Глава 1
Из войны коммунисты вышли победителями, получив в качестве приза огромную страну с нищим населением. Огромные средства и иностранной валюте испарились вместе с Чан Кайши. Нищета была чудовищной.
В ряде районов развивался простой товарный обмен – результат немыслимой инфляции. В конце 40-х г.г. в деревне продавали молодых девушек за несколько пикулей риса. Один боров обменивался на две девушки, корова – на три.
К началу 1948 г. а Гуанчжоу не имели работы 280 тыс. человек. Из имевшихся в Циндао 1500 предприятий, закрыто было 1200. К августу 1946 г. в гоминьдановском Китае закрыто было от 60 до 80% предприятий.
Крестьяне из-за невыносимой кабалы забросило от 20 до 60% обрабатываемых земель. Объем сельскохозяйственного производства составлял в 1944 г. составлял около 2/3 со среднего урожая 1932-1936 г.г., в 1947 г. – 60% довоенного урожая.
Специальный корреспондент «Чайна Уикли Ревью» (5 июня 1948 г.) описывал свои впечатления от поездок в провинцию Юньянь: «Наряду с расточительством и богатством местных магнатов я видел ужасную нужду и вымирание в китайской деревне; 80-90% населения провинции ходит совершенно нагое, без всяких признаков одежды. Земля пустует, потому что некому ее обрабатывать; все взрослое мужское население или взято в солдаты или бежало из деревни под страхом призыва в армию. Невероятным нажжется тот факт, что такие продукты первой необходимости, как соль и лярд являются здесь предметами роскоши, недоступными для крестьян. Из-за отсутствия ткани население спит не в кровати (их нечем застилать), а вповалку вокруг очага, в фанзе, вместе с домашними животными. Жилища не освещаются, так как нет средств на приобретение керосина.
Ясно, что китайской деревне не за что было любить Гоминьдан. А что же происходило в городе?
«Деятель профсоюзного движения Шервуд Эдди писал (1920 г.):
«На спичечной фабрике в Пекине занято около тысячи рабочих, среди них много детей от 9 до 15 лет. Рабочий день начинается в половине пятого утра и длится до половины седьмого вечера, с перерывом всего на несколько минут. Так продолжается семь дней в неделю. Вентиляция отсутствует, помещения полны губительных паров фосфора. Уже через полчаса у меня горело горло, рабочие же дышат этим воздухом целую смену. В среднем ежедневно заболевают 80 человек.
Я посетил также и текстильную фабрику, где работает 15 тысяч молодых людей. За 18-часовой рабочий день без единого выходного дня им платят 9 долларов в месяц. Половина рабочих – ученики, получающие примитивное питание вместо зарплаты. Бедные семьи с радостью отдают своих детей на фабрику. В крошечной клетушке общежития проживают 10 человек. 5 работают днем, 5 – ночью. Во всем здании нет ни очага, ни одного предмета мебели, ни туалета. Рядом нечто вроде пещеры, где живут 10-15-летние девочки. За ночную смену им платят 30 центов. Спят работницы на деревянных досках, укрываясь рваными циновками. Самое страшное для них – не услышать воя фабричной сирены: опоздавших выбрасывают на улицу. Эти люди не живут. Они просто существуют».
На конец 20-х – начало 30-х г. г. под воздействием требований, выдвигавшихся рабочими, приходится всплеск гоминьдановского трудового законодательства. Приказом Чан Кайши были введены в действие Временные правила работы арбитражных комиссий и правила урегулирования конфликтов между рабочими и предпринимателями для Шанхая (май 1927 г.). По образцу этих региональных правил были изданы соответствующие акты и в других городах. По мере расширения территории, подвластной Нанкину, стали разрабатываться и общегосударственные акты. Одним из первых был выработан Закон об урегулировании конфликтов между рабочими и предпринимателями. В течение полутора лет он действовал экспериментально и был окончательно утвержден после ряда изменений в марте 1930 г. Закон предусматривал строгую обязанность обращения к услугам примирительной или арбитражной комиссии. Нарушивших это правило штрафовали или даже подвергали тюремному заключению. В период разбирательства конфликта запрещались забастовки рабочих, а также объявление локаутов или увольнения рабочих предпринимателями. В 1928 г. нанкинские власти опубликовали Фабричный закон.
В этом законе нашли отражение такие важные вопросы условий труда, как рабочее время, минимум заработной платы, договоры о найме, трудовое законодательство, условия труда женщин и детей и многие другие.
