В марте 1938 года здание будущего музея Тропинина вместе с флигелем и участком переходит по наследству к единственному сыну Григория и Елены Петуховых – Николаю [1]. Родился он в 1879 году. Учился в трех университетах: Московском и двух европейских – Гейдельбергском и Фрайбургском [2]. С 1902 года участвовал в управлении фирмой, которая стала называться «Братья Н. и Г. Петуховы и сын». Причем он явно был включен в название не просто номинально. Так, Елизавета Олюнина, автор написанной в 1910-1914 годах основательной монографии о портновском промысле в России, на которую до сих пор опираются историки швейной промышленности и моды, указывает его первым в списке благодарностей за содействие при обследовании фабрик и мастерских [3]. Во времена НЭПа Николай Петухов работал во Всероссийском текстильном синдикате (Главтекстиль, а с 1922 г. Всероссийский текстильный синдикат – головные структуры, управлявшие текстильной промышленностью страны) и участвовал в работе Совета съездов государственной промышленности и торговли СССР [4].
Но помимо профессиональных, круг его интересов был весьма разнообразен, хотя достоверно установить источники разбросанных по интернету сведений не всегда возможно. Так, Николай любил путешествовать, причем не только «по европам», как любой купеческий сын, но и по России: в 1910 году он, возможно, участвовал в первой экспедиции Георгия Седова на Новую Землю [5]. Правда, экспедиция снаряжалась в Петербурге, а в дневниках Седова в качестве участников экспедиции упоминается только сам Седов и семеро рабочих, поэтому неясно, в каком статусе там был Петухов. Позже, в 1914-15 годах, у Петуховых жил работавший тогда в Москве уроженец Петербурга Ю. М. Соколов (1889-1941), один из будущих основоположников советской фольклористики. При нем в доме устраивались вечера с участием народных сказителей. Часто бывал в доме Петуховых композитор А. Н. Скрябин, у которого учился Николай. Красный рояль, стоявший тогда у Петуховых, сейчас хранится в музее Скрябина в Москве. Приходили к ним в гости и художники, в том числе Виктор Борисов-Мусатов. Неудивительно, что Николай Петухов стал коллекционировать произведения живописи и предметы старины. К сожалению, неясно, остались ли какие-то из них в фондах музея Тропинина. По словам друга семьи Петуховых С. М. Голицына, «о плодотворной роли Петухова в создании этого музея искусствоведы молчат» [6]. В одной из газетных статей утверждается, что Николай Григорьевич вместе с матерью состоял членом «Общества содействия Третьяковской галерее» [5], но других упоминаний об этом обществе найти не удалось.
Да и это еще не все: согласно московским адресным книгам, Н. Г. Петухов с 1928 года преподавал в МВТУ [4], а позже – в МИНХ им. Плеханова (бывшем коммерческом институте, основанном, кстати, отцом мужа сестры Николая Петухова Надежды Алексеем Вишняковым) [2]. И все же кажется удивительным, что новая власть оставила родовой особняк в собственности его бывших владельцев, хотя и не полностью.
Им принадлежали только 37/40 частей домовладения, состоящего из двух жилых - каменного и бревенчатого - строений (т.е. дом и флигель) общей жилплощадью 366 кв. м. и служебных построек. Причем размер участка был обозначен в документах в дореволюционных мерах площади – 380 кв. саженей [1]. Правда, не обошлось без уплотнения – сам Петухов занимал в особняке только три комнаты, где размещалась также его коллекция. Но остальное пространство тоже занимали не чужие хозяевам люди – как уже упоминалось в предыдущей части, там поселились сестры Николая Григорьевича – Елена (Ноева) и Надежда (Вишнякова) с семьями. Однако, поскольку участок оставался в частной собственности, ответственным за состояние дома и его коммуникаций был собственник, что его очень напрягало – дом нужно было ремонтировать, отапливать, а возраст уже давал о себе знать.
И тут на сцене появляется будущий основатель музея Тропинина.
