Андрей Правов
Связанные с ГКЧП события и их развитие мне довелось наблюдать не в Москве, а вдали от Родины, в Кабуле, где я на тот момент работал собственным корреспондентом советского Агентства печати Новости. Позже, уже по итогам этой командировки, мною была подготовлена книга «Вернуться в Кабул». Те, уже далекие события августа 1991 года, в ней также описываются. Только это уже взгляд на них из Кабула. Имена всех героев изменены.
Итак, небольшой отрывок из книги:
Как показалось Алексею Панову, большинство работавших тогда в Кабуле советских граждан отнеслись к ГКЧП если и не с полным одобрением, то уж во всяком случае с пониманием, а некоторые даже с симпатией.
О том, что в Москве происходит что-то «не то» стало понятно сразу, едва по телевидению, трансляцию которого через спутниковую антенну советское посольство в Кабуле принимало круглосуточно и бесперебойно, начались бесконечные балетные танцы. Вскоре последовало и главное объявление: создан Государственный комитет по чрезвычайному положению. Сокращенно ГКЧП.
- Вот здорово, - даже взмахнул от радости руками очередной корреспондент «Правды» Юрий Васильев, прибывший в Кабул накануне.
Панов как раз находился на его вилле, расположенной впритык к посольскому городку. Васильева он знал давно, еще по совместной работе в родном Агентстве. Лет за десять до этого Юрий возглавлял бюро в одной из африканских стран. И слыл очень неплохим африканистом. Что занесло его в Афганистан, сказать трудно. Точнее, конечно же, ничего загадочного в этом не было. Как и многие другие журналисты, он просто устал от почти беспросветной нищеты начала 90-х, хотел поправить семейный бюджет. Да и было к тому моменту Юрию уже за пятьдесят лет. Так что, надо же когда-то, что называется, всерьез «показать себя», активно поработать в «горячей точке».
Не вызывало сомнений, что Васильев был человеком крайне лояльным Советской власти и четко ориентировался на «незыблемость социалистических идей». Поэтому и его реакция на услышанное по телевидению была однозначной: «Отлично, так и надо…»
- Это первый «реактивный снаряд», который разорвался сразу по моему приезду в Кабул, - радостно сказал он Панову. - А я, между прочим, вчера вечером, когда из Москвы вылетал, в «Шереметьево» внимательно смотрел новости по телевизору. Даже намека на возможность такого поворота событий не было…
- Ну и что ты обо всем этом думаешь?
- Я думаю однозначно, что со всеми этими «дермократами» давно надо было кончать. Совсем «дермократы» развалили страну.
Юрий явно намеренно произнес слово «дермократы» два раза, с буквой «р» на конце первого слога, подчеркивая тем самым свое крайне негативное отношение к окружению Бориса Ельцина.
- Что, к власти рвутся?
- Еще как! Ельцина вперед продвигают. Чтобы потом воспользоваться заварухой и все разворовать.
Васильев прибывал в отличном настроении. Его личные перспективы по пребыванию в Кабуле теперь казались ему самыми радужными. КПСС, как он был убежден, уверенно возвращается к власти. И корреспондент главной партийной газеты страны в Афганистане – это человек, с которым все будут считаться. Как было еще совсем недавно. Журналист из «Правды» за рубежом иной раз и посла мог «на место поставить», если понадобится. Ведь ЦК КПСС – организация покруче, чем МИД. Только, говорил Юрий, надо будет срочно очистить редакцию от всяких «приспособленцев», прогибающихся перед Ельциным и его окружением. Но теперь, как он уверял, все это произойдет уже очень и очень скоро. ГКЧП – это, дескать, серьезно.
Надо сказать, что уверенность Васильева в посольском городке разделяли далеко не все. Хотя в основной массе его обитатели все-таки сходились во мнении, что решение о создании ГКЧП правильное, в стране давно необходимо навести порядок.
Таким настроениям во многом способствовали письма родных, описывающих складывающуюся на Родине ситуацию, прежде всего из провинции, а также рассказы друзей, побывавших в Союзе в отпуске. Возвращавшиеся рассказывали, например, о сплошном дефиците почти что всего и советовали брать с собой в отпуск побольше блоков сигарет и банок тушенки. А двое технарей из числа уехавших в отпуск вообще не вернулись обратно в Кабул, поскольку, как стало позже известно, их семьи лишились всего и стали беженцами. Как при таком раскладе не поддержать ГКЧП?