Однако следует отметить, что гоминьдановское законодательство об условиях труда и найма было скорее декларацией, чем действующим правовым актом. Кроме того, оно даже формально не распространялось на значительную часть рабочих, занятых на мелких предприятиях, в кустарно-ремесленных мастерских, мелких лавках и т. п. Закон официально вступал в силу только после 1931 г., но некоторые его статьи было решено ввести в действие лишь после «созревания соответствующих условий». Позднее фабричный закон был дополнен целым рядом законодательных актов, детализующих отдельные стороны труда и найма. В 1930 г. был опубликован Закон о коллективных договорах, в 1931 г. – Положение о технике безопасности, а в 1936 г. – Закон о минимуме заработной платы.
Однако реальные результаты Гоминьдана модернизировать правовую систему страны оказались незначительными. Последовательному проведению в жизнь новых законов препятствовала раздробленность страны. Юрисдикция гоминьдановского руководства не распространялась с началом японской агрессии на оккупированные Северо-Восточный Китай и приморские районы. Различные группировки милитаристов не признавали фактически власти нанкинского правительства и издавали на подвластных им территориях свои собственные законы. Вдобавок Китай почти весь этот исторический период сотрясала гражданская война.
Возможно, коммунистам удалось добиться успеха в ней за счет новых принципов комплектования армии. Гоминьдановцы сохранили старую систему набора солдат. Что под этим подразумевалось?
В деревню приходили солдаты и забирали всех годных мужчин. Желание призывников не имело значения. Чтобы пресечь возможность побега, транспортировали будущее «пушечное мясо» связанными, а на ночь отбирали одежду, отчего в холодные ночи многие замерзали. Кормили будущих солдат не часто. В итоге, до места службы добирались далеко не все. Прелести солдатской жизни и издевательства офицеров отправляли в лучший мир еще часть военнослужащих. Прошедшие подобные воспитательные меры вели себя с гражданским населением, как оккупанты: грабили, убивали, насиловали и при первом же удобном случае дезертировали.
Мао Цзэдун первым решил изменить порядки в армии. Под его командованием солдаты почувствовали себя людьми. Гоминьдановские военные целыми подразделениями переходили на сторону коммунистов. Их популярность росла. Этому способствовали зверства гоминьдановских солдат. Убитых врагов они считали по отрезанным головам, затем – по ушам. Из миллиона жителей приграничных районов Хунани и Хубэя в живых остались 10 тысяч.
В период с 1946 по 1949 г. г. войска Мао наносили армии Чан Кайши одно поражение за другим, заставив их в конце концов на американских кораблях бежать на Тайвань. В конце 1949 г. Мао и его сторонники – коммунисты провозгласили на материке Китайскую Народную Республику. Соединенные Штаты, которые поддерживали Чан Кайши и националистический Китай, отклонили попытки Мао установить с ними дипломатические отношения, подтолкнув тем самым его к самому тесному сотрудничеству с Советским Союзом. В декабре 1949 г. Мао посетил СССР. Вместе с премьером Чжоу Энь-лаем он вел переговоры с И. В. Сталиным и подписал перед возвращением в Китай в феврале 1950 г. китайско-советский Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи.
С 1949 по 1954 г. Мао беспощадно очищал партию от своих противников. Он выступил против помещиков, провозгласил программу насильственной коллективизации в деревне, подобно сталинским пятилеткам 30-х годов. С ноября 1950 г. по июнь 1953 г. КНР вмешивалась по приказу Советского Союза в войну между Северной и Южной Кореей, что означало, что коммунистический Китай и Соединенные Штаты столкнулись на поле боя.
В этот период Мао приобретал все большее и большее значение в коммунистическом мире. После смерти И. В. Сталина в 1953 г. он оказался самым выдающимся из марксистских деятелей. Мао первым высказал недовольство замедлением темпов революционных изменений в китайской деревне, указывая, что руководящие партийные чины часто ведут себя как представители прежних господствующих классов.
Необходимы были новые, оригинальные решения возникшей проблемы.
Глава 2.
В начале 1950-х годов приняты решения по объединению крестьянских хозяйств в сельскохозяйственные производственные кооперативы. Надо заметить, что Мао очень много внимания уделял деревне, поскольку и сам
Происходил из крестьянской семьи. В его теоретических концепциях главной движущей силой революции названы крестьяне.