Феликс Евгеньевич Вишневский родился в семье одного из владельцев фирмы «Братья Е., Л. и Ф. Вишневские», имевшей бронзолитейную фабрику в Москве на Ладожской улице, и был назван в честь деда – основателя этой фабрики, происходившего из польского дворянства. Причем если дата его рождения известна, то о годе до сих пор можно получить противоречивые данные. Даже стенд в музее Тропинина раньше давал дату в таком виде: «1902(3), 30 августа», хотя сейчас можно с уверенностью говорить о 1902 годе. И это далеко не единственный спорный эпизод в биографии нашего героя, как мы увидим ниже.
Фабрика Вишневского была основана в конце 1880-х годов и к концу века уже была удостоена двух золотых медалей на выставках: на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде 1896 года и Всемирной выставке в Париже 1900 года. При этом братья Вишневские записаны во всех справочниках (адресных и купеческих) как дворяне, а не купцы. С 1913 года в рекламе Вишневские указывают звание придворных поставщиков, но не «Императорского двора», а лично «Его Императорского Величества Государя Императора» (см. илл. 2). Фабрика выпускала разнообразную продукцию: от люстр и канделябров до всевозможной церковной утвари. В частности, бронзовая люстра работы Вишневских украшает бывший особняк богатого купца Н. А. Второва, в котором сейчас располагается американское посольство. Также в перечень предлагаемых услуг входила отливка статуй и памятников. Например, памятник хирургу Пирогову был отлит именно в их мастерской и, скорее всего, явился последней работой ее основателя. Еще Феликс Евгеньевич упоминал, что именно Вишневские изготавливали первый памятник Гоголю работы Андреева, который позже заменили другим [7], но это явная ошибка, поскольку этот памятник отливали в Петербурге на фабрике Морана [8].
После революции фабрика не прекратила свое существование, а превратилась в «Трудовую художественно-кустарную мастерскую братьев Е., Л. и Ф. Вишневских» и участвовала в реставрации предметов из хранилищ созданного Национального музейного фонда. Отец Феликса Евгений Вишневский коллекционировал предметы искусства и имел Охранные грамоты от Комиссии по охране памятников искусства и старины, начиная с 1919 года. Свое увлечение он передал сыну – уже к 1920 году, после окончания училища, Феликс имел коллекцию из ста вещей, на которую тоже получил Охранную грамоту. А одним из первых предметов в ней стал портрет князя Сергея Михайловича Голицына кисти Василия Тропинина, подаренный ему отцом на восемнадцатилетие. Вот так и зародился у Феликса интерес к этому художнику, результатом чего стала находка нескольких считавшихся потерянными картин Тропинина и, в конце концов, создание музея его имени.
Но еще до того Вишневский успел поучаствовать в организации Первого Пролетарского музея, открытого к первой годовщине революции в бывшем особняке виноторговцев Леве (Б. Дмитровка, 24). А с июня 1919 года он работал в Коллегии по делам музеев, в отделе по охране московских памятников – наверняка по протекции отца, ведь как еще совсем молодому и не имеющему образования парню могли поручить в том числе «осмотр предметов, имеющих историческое и художественное значение, наложение на них печатей и в случае надобности, вывоз их в Хранилище Национального Музейного Фонда»? Именно такой мандат вывешен на стенде во дворе музея Тропинина. Но наряду с заботой об интересах государства Феликс не забывал и о себе – в то голодное время многие владельцы ценностей меняли их на продукты, чтобы выжить, а он пополнял за их счет свою коллекцию.
Однако пора было получать образование. Поступив первоначально в Лесотехнический институт, Вишневский в 1925 году уже учился на факультете изобразительного искусства в МГУ и одновременно работал младшим научным сотрудником в Историческом музее. И тут в его жизни произошел первый из ставших потом регулярными конфликт с госорганами – в 1928 году он был лишен избирательных прав «как классово чуждый элемент» и выслан в Кострому, при этом большая часть коллекции была изъята. Но и там Феликс смог найти подходящую работу – это был период активной конфискации церковных ценностей, и местной «Чрезвычайке» требовались консультанты. Когда же ВЧК перестала нуждаться в его услугах, пришлось вспомнить свою вторую профессию и устроиться инженером на фанерный завод. В Костроме Вишневский не бросает своего увлечения, и вот в 1946 году он снова репрессирован, полтора года проводит в лагере под Нерехтой с частичной конфискацией имущества, но в 1948 году его реабилитируют и даже возвращают коллекцию. После этого Феликс Евгеньевич переезжает в Подмосковье, на станцию Лосиноостровская, и в 1958 году поступает на работу научным сотрудником в Государственный музей А. С. Пушкина. Через шесть лет Вишневский договаривается с Николаем Петуховым о размещении своей коллекции в его доме, а также первым из частных коллекционеров добивается ее постановки на государственный учет [9]. А дальше начинается очередная непростая история.
