе учится… Боюсь я что не спроста она их купила, — не унималась Татьяна, доказывая свою правоту.
Сотрудницы переглянулись, Зоя не выдержала и стала Ширяеву чихвостить:
— Танька, ты за языком-то своим следи хоть маленько. Ты чего сама про свою дочь мелешь то, что не надо.
Татьяна вытаращила свои карие глаза и настойчиво возразила:
— А что я мелю — я правду говорю. Вы то ведь всей правды не знаете, а узнали бы так тоже бы за головушку схватились. — бабы пооткрывали рты ожидая продолжения, — Она ведь на меня в милицию жалобу чуть не накатала. — бабы молчали, хлопая ресницами как коровы, — Ну что вы на это скажете, а? Молчите? Что слов нет?
Фрося Казакова вышла из ступора первой и задала вопрос:
— А за что она на тебя жаловаться собралась, Танька?
— Да ни за что, а было бы за что, так совсем бы посадила. — протараторила Ширяева, высморкалась в платок, и пояснила. — Мы же с Ванькой поврозь спали, после того как он с Тигрой сгульнул: я в гостиной с Прошкой, а он один на диване в маленькой комнате. Спать-то собрались, а мне ж её жалко, думаю, ну не на полу же ей стелить. Вот я и решила её с Ванькой на один диван пристроить, а она такую бучу подняла. — Татьяна схватилась за голову, — Орёт как оглашённая: «Я не буду с ним на одном диване спать, у меня свой есть». Я уж её пыталась разжалобить: «Говорю, а мне-то теперь, где спать: на берегу под лодкой что ли?» А она мне: «Меня это не касается». Вот тебе и дочь. Хотела её из дома выгнать, чтобы спесь с неё снять хоть маленько, а она милицией стращать начала. — Татьяна смахнула проступившие слёзы, — Ванька не выдержал и уступил, говорит: «На пол лягу, а ты на нашем диване одна спи». Так и пришлось с Ванькой помириться. Не знаю, бабоньки, что дальше будет, хоть домой не ходи. Испортили мне девку в санатории, как будто озверином напоили.
Татьяна закончила делиться своим наболевшим, сотрудницы попытались её вразумить:
— Ты зачем её к Ваньке-тог подкладываешь? Мало ли чего случиться может, — напустилась на неё Фрося Казакова. — В двенадцать лет ей уж одной давно пора спать.
— Ничего с ней бы не случилось, уж одну-то бы ночь могла бы и с ним на диване поспать. Я ведь мать, а у неё ко мне сострадания ни на грош, — произнесла Ширяева, уверенная в своей правоте.
— Ох и полоумная же ты, Танька… — в сердцах сказала ей Зоя, — Не успела дочь из санатория вернуться, а ты ей такой раскирдык устроила.
Семькоз набралась храбрости и сказала Ширяевой в лицо:
— Ты сдурела что ли, Татьяна? Что же ты родную дочь чуть что из дома на улицу выгоняешь. У меня прямо руки чешутся на тебя нажаловаться куда следует, чтобы пропесочили и ты за ум взялась. Ты ведь дочь свою затюкала совсем, а ещё партийная.
Татьяна, услышав это набросилась на Тоню с кулаками:
— Если муж в милиции, то стучать на меня можно? Не на ту напала.
Казакова с Костиной пытались оттащить Татьяну, но та готова была вцепиться ей в волосы. Начальница ОТК Феня Фёдоровна Иванова, выскочила из кабинета на шум, налила из графина в стакан воды и плеснула из него в Ширяеву. Татьяна вздрогнула, ненадолго оцепенела, соображая, что к чему, а потом села на своё рабочее место, обхватила голову руками и заголосила:
— Все против меня-а ополчи-и-лись…
— Что у вас тут происходит? — задала вопрос Иванова присутствующим.
— Да так, девки маленько повздорили, бывает, — ответила Костина.
Феня Фёдоровна взглянула на часы и дала указание:
— Мне к директору на совещание бежать надо, если разборки не прекратятся — лишу всех премии. — перед тем как уйти, спросила она. —Всем понятно?
Сотрудницы кивнули головой в ответ, когда начальница ушла, Татьяна пробурчала:
— Как собачонку водой облила, а теперь ещё и премии лишить хочет. Вкалываю тут как проклятая, без меня бы вам плана не видать… — она сбросила с себя мокрый халат, и мысленно решила, — Чтобы я, да ещё чем-то с ними поделилась, да ни за что. Уходить надо от сюда в отдел, что я зря училась что ли? Мегера на мегере, и каждая норовит в душу влезть.
Сотрудницы поглядывали на Ширяеву, им было и жалко её по-человечески, и в то же время судьба дочки Митина Петра Васильевича их беспокоила не меньше. Костина предупредила:
— Вот что я тебе, Татьяна, скажу: перегнула ты палку с Алёнкой, перегнула. Если бы только Пётр Васильевич сейчас видел, до чего ты докатилась, то точно бы её у тебя забрал.
