20 августа 2015 года наша страна попрощалась навсегда с выдающимся артистом Львом Константиновичем Дуровым, без которого невозможно представить себе ни советский кинематограф, ни "золотой век"советского театра. Его кинороли ("Семнадцать мгновений весны", "По семейным обстоятельствам", "Сказка странствий", "Не бойся, я с тобой", "Странные взрослые" и многие-многие другие) помнит и любит до сих пор несколько поколений зрителей.
Художественный руководитель Нового драматического театра Вячеслав Васильевич ДОЛГАЧЁВ делится воспоминаниями о том, как смотрел легендарные спектакли с участием Дурова, а впоследствии и сам работал с этим прекрасным артистом во время постановки спектакля по пьесе А. Гельмана "Профессионалы победы" (2002), где Дуров играл Ефима Миндлера.
Лев Константинович Дуров возник в моей жизни в ранней театральной юности.
Кумиром тех лет был для меня Анатолий Васильевич Эфрос. А Дуров был одной из "визитных карточек" любимого режиссера. Маленький (он всегда мне казался маленьким по росту) артист в спектаклях Эфроса играл большую роль, вне зависимости от её величины. Штабс-капитан Снегирёв с его душераздирающим криком: «Не хочу другого Илюшечку!!!» («Брат Алеша» в инсценировке Виктора Розова глав романа Ф. Достоевского «Братья Карамазовы»); Чебутыкин, разбивающий часы покойной мамы в доме Прозоровых с причитаниями: «Это только кажется... Ничего нет на свете, нас нет, мы не существуем, а только кажется, что существуем... И не все ли равно!» («Три сестры» А. Чехова); и совсем необъяснимый, выворачивающийся от зависти Яго ( «Отелло» Шекспира)... Все работы Дурова в спектаклях Эфроса делали его не просто больше его самого, а являли нам крупного театрального актера, ставшего одним из знаковых актеров поколения.
Спектакли Театра на Малой Бронной во времена Эфроса я смотрел много раз. Только «Ромео и Джульетту» — двенадцать! И его Тибальт стал для меня не просто замечательным образцом актерской игры, а реальным персонажем, чья мотивация ненависти ко всем «не нашим» открывала механизмы человеческой нетерпимости к «другим».
Мы долгое время не были знакомы лично. Но неожиданно, когда я уже работал в Московском Художественном театре, столкнувшись на каком-то вечере в Доме Актера, Лев Константинович вдруг обратился ко мне: «А поставь что-нибудь со мной! Я неплохой артист». Я остолбенел. Почему обратился ко мне? Поставить что-то с ним. Но где? Он не был актером МХАТа, а приглашать артистов со стороны, как сейчас, тогда не было в моде. Я пожал плечами: «Хорошо. Подумаю». Дуров на мой ответ только подмигнул с улыбкой и растворился в толпе артистов московских театров.
Лев Дуров на сцене Нового театра
Прошло около пяти-шести лет. Я возглавил Московский Новый драматический театр. И первым должен был стать спектакль «Профессионалы победы». Александр Исаакович Гельман после смерти Олега Ефремова не хотел сотрудничать с новым руководством МХАТа, и предложил мне свою последнюю пьесу для моего дебюта в Новом театре.
Труппа принятого мной к руководству театра оставляла желать лучшего. Несколько лет без руководства дестабилизировали ситуацию. Актёрский состав требовал реформирования. Я начал набирать молодых актеров. Но нужны были исполнители двух главных персонажей, а на эти роли не было актеров и должного профессионального уровня, и возрастного соответствия. Особенно трудной для кастинга оказалась роль политтехнолога Миндлера, немолодого опытного политического интригана.
И вдруг я вспомнил предложение Дурова что-нибудь с ним поставить. Но пойдет ли Лев Константинович в не очень благополучный, самый удаленный от московской цивилизации театр, да еще и не имеющий финансов для достойной оплаты приглашенной звезды? В то время как раз начинала расцветать театральная антреприза, ставшая заменителем театрального «чёса», поддерживающая жизненный уровень театральных актеров. Я рискнул и позвонил Дурову, напомнив о нашем разговоре. Лев Константинович с присущим ему искрометным юмором сказал, что все эти годы ждал ответа и наконец дождался. «Ну конечно, согласен. Когда начинаем работать?». Я что-то промямлил про небольшую оплату, на что услышал резкое, что оплатить работу сердца и нервов адекватно не может никто. И мы начали работать.
За всю свою, теперь уже 50-летнюю работу в театре, я не встречал такого легкого на любые режиссерские предложения актера. Он был готов к любому предложенному прыжку, к любой мизансцене, к любому капризу режиссера. Радовался, как ребенок, когда предлагался режиссерский «бред». И после извинения режиссера, мол, это конечно же ерунда… тут же начинал пробовать, да еще с увлечением!..
Спектакль имел успех, начал возрождение Нового драматического театра был очень востребован в гастролях, объездил полстраны. И, что удивительно, из четырёх актеров, занятых в этой работе — Бориса Щербакова, Любови Новак, Ирины Мануйловой Льва Дурова — последний был самым известным и популярным. Но его существование в гастрольной жизни, где ему пытались оказывать особые услуги, никогда не отличалось от жизнеобеспечения остальных участников спектакля. Он был скромен, не упускал шанса, воспользовавшись своей популярностью, улучшить условия гастрольной жизни и всем своим коллегам.
... В дальнейшей жизни, после того, как спектакль сошел с репертуара театра, мы встречались нечасто. Но каждый раз на вопрос: «Как жизнь?» Лев Константинович отвечал с улыбкой: «Проходит!». И она прошла. Но осталось много фильмов с его участием. А вот театральные открытия Дурова живут лишь в памяти тех, кому выпало счастье встречаться с удивительной энергией этого замечательного русского актера.