Более того, отрицая роль крупного производства в общественном развитии, Мао отказывал рабочему классу в интеллектуальном и моральном лидерстве движения общества к социализму. Последнее очень не нравилось советским марксистам. Тем более, что развивая идею, Мао ввел термин «мировой город» - СССР, и «мировая деревня», под которой подразумевал колониальные и полуколониальные страны, волей-неволей обязанные повторять в развитии Китай. Без комментариев ясно, кто должен стать лидером «мировой деревни»!
Но для выполнения сей великой миссии Китаю необходимо было поставить на ноги собственное хозяйство.
Уже вскоре после начала кооперирования крестьянских хозяйств с мест стали поступать бодрые рапорты, вводившие высшее партийное руководство в эйфорию. Основываясь на докладах местных руководителей, Мао в июне 1950 г. на совещании секретарей провинциальных, городских и областных комитетов КПК выдвинул требования о значительном ускорении темпов объединения крестьян в кооперативы, предложив к концу 1957 – началу 1958 вовлечь в кооперативы 50% крестьян.
В течение второй половины 1955 г. – первой половины 1956 г. в КНР под настойчивым нажимом сверху, исключительно быстрыми темпами, в основном были завершены массовые кооперирования крестьянства и кустарей и поотраслевое преобразование частнокапиталистических промышленных и торговых предприятий.
Стоит заметить, что одновременно могли сосуществовать и воплощение идей Хун Сюцюаня об уравнительном распределении, и своеобразная новая экономическая политика.
В 1956 г. после сплошного преобразования всех частных предприятий в государственно-частные, государство оценило долю частного капитала на этих предприятиях в 2,2 млрд. юаней. Бывшим владельцам ежегодно выплачиваются 5%. В год они получают 110-120 млн. юаней.
Другой важной формой частного капитала в Китае помимо зафиксированного процента являются весьма высокие оклады работающим капиталистам. Директор-капиталист шанхайской фабрики «Шэньинь» № 9 получал 400 юаней в месяц, а директор от государства – 160 юаней.
В дополнение к «скачку» в социалистических преобразованиях в городе и деревне с начала 1956 г. под нажимом Мао и его окружения стали предприниматься попытки осуществить «скачок» в индустриализации, форсировать темпы промышленного строительства. Принимались совершенно фантастические проекты о создании мини-заводов по выплавке чугуна и стали в каждом отдельном хозяйстве. Упор был сделан на кустарно-ремесленное производство, которое по плану на 1958 г. должно было произвести 1 млн. тонн чугуна, 200 тыс. тонн стали, 18 тыс. металлорежущих станков, более 21 тыс. электрических машин и 8,3 тыс. различных двигателей.
В итоге убытки из-за некачественного чугуна и стали составили 4 млрд. юаней.
Помимо индустриализации на микроуровне, в деревне происходило следующее. 700 тысяч были слиты в несколько десятков тысяч сельскохозяйственных коммун. Местные органы власти объединены с правлениями коммун и получили право распоряжаться собственностью, трудом и результатами труда крестьян. Труд и времяпровождение каждого работника попали под жесткий административный контроль.
У крестьян отобрали приусадебные участки, которые в 1957 г. обеспечивали в среднем 27% доходов семьи. В 1958 г. накопления государства и народных коммун составляли 30% чистой продукции сельского хозяйства, т. е. выросли по сравнению с 1953/1957 г. г. в 2 раза. Это достигнуто за счет снижения личного потребления работников.
Десятки миллионов крестьян через созданные одновременно с коммунами «трудовые армии» и по договорам, которые заключались между коммунами и промышленными предприятиями, были переключены на промышленные и строительные работы. Сельское хозяйство пошло на спад. По данным иностранных наблюдателей, Китай стал ежегодно покупать за границей до 6 млн. тонн зерна, чтобы удержать норму потребления 1900/2000 к/к в день на человека.
