Хорошо помню все гладкие, солоноватые, влажные подробности того счастливого лета. Мы ужинали с друзьями в ресторане Кемера. Вечер был сытным, хмельным и скучным.
— Кто-нибудь на дайвинге был? — спросила румяная девушка, похожая на сочную ромовую бабу.
И тут во мне проснулась авантюристка, щедро приправленная легкомыслием.
— Мы как раз завтра собирались.
Муж удивился, но согласно кивнул. Он всегда был сговорчивый после крепкого успокоительного.
На следующий день авантюрный морок рассеялся. Назойливая память подкинула вчерашние обещания под неприятные условности трезвого утра. Стараясь не смотреть в глаза друг другу, мы с мужем молча побрели оплачивать дайвинг.
Инструктор рассказал все, что нам нужно знать о погружении и плюнул в маску. Мы хихикнули.
— На счастье? — спросил богатый фантазией муж. — Или дайверская примета?
— Чтобы маска не запотевала, — инструктор растер слюну и сполоснул водой. — Если вчера бухали, плевать в маски буду я. Понимаю, выглядит не совсем элегантно, но без этого никак.
Потом мы подписали договор, что готовы умереть добровольно и отправились в бухту.
Там нас ожидали искатели приключений из других отелей. В основном иностранцы. Всего человек сорок.
Главный дайвер тыкал желтоватой рукой, похожей на куриную лапку, в счастливчиков. Те вскакивали и переодевались для погружения.
Нас выбрали последними. Через три часа. Позже объяснили, что всегда начинают с «проблемных».
За это время меня трижды накрывала волна страха. Первый раз, когда три человека оптом отказались от погружения. Второй раз, когда дама с апокалиптическим выражением лица забилась в истерике. Третий — когда артистичный парень начал нервно отплясывать чечётку, словно вколачивая свой страх в деревянный пол яхты.
Я так устала бояться, что готова была сгинуть в Средиземноморской пучине, только бы побыстрее.
Когда мы погрузились на восемь метров, инструктор жестом спросил, как дела. Двумя руками показала «ок». Просто жеста «офигенно» не придумала.
На яхту вернулась через сорок минут. Потрясённая. Взволнованная. Одуревшая. С ощущением только что сотворенного непостижимого чуда.
Вечером друзья узнали, что такое торнадо эмоций. Небольшая баротравма оглушила меня на одно ухо. Голос компенсировал слух усилением децибелов. Думаю, меня слышали даже в Анталии.
После добротной порции сухого красного, муж отбуксировал меня в номер.
«Придуманные страхи гораздо страшнее реальности», — подумала я, погружаясь в безмятежный глубокий сон.
