Сколько его помню, всегда называл себя, когда знакомился: «Меня, - говорит, - зовут Витя, лучше - Виктор, как Гюго». Речь о моем соседе со второго подъезда. Когда мне и моим друзьям было лет десять, Виктор уже парнем, похожий на цыганенка, смуглый, глаза-угольки, пухлые губы, высокий, худощавый, как гнедой конь. Еще с юности приобрел славу авантюриста. Неудержимый характер толкал парня на взвешенные поступки.
Вспоминаю ... Подзывает меня и двух друзей к себе и, прищурив один глаз, предлагает способ весело провести время.
- Вы знаете там, за домом, - показывает рукой, - такой огромный каштан есть.
- Знаем! - кричим хором. Там всем места хватит! - смеемся.
- Да ... А во дворе, у дерева, часто гуляет дурачок Мишка! - говорит Виктор шепотом, чтобы заинтриговать. - Вы можете ... в него ... каштанами бросаться. Он все равно не поймет, откуда они летят - лукаво улыбается. - Главное, чтобы его мамашка, старая ведьма не увидела.
Мы срываемся и бежим к заветному месту. Витя останавливает Виталика и что-то шепчет ему на ухо. Тот одобрительно вертит головой и догоняет нас.
Сидим на дереве, как в засаде. Ждем потенциальную жертву. Минут десять или больше на заброшенном дворе появляется дурачок. Для нас он - дядя. Даже издалека видно, что у дурачка растут борода и усы. Необычным является лишь то, что Миша играет в детские машинки. Он ворчит, заслонившись, изображает работу двигателя.
Мы переглядываемся на дереве и, не слишком заботясь о размышлениях на темы этичности поступков, начинаем бросаться каштанами. Тихонько, чтобы не попасть в дурачка. Каштанчики отскакивают от земли и пугают Мишу. Он оглядывается по сторонам, ничего не может понять, поджимает губы и начинает хныкать, пуская пузыри ртом. Нам смешно, но чтобы не выдать места своей дислокации, мы утоляет смех, приложив ладони ко рту. Впоследствии, когда дурачок, растопырив рот, кричит на всю округу, во двор врывается его мама. Старая, седая, подпоясанная фартуком, в жирных пятнах. На серых ногах резиновые калоши размеры на четыре больше, чем нужно. Внимательно смотрит на разбросанные каштаны, бросает взгляд на дерево. На мгновение мне кажется, что она увидела нас. Переводит взгляд на сына, протягивает кончик фартука, и заставляет Мишу высморкать нос. Тот не слушается мать, начинает махать руками и топать ногами. Тогда она сильно хлопает его по жопе, а мы спрыгиваем со своих ветвей. Крик дурачка моментально прекращается. Мы удивленные такой сценой. Нам весело, интересно и легко. Легко от того, что мы отличаемся от дурачка, и наши мамы - молодые и красивые. Старая мама возвращается в дом, Виталик, сидящий рядом со мной восклицает:
- Мойша-жид! Мойша-жид!
- Чего? - спрашиваю я у мальчика.
- Мне Витя так говорил кричать. - отвечает и пожимает плечами.
Мы все подхватываем:
- Мойша-жид!Мойша-жид!
Из дома выбегает старуха с такой скоростью, которой мы от нее никак не ожидали. У нее в руках скалка, мчится к дереву, теряя по дороге калоши. Мы друг за другом гуськом быстро спускаемся вниз и мчимся в свой двор.
***
Давно снесли старый дом, каштан спилили, куда-то пропали мама с дурачком Мойшей. Вите давно под пятьдесят. Работает «куда пошлют» в ЖЭКе, который занимается нашим домом. Витя, несмотря на свой авантюризм, всегда был трудолюбивым. Руки у него – золотые. За что не возьмется всегда порядок, все прекрасно получается. Двор наш всегда был разрушенный. Ему мелькнула мысль, что нужны лавочки. Раз-два - готово, сделал. За такую инициативу даже премию в конторе выписали. Жители дома об этом позаботились, заявления писали, просили.
До армии Витя мечтал после службы поступить в институт на философский факультет. Говорили учителя в школе, что имел к этому способности. В рядах вооруженных сил перечитал множество книг по философии. И художественной литературой не гнушался. Демобилизовался, радости не было предела. Пил со всеми соседями по очереди целый месяц. Потихоньку отложил мечту на следующий год. После так пил, что забыл о ней совсем. Женился, наливали добрые люди, пил, детей делал, рожал, наливали, пил, помогал соседям, пил, просто сидел на скамейке, наслаждался солнышком, пил…
Жена Таня, когда он впервые допился до "чертиков", отправила лечиться. Не помогло, после пил беспробудно (дружки не давали товарищу загнуться от недостатка основного продукта), поэтому супруга скоро свыклась и уже не пыталась вылечить своего философа.