На окраинах страны происходило то же самое. Движение за «коммунизацацию» синьцзянской деревни развернулось осенью 1958 года после публикации решения КПК от 29 августа 1958 года «По вопросу о создании в деревне народных коммун». Руководство автономного района требовало организовать коммуны в самые короткие сроки: «проводить разъяснительную работу в течение 3-5 дней, не затягивать работу по накоплению опыта… организовывать коммуны даже там, где не было проведено подготовительной работы». Победные рапорты появились в синьцзянской печати уже в октябре 1958 года. Газета «Синьцзянь нуньмин» отмечала, что из 65 уездов полеводческого района в 46 уже созданы народные коммуны. На конец сентября их насчитывалось 362, более 720 тыс. крестьянских дворов, т. е. 80% общего их числа вступили народные коммуны. Через несколько дней «Синьцзян Жибао» сообщила, что в районе создано 542 народные коммуны, основой которых послужили 5817 мелких сельскохозяйственных кооперативов. В этих коммунах состоит 968 276 дворов или 98% крестьянских хозяйств района («Синьцзян Жибао». 17. 10. 1958).
Эта кампания получила развитие и в скотоводческих районах. Как информировал Сайфутдин, 70% скотоводов автономного района вошли в коммуны во время одной лишь интенсивной кампании, проводившейся в сентябре-октябре 1958. В большинстве районов Алтайского, Илийского и Трабагатайского округов «коммунизация» скотоводов была проведена в течение одного – двух месяцев. Прежние производственные кооперативы (большей части низшего типа), были волевым актом преобразованы в народные коммуны, все члены производственных кооперативов – в членов коммун; скот, поля, пастбища производственных кооперативов стал собственностью народных коммун. В отличие от производственных кооперативов, коммуны стали управляться непосредственно государственной администрацией. Административные органы волости становились одновременно руководящими органами коммуны. Внутри коммуны было ликвидировано распределение трудодней, отменены приусадебные участки, проведены мероприятия по обобществлению быта. Члены коммуны стали бесплатно питаться в общественных столовых.
Однако, в последние месяцы 1958 года и большую часть 1959 года кампания за организацию коммун в районах проживания казахского населения ослабевает, что, по всей вероятности, было вызвано сопротивлением ее проведения со стороны казахов. В упомянутом выше докладе Сайфутдина на сессии СНП СУАР, наряду с победными рапортами, он был вынужден признать: «Что касается животноводческих кооперативов низшего типа, мы должны продолжать их развитие с одновременной реорганизацией и укреплением. Все кооперативы, которые по своим условиям подходят для преобразования в народные коммуны, должны быть своевременно преобразованы. В тех, которые пока не достигли этой стадии развития, мы должны прибегать к активизации производства и создания необходимых условий. Смешанные государственно-частные животноводческие фермы должны объединиться и действовать на объединенной основе.
Зрело недовольство. Листовка в г. Тайюань гласила: «Наше последнее имущество обобществлено, нам не разрешают держать домашнюю птицу, свиней, овец…» Недовольство грозило вылиться в восстание. 18 ноября 1958 г. 40 мужчин, вооруженных винтовками, организовали демонстрацию в деревне Тайпин под знаменами: «Долой председателя Мао!».
Руководство КПК не стало искушать судьбу. В 1959 г. были снижены плановые показатели на текущий год (по зерну с 525 млн. тонн до 275 млн. тонн). Производственные бригады к коммунах получили большую самостоятельность и была восстановлена оплата по труду. Отказались от приоритета промышленности в народном хозяйстве.
Роль основной производственной единицы стали играть малые производственные бригады. Крестьянам возвратили производственные участки и разрешили продавать их продукцию.
Вывести страну в лидеры производства с наскока не удалось. Остались лишь образцово-показательные островки воплощения лозунга «Опираться на собственные силы и идти на двух ногах». На деле это означало:
1. Создание замкнутых самообеспечивающихся экономических
коллективов от провинции до бригады.
2. Одновременное развитие индустриального и сельскохозяйственного
секторов.
На практике это значило, например, следующее. В городе Дацин 21 тысяча мужчин работала в промышленности, а 50-80 тысяч женщин обеспечивали поступление сельскохозяйственной продукции. Это райское место приводили в пример как успешную аграризацию города.
Итак, в сфере материальной успеха достигнуть не удалось. Следовало зайти с другой стороны и попытаться изменить сознание.