— Я же мать ей родная-а, что ж вы все на меня окрысились-то? Ванька её отец, Ванька. — Татьяна, всхлипывая продолжила, — Да я её может сильнее всех детей люблю, поэтому и строга с ней. Сегодня после работы тортик куплю, приезд её отметим. Я ж не всегда её ругаю, а только за дело.
Фрося Казакова, видя, что Татьяна переживает в душе, обратилась к своим коллегам:
— Бабоньки, может, дадим Таньке шанс, а? Она же так-то баба не плохая, чё уж сразу на неё жаловаться-то? Психанёт, убежит от нас в отдел, и мы ведь взревём без неё. Что я неправа что ли?
— Права, ещё как права, — неожиданно поддержала её Семькоз. И Ширяева воодушевившись её поддержкой заверила:
— Не подведу я вас, бабы, честное слово. Только не позорьте вы меня перед людьми.
***
Алёнка Ширяева сходили в поликлинику, взяла справку для школы. Подходя к дому, её окликнула Оля Добрикова:
— Алёнка-а, подожди-и!
Алёнка обернулась и увидев одноклассницу закричала:
— Привет!
— Привет! Вернулась уже? — Оля подошла к Ширяевой и обняла её одной рукой.
— Ага, вчера приехала. За справкой ходила, завтра в школу пойду. За тобой зайти?
— Конечно, что ты спрашиваешь! — на лице Оли сияла улыбка, — Я знаешь, как соскучилась. У нас в школе столько всего случилось, пойдём ко мне, расскажу.
— Я тоже по тебе скучала, но зайти не смогу, дел много накопилось. Надо ещё форму подготовить, и мама обед просила сварить. — ответила Алёнка. Идти к Оле в гости она боялась из-за её бабушки Оливии Никитичны, та могла легко испортить ей настроение на ровном месте, а пригласить к себе, стеснялась. — Я бы тебя к себе в гости позвала, да мама не любит, когда ко мне гости приходят.
— А гулять выйдешь?
— Не знаю, если отпустят.
Алёнка проводила Олю до двери её квартиры. Из дверей вышла Оливия Никитична. Ширяева громко поздоровалась с ней.
— Здравствуй! Приехала, а чего кричишь-то так? Я ж не глухая, — сделала замечание ей старушка.
Алёнка пожала плечами, а потом сказала:
— Чтобы уж точно услышали, а то получится как в прошлый раз, а мне обидно будет.
— Ох и злопамятная ты, я погляжу. — покачала головой старушка, а потом задумалась, вспоминая, зачем она хотела её увидеть. — Погоди-ка, Алёнка, не уходи, — вспомнила она, — у меня для тебя сюрприз есть.
Алёнка с Олей посмотрели друг на друга озадаченно, а Оливия Никитична, увидев их взгляд, успокоила:
— Что вы так всполошились, а? Ну-ка, внучка, зайди-ка в мою комнату, там в комоде в верхнем ящике слева свёрток бумажный лежит.
— Сейчас, баб! — сказала Оля, немного погодя она вышла с бумажным свёртком и протянула его Алёнке.
— Спасибо, а что тут? — переспросила Алёнка смущённо.
— Придёшь домой, посмотришь. Купили, а Оле нашей мало, а тебе в самый раз должно быть. — ответила Оливия Никитична и предупредила, — Денег не надо, это сюрприз.
— Спасибо, неудобно как-то. А если не подойдёт?
— Подойдёт, я на глаз вижу.
Алёнка развернула свёрток и увидела розовый хлопчатобумажный лифчик и не на шутку испугалась. Она давно мечтала о нём, но боялась, как на него отреагирует мать и решила отказаться:
— Спасибо, не надо.
— Бери, тебе говорю, — прикрикнула старушка на Алёнку, — это дефицит, а ты отказываться придумала. Я ж тебе от чистого сердца дарю, ты понимать это должна.
— Меня мама заругает… — честно призналась Алёнка.
— А ты так ей и скажи: Оливия Никитична не терпит возражений. — она вздохнула, а потом улыбнулась, — А на меня не сердись, я старуха старая, где и поворчу, когда, но долго не злюсь. Мир? — она протянула ей высохшую морщинистую руку.
— Мир! — Алёнка пожала её руку, на душе её стало легко, — Я совсем на вас не сержусь, честное слово. Вы тоже на меня не обижайтесь, пожалуйста!
— Да о чём речь, конечно, не буду!
Оля с Алёнкой переглянулись: их лица сияли от счастья. Перемирие состоялось и теперь их дружбе ничего не угрожает.
© 18.08.2021 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 103 На капусту налегай, дочка
Предыдущая глава 101 Иуда ты, вот кто
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть Банкир - башкир!