Мы с Эм наматывали уже не то третий, не то четвертый круг по парку, а сердце после стычки все колотилось загнанным зверьком и никак не могло успокоиться. Противно ныли ребра, и во рту было солоно от прикушенной губы.
Все, звоню командиру и плевать я хотел на все выговоры вместе взятые и очередной пропавший отпуск, но здесь я больше не останусь! И на гастрит тоже плевать, жил же я с ним как-то раньше, и ничего, не подох. Подумаешь, пузо ноет! Ничего, не отвалится.
К несчастью, я наконец-то сообразил, кого мне напоминает майор, и воспоминание это меня не порадовало. Когда-то в училище был у нас такой прапорщик Васюта. Тоже красномордый и тоже ни одной юбки не пропускал, прямо брат-близнец нашего майора. Но больше всего на свете Васюта любил издеваться над курсантами. Кого бил смертным боем, над кем измывался со всей фантазией недалекого садиста. Пока дело дошло до руководства, много бед успел натворить. Приятель мой после общения с Васютой в больницу с переломами попал. У меня, если присмотреться, нос чуть-чуть набок скошен. А сколько нас таких было…
Васюту из армии с позором выгнали. Причем напоследок кто-то из офицеров успел его уделать, как бог черепаху. Конечно, мы все знали, кто именно, но молчали: мужику и так несладко пришлось, руководство еще долго отчитывало его за самоуправство. Но в тот момент мы поняли, что не одиноки, что найдется тот, кто готов постоять за нас, забитых и измученных мальчишек. И это чувство еще долго грело нас, не давая отчаяться и пасть духом. Ведь мы, сопливые щеглы, сами еще ничего не могли противопоставить взрослому, уверенному в себе садисту.
Где-то там глубоко внутри я сознавал, что майор и Васюта – два совершенно разных человека, но чувства мои упорно сводили их воедино, подзуживая взять реванш за детские обиды и мучения. Ей-ей, лучше бы этой мрази держаться подальше от меня, ведь не ровен час не окажется никого рядом, и тогда хорошо, если до реанимации успеют довезти.
Представляю, как на меня обидится милейшая медсестра Анечка. Будет теперь смотреть, как на врага народа. Еще бы, взял и ее любимому мужчине по мордасам навалял, какой кошмар.
Я сплюнул. А, пускай обижается, сколько влезет. Пусть лижется с этим недалеким майоришкой, пусть плачет, когда он выпишется из госпиталя и отбудет к месту службы, мгновенно позабыв свою случайную пассию. В конце концов, я что – Мать Тереза, за всех думать и решать должен? Сами, сами, все сами.
- Так ты курить будешь? – Эм потеребила меня за рукав.
- Нет, что-то расхотелось.
- Может, тогда обратно в палату пойдем?
- Нет.
- Просто время позднее, уже гостей выгоняют. Вон видишь, стройными колоннами к КПП прутся?
- А тебе какая разница выгоняют или нет, ты ж вроде собиралась сегодня на ночлег остаться?
- И от своей идеи не отказываюсь. Просто лучше бы мне сейчас к тебе в палату пройти, меньше вопросов будет. Если кто-то заметит меня после девяти, могут возникнуть проблемы.
- Ладно, - обреченно махнул я рукой, поняв, что в покое меня не оставят, - потопали.
Чем ближе мы подходили к главному корпусу, тем отчаяннее я желал развернуться и бежать отсюда, куда глаза глядят. Вот аж до паники прихватило, не вру. Что будет, если мы вновь сцепимся с майором? Я ведь не железный, и даже если Эм примется упрашивать меня не обращать на него внимания, могу не сдержаться. А потом бесконечные разбирательства, укоризненные глаза командира (лучше б наорал или по морде дал, честное слово), заученные вопли высокого начальства про недостойное поведение, позорящее звание офицера. А то, неровен час, и до трибунала дело дойдет. Нет, что угодно, лишь бы больше не видеть этого бабника! Хоть бы его в другое отделение перевели, что ли? А лучше, вовсе выписали как симулянта. Чем дальше он отсюда окажется, тем лучше для нас обоих. Ведь по факту инцидент выеденного яйца не стоит, Эм сама прекрасно бы с ним разобралась, ей не впервой наглецов окорачивать. Но вот так совпало, и уже ничего не исправить.
Впрочем, кому я вру? Случись такое, я бы снова и снова вмазал апперкотом по этой наглой лоснящейся роже. Просто ради собственного удовольствия.
Поднявшись на нужный этаж, мы не дошли буквально пару шагов до моей палаты, как неподалеку раздался истошный женский вопль, полный отчаяния и безысходности. Мы с Эм переглянулись и опрометью кинулись туда, откуда он слышался.
Дверь в соседнюю палату была приоткрыта. Я широко распахнул ее, и мы увидели, как рыдает над красномордым Анюта. Майору, уставившемуся в потолок остекленевшими глазами, уже не суждено было гулять под кленами: из его груди, точно в районе сердца, торчал нож.