Глава 3
На чем построить «новую китайскую Идею»? Далеко ходить не надо – в истории страны хватало великих мыслителей. А самый великий, конечно, Конфуций. Большинство исследователей, занимающихся изучением идейных истоков маоизма, занимающихся исследованием идейных истоков маоизма, считает, что конфуцианство оказало на маоизм значительное влияние. Ставя своей главной целью обеспечение интересов правящей верхушки китайского общества путем создания стабильных порядков в семье, государстве и во всем мире, конфуцианство стремилось и регламентировать отношения внутри китайского общества, т. е. среди ханьцев, и отношения с другими обществами и народами, сосредоточивая внимание на моральных и политических проблемах и игнорируя отношения экономические. Основная идея, пронизывающая конфуцианское учение об отношениях как внутри китайского общества, так и между китайскими и некитайскими обществами, заключалась в обязательном, беспрекословном подчинении младших старшим, нижестоящих вышестоящим, некитайцев к китайцам. Это значит, что основной предпосылкой его подхода к отношениям в обществе было социальное, политическое и этническое неравенство. Повиновение нижестоящих конфуцианство обеспечивало прежде всего жесткой системой этических норм, регламентировавших поведение человека в течение всей его жизни, и только во вторую очередь – нормами права, наказаниями. В связи с этим особенно подчеркивалась важность правильного, т. е. конфуцианского воспитания.
Таким образом – конфуцианство – это антидемократическая идеология, фактически исключающая равенство в отношениях между людьми и народами и какую-либо свободу в поведении человека. Свое основное воздействие конфуцианство оказало на характер моральных и политических отношений в китайском обществе, на поведение людей и их отношение к действительности, на методы воспитания и, наконец, на характер отношения ханьцев с другими народами.
Конфуцианство рассматривало государство как одну большую семью, а власть императора, как продолжение власти отца, которому все дети должны беспрекословно подчиняться. Вследствие этого политическая идеология конфуцианства имела этическую форму, а конфуцианская мораль приобрела политическое содержание. Учение конфуцианства об обществе строилось на теории «трех начал и пяти постоянных принципов» (сан ган у чан), которая увековечивала неравенство и подчинение в обществе. Конфуцианство считало, что политическая власть должна быть не для народа, а над народом.
Замечательна и внешнеполитическая доктрина Конфуция. Империя Цинь считала европейские страны своими данниками, а английскую агрессию – бунтом варваров.
Поднебесная считалась центром мира и противопоставлялась земле пограничных округов. Первая была областью гармонии и плодородия, вторая – дисгармонии и бесплодия. Отсюда оригинальные выводы конфуцианства: нецелесообразность завоевательных войн с сюнну, так как приходилось жертвовать более ценным отрезком земли с людьми и ресурсами ради завоевания бесплодных территорий.
Конфуцианство провозглашало, что существует отличие китайцев от некитайцев – «варваров». Китайцы и «варвары», в его трактовке, в равной мере «дети Неба», но китайцы обладают особой культурой, основное содержание которой заключается в конфуцианском ли – ритуале, причем это ли не только разделяет людей по их положению в обществе, но и отделяет китайскую культуру от культуры «варваров». В основу конфуцианского этноцентризма была положена концепция Поднебесной (Тянься). Поднебесная в конфуцианском понимании – это окружающий человека мир и сфера власти китайского императора, поскольку он является Сыном Неба, которое выражает ему свою волю. Поднебесная – одновременно и Китайская империя, якобы включающая в себя все существующие на земле народы и государства. Отсюда государства, как таковые, не имеют значения, их границы, самостоятельность условны. Китайский император ответственен за порядок в Поднебесной, его задачей является «умиротворение». Поскольку китайский император живет в Китае, последний представляет собой центр мира и является Срединным государством (Чжунго), имеющим самую высокую культуру. Все остальные государства – «варварские». Отсюда все отношения Китая с древности до конца XIX в. с другими государствами рассматривались как отношения с вассалами. Идеи равноправия, суверенитета, независимости других народов и государств исключались. Поэтому Китай назывался также Великое государство (Да го) в отличие от «варварских» Малых государств (Сяо го).
Итак, базис был найден. На его основе гармонично вырастали такие идеи, как закон неравномерности исторического развития, вследствие которого на смену двум рухнувшим сверхдержавам возвысится третья – Китай. Логическим продолжением подобных научных изысканий стали нападки на ближайшую «сверхдержаву», как на «гуннов, захвативших северные территории Китая».
В 1969 г. с «гуннами» попытались поговорить с позиции силы. Но это будет позже, а пока необходимо было «промыть мозги» народа, оставив там лишь «истинные ценности». Поскольку преобразование духовной сферы нельзя было затягивать, необходимо было действовать радикальными мерами. Дело шло к своеобразной революции.
