30 мая 2019
Вера начала ходить в летний школьный лагерь. Это первое ее школьное лето. Голова у меня уже давно болела по поводу того, как и где она его проведет. Варианты были разные, но ни один меня не устраивал: в лагере в Ленобласти? — Путевка дорого стоит, и вдруг не понравится? Сидя целыми днями дома? — Что это за лето? Отправить ее к бабушке на все лето? — Как бы потом у нее истерики не начались после длительного и тесного общения с бабушкой, которая очень любит навязывать, что делать. Отправить к моей маме в Чебоксары? — Далеко и страшно за нее, вдруг начнет тосковать?
Думала я, думала. И тут в школе сказали, что есть такой школьный лагерь в соседней школе, где с детьми занимаются с 9 до 18 часов, кормят их, водят на всякие экскурсии. Правда, это длится всего одну смену, то есть 3 недели. Но для меня это был хороший вариант. Ажиотаж, чтобы попасть в этот школьный лагерь, был нешуточным, но я успела подать документы в составе первых 80 человек, и Веру зачислили в лагерь.
В лагере она оказалась самая младшая. Но меня это не смущало. Меня больше беспокоило, как она сможет добираться до лагеря, а главное — уходить из него. Лагерь работает до 18 часов, ровно в это же время заканчивается моя работа. Я понимала, что можно нанять няню, чтобы она каждый день забирала Веру. Вариант, что ее будет забирать отец, я отмела, так как сколько ни просила его забирать детей в те дни, когда у меня занятия английским языком, на постоянной основе он этого делать не мог.
Мне все-таки хотелось дать Вере самостоятельность, понимая, что в этом возрасте она уже сама может добираться до дома, как и я когда-то. К тому же, зная Верин характер, я знала, что она не будет ввязываться ни в какие приключения. И тогда я решила поговорить с Верой, предложив ей самой добираться до дома после лагеря. Ее это предложение заинтересовало, но одновременно она испугалась, что может заблудиться.
Тогда я предложила, что первый день я отпрошусь с работы, приду за ней, и мы вместе пройдем весь путь до дома, составляя подробную карту со всеми перекрестками, переходами и магазинами, которые она будет встречать по пути. Так мы и сделали.
Мы шли с Верой домой после лагеря, и я обращала внимание на каждый столб на ее пути, а Вера уже сама решала, записывать его в свою карту или нет. Придя домой, она аккуратно переписала еще раз свой листочек более разборчивым подчерком.
На следующее утро, проводя Веру до лагеря, я написала заявление на имя директора лагеря о том, что разрешаю Вере уходить самой из лагеря без сопровождения. А в 17 часов этого же дня мне позвонили, и мужчина, представившись воспитателем лагеря, спросил: «Вы точно разрешаете вашей дочери уходить из лагеря без сопровождения?» На секунду у меня возникли сомнения, но так как других вариантов у меня пока не было, я ответила, что да. Придя домой после работы и обнаружив Веру дома, я первым делом спросила, как она добралась. На что она спокойно ответила: «Хорошо. Я смотрела на листочек и сравнивала, куда иду». Я очень обрадовалась ее самостоятельности и сказала: «Здорово, Веруша! Я очень рада, что ты сама теперь добираешься до дома, это круто!»
В последующие вечера она мне рассказывала, что уже почти без листочка доходит до дома. Однажды она рассказала мне случай, что решила по пути домой зайти в «Дикси», где стояли автоматы с игрушками. Пока она кидала в автомат десятки и вытаскивала игрушки, к ней подошла пожилая женщина и расспросила ее, почему она одна и где ее родители. Когда Вера рассказала, что ей уже 7 лет и она ходит в школьный лагерь — женщина похвалила ее за такую самостоятельность.
В душе я чувствовала огромную радость от Вериной сознательности и самостоятельности. Я замечала, как Вере приятно слышать мою похвалу и нравится быть такой самостоятельной. Я вспоминала тот день, когда она сделала первые свои самостоятельные шаги, пробежав из зала на кухню. И вот теперь самостоятельно ходит так далеко от дома.