Зимой он стал дедом. Старшая дочь - красавица Лена - родила ему внучку Настю. Через полгода наведалась с ребенком к родителям. Витя все пять дней, пока дочь гостила в родительском доме, был очень трезв. Ходил по двору в чистой рубашке, чистых штанах. Даже причесанный и бритый. Правда выглядел изможденным и злым. Все присматривал за маленьким чудом. Говорил дочери:
« Отряхни ей штанишки, запачкалась в песочке», или «Здесь очень ветер дует, надень Настеньке шапочку».
Дочь любила отца, но стеснялась. Как же не стесняться, когда он изо дня в день ходит "готовый", кричит на весь двор. Нецензурное, и разговаривает сам с собой. Часто можно услышать, как он взывает где-то в дальнем углу двора, обращаясь к дереву: «Витя я, можно просто Виктор, как Гюго» и бьет себя в грудь. Под вечер уснет где-то на скамейке или на траве под домом. Стыд. Поэтому и вышла Елена замуж впопыхах, переехала к мужу, чтобы не видеть этого. Теперь вот гостит у отца, который обещал, что больше и капли в рот не возьмет.
- Витя-ю-ю-ю! - кричат забулдыги с пятиэтажки и манят его руками указывая на оттопыренные карманы.
Виктор делает вид, что не слышит, отворачивается к дочери и говорит ей:
- Вы, может, идите домой, ветер поднялся.
Дочь смотрит на отца осуждающе недоверчиво. Виктор поспешно берет на руки внучку и движется с ней домой, непобежденный губительными желаниями.
Только дочь уехала, Витя оторвался по-взрослому. Даже домой не заходил, все время на улице. Хорошо, что лето. Утром проснется, бригадир уже во дворе, скажет ему, что делать, где копать, красить, что относить-заносить. Витя переделает все, выпьет хорошо и в люлю на зелененькую травку. Вот, казалось бы, пропил человек весь ум. Нет, скажу вам: не пропил!
Сижу во дворе, подставляю под теплые лучики солнца лицо, слушаю крики детей. Подходит ко мне и садится на скамейку Витя. Мне неприятно его присутствие. Кручу носом, ищу причину, чтобы встать и уйти.
- Привет! - говорит вдрабадан пьяный сосед. - Я Витя, можно Виктор, как Гюго! - протягивает грязную руку.
- Я знаю, что ты Витя. – отвечаю не очень вежливо.
Тогда он внимательно всматривается в меня, шевелит черными усами и бровями, чешет затылок и говорит:
- Тьфу ты, не узнал. - его пухлые губы складываются в трубочку.
Я саркастически улыбаюсь.
- Да, меня брат родной не узнает, каждый раз меняюсь с блондинки на брюнетку.
- Как Толик? - спрашивает Витя.
Вопрос меня настораживает. Неужели же узнал меня, потому что брата моего так и зовут.
- Хорошо. - отвечаю, чтобы что-то ответить.
- А что твоя Света? Она будет десятый заканчивать?
- Нет. - говорю и удивляюсь.
Что-то такое начинает щемить мне в груди.
- А этот твой второй человек, вижу хозяйственный ... - смотрит в упор. - Не бьет тебя? - он говорит это так по-братски, что может меня защитить, если вдруг окажется, что мой муж разбойник.
- Все хорошо. - почему-то нежно говорю я Виктору.
Мне безумно хочется побежать в магазин, купить бутылку лучшей водки и подарить ему.
- Уважаю я тебя. - вдруг говорит Витя и давит мне колено заскорузлой пятерней.
С трудом встает и зигзаг-походкой удаляется. Мне стыдно, но не Витю, а за себя.
Витя смастерил детскую площадку. Главным достижением этого строительства считается маленький деревянный домик с крыльцом, одним окошком, столиком и скамейками внутри. Строил, как для себя. В конце концов, он ему таки пригодился. Однажды не смог дойти домой и завалился спать на тех рядах в домике. С тех пор - это его летняя резиденция.
Наблюдаю ... Послеобеденное время. Жарко. Большая часть жителей нашего дома расположились в тени во дворе, под раскидистыми деревьями. Дети бегают стайками, поливают водой, набранные в пластиковые бутылки. Крики заставляют Виктора, что спит в домике проснутся. Он вылезает заспанный, помятый, но улыбающийся. Без предупреждения, неожиданно попадает под шквальный водяной обстрел. Сначала пытается отвернуться от водяных струй, тогда, осознает свою незащищенность и начинает бежать, но от выпитого его шатает.
Падает, медленно встает и бежит в заторможенном темпе. Дети, вооруженные бутылками и водяными пистолетами, гонят Виктор и кричат на все горло:
- Витя-алкаш! Витя-алкаш!
Мамаши, дедушки и бабушки, густо сидят на скамейках возле дома, смеются, хватаясь за жирные животы и подбадривают детей:
- Ну, давайте, отрезвите его!
- Гони его! Гони!
- Поливай, так ему, так ему!
Кто-то из малых так вошел в раж, что, долго колеблясь, бросил в Витю черный ком земли. Другим понравилась эта идея, и они погнали человека за гаражи, бросая на него все, что можно подхватить с асфальта, где надрывно доносится Витино фирменное: «Я Витя, Виктор, как Гюго»…