Глава 4
Высшее образование в Китае, как система получения знаний, было несовершенно. Оно наследовало методы своего предшественника – Гоминьдана, да и Цинского Китая.
Основой обучения была зубрежка. Мао и сам в свое время не избежал этого явления. Студенты высказывали недовольство. Недовольно было и руководство КПК тем, что интеллигенция, проникнувшись духом мировой культуры, все дальше и дальше отходила от истинно китайских ценностей. Необходимо было также полностью ликвидировать культурное влияние СССР, с которым в середине 1960-х годов прервались все отношения. Да и в конце концов, далеко не все истинные китайские ценности отвечали требованиям нового Китая. Требовалась серьезная ревизия в культуре.
Роль искры сыграло письмо 7 студентов Китайского Народного университета в адрес ЦК и Мао с требованием разгромить всю старую систему образования, «открыть сильнейший огонь по господам буржуазным авторитетам». Высмеивалась старая система образования, делавшая упор на систематические знания. «Чем дольше учатся студенты, тем мутнее становится их головы».
В ответ на обращение руководство КПК отменило приемные экзамены в вузы и объявило, что забота преподавателей об успеваемости – буржуазно-ревизионистская линия; призывало похоронить все учебные пособия, выпущенные до 1966 года и обеспечить изучение по учебному плану произведений Мао.
Далее события развивались стремительно, и размах их можно было уподобить буйству вод Янцзы в период разлива.
Первого июня 1966 года по радио была прочитана дацзыбао – настенная газета, сочиненная Не Юанцзы, преподавателем философии Пекинского университета Байда, самого престижного в Китае. Плакат звал на борьбу и поносил противников линии партии: «Решительно, радикально, целиком и полностью искоренить засилье и зловредные замыслы ревизионистов! Уничтожим монстров-ревизионистов хрущевского толка».
Своеобразной хартией «великой пролетарской культурной революции» стало «Постановление из 16 пунктов», принятое решением расширенного XI Пленума ЦК в августе 1966 года. На этом Пленуме присутствовали и «представители революционных студентов и преподавателей высших учебных заведений столицы», т. е. хунвэйбины.
Так вот, возвращаясь к постановлению, оно провозглашало:
Пункт 3. «…отстранить от должностей тех, кто удерживает руководящие посты, но идет по капиталистическому пути; лишить их права руководить, передав это право пролетарским революционерам.» В пункте 8 того же постановления дано грубо ориентировочное разделение партийных кадров на следующие категории:
«1) хорошие; 2) относительно хорошие; 3) те, что совершили серьезные ошибки, но не являются правыми элементами; 4) небольшое число антипартийных и антисоциалистических правых элементов».
События, происходящие после лета 1966 года, показали, что кадры, поддерживающие «культурную революцию» составляли меньшинство во многих региональных бюро ЦК, провинциальных, городских и местных комитетов КПК.
Подтверждение этому можно найти и в самом «Постановлении из 16 пунктов»:
«Руководящие работники… организовали контратаки на критиковавшие их массы… Они даже выдвинули лозунги, что выступать против руководителей какого-либо органа или рабочей группы – значит выступить против ЦК партии, против партии и социализма, то есть заниматься контрреволюционной деятельностью… Это совершенно недопустимо».
Миллионы школьников и студентов организовались в отряды и без труда начали выискивать подлежащих уничтожению «монстров и демонов» среди своих преподавателей, университетского руководства, а затем и среди местных и городских властей, которые пытались защищать преподавателей. Вот как описывает очевидец расправу с ректором университета, а также со многими профессорами:
«На голову «критикуемому» надевают бумажный колпак или же канцелярскую корзину для использованной бумаги. На колпаке (корзине), а также на плакате, который прикрепляется на груди, пишутся обвинения. В таком виде «критикуемый», стоя на коленях, предстает перед разъяренной толпой или собранием, причем каждый присутствующий стремиться физически оскорбить его. Ораторы, возгласы которых то и дело прерываются возгласами участников митинга: «Защитим Мао Цзэдуна!», «Выметем дочиста ревизионистскую нечисть!», перечисляют все грехи «критикуемого», ему самому слово е дается, он должен молча, (иногда в течение двух и более часов) воспринимать критику. Если же он теряет над собой власть и начинает рыдать, то это лишь ожесточает его мучителей».
Позднее подобные расправы стали проводиться по всей стране. Результатом их нередко были убийства «критикуемых» разъяренной толпой или последующее самоубийство людей, которые не выдерживали издевательств.