Были в городке, естественно, и ярые сторонники Ельцина и его курса «на демократические перемены». Хотя и в меньшинстве. Те сразу же и однозначно заявили, что «революцию масс остановить нельзя», а потом, после окончания трансляции по телевидению бесконечного «Лебединого озера», с восторгом следили уже за такими же бесконечными заседаниями Верховного Совета РСФСР.
- В Москве на улицах сейчас происходит братание солдат и народа, - высокопарно и восторженно сказал Панову молодой сотрудник бюро Агентства.
Васильев, напротив, наблюдал за развитием событий мрачно. Кадры на телеэкране явно не вписывались в уже созданный в его воображении «новый мир», где победителями были такие же, как он, «простые люди – патриоты». Не вписывались они и в его решение стать, как корреспондент «Правды», заметной фигурой в советском посольстве в Кабуле.
- Ты главное не высовывайся, - сказал Панову еще в первый день после начала трансляции балета хороший знакомый из отделения «Аэрофлота». - Ничего не сообщай в Москву. Вообще не передавай статей. Затихни на время. Еще не известно, чем все это «аукнется».
Несколько позже Панов узнал, что заявленная поддержка ГКЧП действительно «аукнулась» крупными неприятностями довольно многим. В том числе некоторым зарубежным корреспондентам и даже руководству его родного Агентства. Уже через неделю в бюро пришла срочная телеграмма о том, что все члены Правления и главные редакторы, без исключения, увольняются с занимаемых должностей, а на их места назначаются новые люди. «Молодые, не имеющие отношения к советскому режиму».
В телеграмме также указывалось, что новое руководство рассмотрит персонально дела всех зарубежных сотрудников и уже в самое ближайшее время сообщит, как сложится их судьба.
- Едва тебя отстоял, - сказал в начале сентября Панову по телефону хороший знакомый работник из управления кадров. Это был уже немолодой человек, прошедший огромную жизненную школу.
- Скажите, Константин Викторович, - а что была реальная опасность, что меня отзовут?
- Еще какая! Хотели на твое место назначить другого. Я даже фамилию знаю. Из числа друзей нашего молодого руководства. Меня даже просили связаться с тобой и передать следующую фразу: «Вы, господин Панов, антинародный режим прославляли». А поэтому, дескать, и не стоит удивляться, что в Кабул работать едет другой человек. Ну, я поговорил с кем надо. «На верху» все-таки остались знакомые неглупые люди. Те позвонили в Агентство. В-общем удалось отстоять тебя и еще несколько человек. Так что пока трудись, а весной готовься принимать дела у завбюро. Работу на страны в Агентстве почти совсем сворачивают. В Афганистане закрываются все ваши журналы. Штат загранбюро сокращают. Теперь будем работать только как информационное агентство. Поэтому уже в марте в Кабуле останется только одна ставка – корреспондента. То есть твоя…
- Было бы еще ничего, если бы только ваше бюро сокращали, - прокомментировал принесенную Пановым в посольство «пока приватную» новость советник по печати Владимир Петренко.- По нашим данным очень скоро может последовать и сокращение советской военной помощи Афганистану. Или даже полное прекращение. И тогда, как говорится, уже точно, сливай воду…
- Ты думаешь, все настолько серьезно?
- А что тут думать? Пойдем, Алеша, погуляем немного.
Они прошли во двор посольства и отошли несколько поодаль от главного здания.
- Информация только для твоего личного пользования, - зашептал Петренко.- Очень многим сейчас кажется, что к власти в Москве в том числе приходят и люди, выступающие за полный отказ от поддержки нынешнего кабульского режима. Как их называют «верные друзья США»…
- Что, их агенты?
- Ну, так бы я говорить все-таки воздержался. Скажем так, друзья. Они точно сделают все для того, чтобы сдать Наджибуллу. Сливай воду, Леха. Недолго нам здесь сидеть осталось…