По официальным сведениям, Н. Петухов завещал свой дом Ф. Вишневскому для размещения его коллекций, а тот передал дом вместе с почти тремястами произведениями искусства XVIII – XIX веков городу Москве. 8 января 1969 года было принято решение Исполкома Моссовета о создании Музея В. А. Тропинина как филиала Останкинского дворца-музея творчества крепостных, а Феликс Вишневский до конца жизни (он скончался в 1978 году) жил с женой на втором этаже особняка и занимал должность заведующего сектором хранения Музея. Но все дело в том, что в середине 1960-х годов «органы» снова заинтересовались Вишневским и его коллекцией. Причем произошло это благодаря резиденту советской разведки в Британии, прочитавшему статью в английской газете о части коллекции, выставлявшейся Вишневским в одном из музеев и оценивавшейся авторами примерно в два миллиона фунтов стерлингов! Было открыто дело о взятках в комиссионном магазине на Арбате, через который многие коллекционеры продавали и покупали предметы искусства. В результате же и волки остались сыты, и овцы целы – Феликс Евгеньевич проходил по делу только свидетелем, а дом и более двухсот картин в нем оказались в собственности государства [1].
В любом случае вклад Вишневского в музейные собрания нашей страны огромен. Это около четырехсот произведений искусства, подаренных им Москве, и почти триста в двадцати других городах. Это собрание старинных вееров в Останкинском дворце-музее, подлинная мебель из подмосковной усадьбы Вяземских Остафьево, которую Вишневский увидел в комиссионке и убедил музейщиков приобрести, и даже найденный чуть ли не на свалке, отреставрированный им лично и подаренный Музею изобразительных искусств им. Пушкина уникальный итальянский шкаф XVI века. А музею Тропинина Феликс Евгеньевич оставил несколько купленных им по какому-то наитию в почти затертом состоянии, а затем атрибутированных и отреставрированных картин. Среди этих картин кисти Тропинина принадлежат один из его автопортретов, «Девушка с горшком роз», портрет старика-каменщика, как считается – Самсона Суханова (мастера-каменотеса, чья артель изготовила, в том числе, ростральные колонны в Петербурге и колонны Исаакиевского собора, а также постамент памятника Минину и Пожарскому). А еще свое место в музее занял тот самый портрет князя Голицына, который когда-то подарил ему отец.
Остается только добавить, что недолгая история музея так же непроста, как и судьба его основателя: с 1991 года музей обрел самостоятельность, потом в 2002 году пережил затопление и девятилетний ремонт (некоторые картины пришлось реставрировать, а другие передавать на экспозицию в сторонние музеи), пока, наконец, снова не открылся для посетителей в 2011 году. Вот такое наследство (или лучше сказать – наследие?) оставила нашему городу купеческая семья Петуховых.
ЛИТЕРАТУРА.
[1] Боннер А. «Неудобное» искусство. Судьбы художников, художественных коллекций и закон. Том 1. М., Проспект, 2021 г.
[2] История музея Тропинина. Мир Божий. № 14 (2009-2010). С. 80-88. Статья написана директором музея Тропинина.
[3] Олюнина Е. А. Портновский промысел в Москве и деревнях Московской и Рязанской губернии: Материалы к истории домашней промышленности в России. – М., Т-во типографии А. И. Мамонтова, 1914.
[4] Справочник «Вся Москва», 1925-1928 гг.
[5] Самый «московский» музей. - «Эхо Севера», 13.01.2018. Статья написана методистом музея Тропинина.
[6] Голицын С. М. Записки уцелевшего. М., Орбита, 1990.
[7] Десятников В. Собиратель. – «Новый мир», №11, 2007 г.
[8] «Русское слово», 8 октября (25 сентября) 1907 г. – http://starosti.ru/article.php?id=4527
[9] Сайт музея Тропинина - http://www.museum-tropinina.ru/osnovatel