«Красным охранникам» было разрешено для «обмена опытом» бесплатно приезжать в Пекин и другие города, они получали бесплатное питание и армейское обмундирование.
Движение хунвэйбинов сразу же натолкнулось на мощное сопротивление.
В первые дни сентября 1966 г. из плакатов, расклеенных на стенах пекинских домов, стало известно, что восемь хунвэйбинов были убиты в стычках с жителями столичного района Чунвэнь. Столкновения между рабочими и крестьянами с одной стороны, и хунвэйбинами – с другой, происходили во многих местах. Так, например, в Гуйяне, столице провинции Гуйчжоу, против хунвэйбинов выступило 30 тысяч человек.
Четвертого сентября в Шанхае хунвэйбины штурмом захватили горком КПК, разбили стекла и разгромили все помещения. Затем, забравшись на крышу, стали бросать камни в собравшуюся внизу толпу в знак протеста против этих бесчинств. Рабочие двух шанхайских текстильных фабрик (№ 1 и № 2), направили в Пекин петицию, в которой, в частности, говорилось:
«Рабочие заявляют, что недавно они стали свидетелями инцидентов, вызвавших их глубокое сожаление, гнев и негодование. Отдельные люди утверждают, будто Шанхайский комитет партии разложился, будто его руководители – ревизионисты, и что надо открыть по горкому артиллерийский огонь.
Рабочие считают, что так могут действовать только классовые враги».
В городе Бенпу (провинция Аньхой) в течение трех дней, с 1 по 3 сентября, около 8 тысяч рабочих вмести с секретарями парткомов заводов держали под осадой «революционных студентов» Торгового института этой провинции. В листовке, расклеенной хунвэйбинами в Пекине, утверждалось, будто его сорок шесть студентов были избиты рабочими.
В середине сентября стало известно, что на одной ткацкой фабрике в Пекине полторы сотни рабочих бастовали 37 дней. Забастовщики поддержали требование, выдвинутое другими рабочими фабрики: восстановить в правах партком (хунвэйбины запретили его деятельность, ибо он, якобы, «полностью разложился»).
Несмотря на неприкосновенность армии, «чистки» начались и в ней. Одиннадцатого ноября на стенах домов, расположенных вблизи здания ЦК партии, появился плакат с сообщением о гибели двадцати солдат гарнизона столицы. Плакат обвинял «всех хунвэйбинов», подчиненных «третьему штабу хунвэйбинов Пекина» в том, что они «спровоцировали военнослужащих, из которых двадцать человек полегло в бою». В сообщении не приводилось никаких подробностей об этом столкновении, но его авторы (видимо, военные) присоединялись к требованию наказания виновных.
В другом, тоже кровопролитном инциденте, хунвэйбины столкнулись со слушателями Пекинской военной академии. Газета «Хунвэйбин бао», орган хунвэйбинов, полностью отрицала ответственность за эту стычку, наоборот, обвиняло командование Академии, будто бы выславшее слушателей против них.
Двадцать второго января 1967 года трех начальников пекинских военных академий «прокатили» на грузовике по улицам столицы. На шею им повесили таблички с оскорбительными надписями, а на одного из них нахлобучили шутовской колпак.
В ноябре 1966 года стало известно о боях между военнослужащими и хунвэйбинами в Урумчи, столице Синцзяна и во Внутренней Монголии. Все эти конфликты между хунвэйбинами и военными сопровождались глубокими разногласиями среди самих хунвэйбинов. Двадцать второго ноября одна из их газет «Дунфанхуи» призывает к разгрому помещений «реакционных хунвейбинов Пекина. Это говорит о том, что в высоком руководстве Китая назревают серьезные противоречия. Провинциальных хунвэйбинов, до того созываемых в Пекин, начинают отправлять обратно, чтобы «открыть огонь по штабам». Под «штабами» подразумевались партийные комитеты. То есть, теперь удар пришелся на внутрипартийную оппозицию.
Поражает та легкость, с которой молодое поколение, уже потрясшее все слои общества, обрушилось в конце 1966 – начале 1967 года именно на своих «крестных отцов» - высокое партийное руководство. Среди деятелей, «критиковавшихся на огромных пекинских стадионах и замученных до смерти – партийный секретарь Таньцзиня, председатель городского совета Шанхая, которого привязали к трамвайной дрезине, волокли и избивали так. Что он повторял только одну фразу тем, кто требовал от него «самокритики»: «лучше сдохнуть».