Что было хуже всего, клинок принадлежал мне. Я бы узнал его наборную рукоять среди тысячи других. А уж пятна крема на гарде и вовсе не оставляли никаких сомнений: кто-то вытащил нож из торта, пока мы с Эм гуляли по парку, и тут же прикончил им незадачливого майора. Похоже, этот тип успел насолить не только нам. И крепко насолить…
Эм тоже увидела нож и все поняла. Мы переглянулись, я указал ей на Анюту и на дверь. Эм чуть заметно кивнула, подошла к медсестре и обняла ее за вздрагивающие плечи.
- Пойдем, девочка, не надо тебе здесь находиться, давай же, вставай!
- Он… он… моя любовь, - Анюта всхлипывала и размазывала слезы по щекам, вмиг превратившись из миловидной барышни в дурнушку. – Он мне предложение сделал! Я уже кольца нам приглядела! Как я теперь без него одна?
Анюта вновь зарыдала, уткнувшись в безжизненное тело майора. В коридоре слышались шаги, кто-то шел сюда. Черт, лишние свидетели нам ни к чему, и вообще: чем меньше народа осведомлено пока о том, что произошло, тем лучше.
Сообразив, что Анюта может так рыдать часами напролет, Эм резким движением поставила ее на ноги и довольно грубо рявкнула:
- Медсестра, где вам надлежит быть? Здесь госпиталь, военный объект! Немедленно отправляйтесь к начальнику отделения и сообщите ему о происшествии! Я провожу вас.
Опешившая Анюта не нашла, что возразить, как Эм мягко, но настойчиво выпихала ее в коридор, плотно прикрыв за собой дверь. Я слышал, как кто-то спросил:
- Что случилось? Аня, почему вы кричали?
И тут же следом голос Эм:
- Обычная размолвка, девушку сильно обидели. Не переживайте, я лично этим займусь. Анна, идемте к начальнику!..
Я бросил взгляд на тело майора. Да, дело пахнет керосином. Почему-то готов спорить на что угодно, что на рукоятке отпечатков пальцев убийцы нет, только мои. Кто-то весьма удачно перевел стрелки. Теперь попробуй докажи, что я не имею к этому никакого отношения. Нашу ссору с майором видело полгоспиталя, да еще и мои слова вспомнят, что в следующий раз я его точно убью. Эм, конечно, покажет, что мы с ней во время убийства гуляли по окрестностям, да только боюсь, это мало чем поможет. Скажут – покрывает напарника. Хотя, с учетом нашей с ней репутации в конторе, так и припечают: отмазывает любовника. И не оправдаешься, хоть рубаху на груди рви, хоть праотцами клянись.
Я достал мобильный телефон и набрал номер командира.
Надо отдать ему должное, он все выслушал спокойно, задал пару наводящих вопросов и, велев ждать и никого лишнего в палату не впускать, отбился. Черт, черт, черт, как все неудачно-то вышло.
Я еще раз посмотрел на майора и на свой нож. Хм, а ведь будь я на месте убийцы, то, скорее всего, ударил бы именно так: чуть снизу и сбоку. Правую руку протягиваешь вперед, словно для рукопожатия, и пока противник отвлекся, бьешь левой…
Ну да, так и скажи: единственной целью убийцы было опорочить славное имя капитана Дениса Скворцова, и ничего больше. Даже его коронный удар не поленился выучить, чтоб уж наверняка замазать.
Но факт остается фактом: удар-то мой! И чтоб его нанести, надо быть либо левшой, либо амбидекстром. Меня этому приему в свое время научил командир, тоже оберучный боец. Кстати, вот уж не думал не гадал, что умение владеть обеими руками такая редкость. Ан нет: пока все ограничивается рукопашным боем, ребята хорошо работают что правой, что левой. А как доходит дело до холодного оружия, начинаются затыки. Правши не могут нормально держать нож левой рукой, левши – правой. Словно ступор какой-то нападает, и хоть на голову встань, никак его не преодолеть.
Кстати, тоже вот вопрос: а где был убит майор? Не думаю, что прямо в постели, тогда бы нож торчал совсем под другим углом.
Я присел и принялся разглядывать пол. Ничего так и не увидел, ни царапин, ни капель крови, лишь валяющиеся шлепанцы, впрочем, расклад это не меняло. Судя по всему, после того, как убийца вошел в палату и нанес майору смертельный удар, он толкнул того на кровать, а потом поднял ему ноги и уложил так, чтобы со стороны не сразу была заметна неестественная поза жертвы. И мгновенно слинял восвояси, пока его не застукали. Рисковал, конечно, изрядно: в это время суток здесь самый настоящий проходной двор.
Так кто же тут поработал? Неужели и впрямь профессионал?
Я горько усмехнулся. Ну да, профессионал. А с учетом того, что весь госпиталь из таких профессионалов состоит, искать преступника можно до морковкина заговенья. У кого из пациентов за плечами горячие точки, у кого спецкурсы, кто по долгу службы вынужден постоянно в тонусе находиться. Да и медперсонал традиционно за себя постоять может: анатомию знает на отлично, руки сильные, куда и как ударить вполне себе представляет. Нет, это тупик. Определенно, тупик.
"Любовь с запахом нашатыря", часть 6
Первая повесть из цикла "Команда" - Дело №101: На пять минут миллионеры