Множились аресты. Начиная с 16 января в Пекине стали появляться плакаты, иллюстрированные фотографиями арестованных руководителей, которые присутствовали на митингах, где против них выдвигались обвинения. Под солидной охраной хунвэйбинов и солдат, низко опустив головы, они стояли перед своими обвинителями на коленях. Так во время аграрной реформы обходились с крупными помещиками-феодалами.
Двадцатого января появились плакаты с сообщением о самоубийстве арестованного Бо И-бо, (кандидат в члены Политбюро и председатель экономической комиссии Государственного совета КНР), Ло Жуй-цина (секретарь ЦК и начальник Генерального штаба). Согласно тем же сообщениям, генеральный секретарь Дэн Сяо-пин и Ян Сю-фэн, председатель Верховного народного суда, пытались покончить с собой. Через несколько дней Дэн Сяо-пин повторил такую попытку и был отправлен в больницу.
В феврале 1967 года более двух третей членов ЦК подверглось нападкам и публичным унижениям, их снимали с постов. Теперь сторонники Мао имели в ЦК большинство. Маоистское руководство было уже близко к успеху, но его охватил страх: внезапно упало промышленное производство. В Ухане в январе оно снизилось на 40%. Местные власти были свергнуты, а те, кто пришли им на смену, никак не могли поделить посты. Китай испытывал острую нехватку опытных кадровых работников, поэтому на освободившиеся посты были возвращены те, кого репрессировали прежде. Нужно было срочно возобновить выпуск продукции на заводах и фабриках.
Формировалась новая властная структура – революционные комитеты, основанные на единстве рабочих отрядов, старых партийно-административных кадров и армии. Хунвэйбинов мягко, но верно стали оттеснять на обочину революции, точнее говоря, возвращать в школьные классы и университетские аудитории. В революцию вступила другая «вооруженная рука» Мао Цзэдуна – армия, полгода ожидавшая своего часа. Теперь столкновения между «защитниками председателя Мао» и сторонниками прежнего порядка принимали характер гражданской войны. Все воюют против всех. В конце декабря 1966 года в Ухане «бунтари» бросили в тюрьму 3100 «консерваторов» и кадровых работников. Первая смерть в стычках между группами «бунтарей» и отрядами общества «Миллион героев» зарегистрирована 27 мая 1967 года. После этого противники вооружились и заняли стратегические высоты. 17 июня погибли 25 «бунтарей» из рабочих отрядов, а к 30 июня в их рядах не хватало уже 158 бойцов. В конце июля, после полного поражения потери «консерваторов» были огромны: 600 человек были убиты, 66000 обращены в бегство, многие из них ранены. В мае столкновения между группами бунтарей приняли размах гражданской войны. 27 мая из арсеналов было похищено 80 тыс. единиц оружия. Заводы принимали военные заказы от политических группировок, собирали танки и делали бомбы.
Вакханалию политической молодежи прекратила армия. 1969 год был самым кровопролитным, так как в борьбу вступили отряды рабочих-партийцев и солдат. Многие города на юге страны были взяты штурмом. Город Цчжоу Гуаньси – Чжуанского автономного района обстреливали из артиллерийских орудий и бомбили напалмовыми бомбами. 19 августа в город Гуйлинь после долгой позиционной войны вошли 30 тысяч солдат и бойцов революционной крестьянской милиции.
Равнодушие сельских жителей к «культурной революции» сменилось враждебностью к ней, которую партийный аппарат и армия поощряли, используя настроения крестьян в своих интересах. В течение шести дней в городе истребили почти всех «бунтарей».
В Гуаньси-Чжуанском автономном районе погибло 100 тысяч человек, в Гуаньдуне – 40 тысяч, 30 тысяч в Юньяни. Хунвейбины были жестоки. Но на данном этапе революции больше всего жертв лежит на совести их палачей – военных и милиции, выполнявших приказ партии.
Осенью миллион молодых людей (а в 1970 году – 5,4 миллиона) были сосланы в отдаленные районы. Многие пробыли там более 10 лет.
Так завершилась «культурная революция». Подводя идеологическую базу под агрессивность масс, Мао дал команду к началу компании по критике Конфуция и прославлению легизма.
https://www.chitalnya.ru/work/123943/
https://www.chitalnya.ru/work/124154/