Глаза неотвратимо слипались, Галка крепилась изо всех сил, но не заметила, как уже в третьем часу ночи потеряла над собой контроль и заснула, голова непроизвольно откинулась назад, на спинку старого велюрового кресла, в котором она сидела. Наконец-то, такой желаемый, долгожданный сон навалился на нее теплой, тяжелой волной, она забылась и видела во сне лесную тропинку, по которой мчалась во весь опор на велосипеде. Вокруг стояли высокие деревья, пропускающие яркий солнечный свет, радостно щебетали невидимые птички, порхали бабочки, края дорожки были усыпаны ярко-оранжевыми цветочками под названием огоньки, а им было так весело, они катят на своих велосипедах целой компанией, шумной, смешливой. А потом, они с девчонками на зеленой полянке стали плести веночки из одуванчиков, у Гали хорошо получались веночки, и одевали их друг на друга. Девчонки кружком сидели на траве, прямо на палец Галки во сне села белая бабочка – капустница. Галка знала о том, что на крыльях бабочки есть пыльца и ее нельзя трогать, иначе бабочка не сможет взлететь и размышляла во сне о том, потрогать или нет?
Умиротворяющая атмосфера летнего леса, вся наполненная звуками и ласковым дуновением ветерка, внезапно взорвалась отчаянным, младенческим плачем и Галка испуганно открыла глаза. Боже, как она ее удержала, не уронила, слава богу. На руках Галки проснулась Анютка, заворочалась, требовательно и громко заговорила на своем трехмесячном языке. Завернув ее получше, Галка встала и привычно стала баюкать, пошла на кухню, чтобы дать ей хотя бы водички. Анютка не успокаивалась, водичка не обманула ее, она хотела материнского молока. Весь вечер и полночи у Анечки болел животик, у нее были колики и Галка что только не делала, она прошагала с ней на руках километры по дому, бесконечно качая, она даже вспомнила как учила ее бабушка успокаивать ребенка и обтерла ей личико своим подолом, смоченным в воде.
В соседней комнате от детского плача проснулся Сережка. Он вышел, как был, в трусишках зеленого цвета с мячиками, совершенно заспанный и зевая спросил: «Что, не спит? Давай, я помогу?»
- Надо ей поменять пеленки, давай сухую.
Галка привычным движением положила малышку на разложенный диван. Серега притащил выглаженную до этого днем Галей детскую пеленку. Галка научилась пеленать очень хорошо, она делала все как надо, ребенок получался плотненько упакованным и сразу смирно затихал. Они снова пошли на хитрость, обмакнули соску в сахар и дали Анечке. «Серый, давай, садись с ней, покачай пока, а я печку растоплю, холодно». Сунув сестренку на руки трехлетнему брату, семилетняя Галка пошла на кухню, сон постепенно отступал от нее.
На кухонном столе валялись остатки вчерашней еды и стояли пустые бутылки. Привычными движениями Галка скоренько прибралась и стала растапливать печку. Было 6 часов утра. «Ну когда же они явятся», подумала Галка о матери и отчиме, - «надо же Анютку кормить». Вчера, после обеда ее мать и отчим дядя Леша, отец Анечки, уехали отмечать чей-то день рождения. Видимо, празднование затянулось, впрочем, не в первый раз. Мама Галки все время жаловалась своим подружкам на то, как она замучилась уже сидеть дома с детьми и как ей хочется отдохнуть. Подружки кивали в ответ, попивая пиво, пока Галка гуляла с коляской на улице. Заодно с ней гулял и Серега, чтобы не мешался матери в доме. Галка очень полюбила малышку Анечку, она была такая красивая, голубоглазая, со светлым пушком на головке. Галке ее большие голубые глаза казались самыми красивыми на свете, она всегда хотела иметь такие же, ведь это были глаза ее мамы, тоже Ани. Сама Галка была смугленькой, черноглазенькой, худющей как выставочный скелет и не нравилась себе. А еще эта противная фамилия. Галка только что пошла в первый класс и пронырливые одноклассники вовсю дразнили ее – гадкая, гадкая по фамилии – Гаджиева. Галка уже давно поняла то, что она похожа на своего неизвестного ей отца, мама была такой красивой – голубоглазой и с красивыми каштановыми волосами. Серега был тоже темненьким и толстеньким, папа у него был другой, но Галка не помнила его, так что, наверное, он тоже был похож на своего отца. А вот малышка Анечка родилась сильно похожей на их мамочку, ее отец, отчим Галкин, был человеком восточной внешности с японскими корнями и фамилией. Он работал на мясокомбинате, так что, в доме всегда было мясо, Галка была довольна отчимом, у них теперь была еда, да и к ней, и к Сереге, он относился хорошо, зря не обижал, подзатыльники раздавал только по справедливости.
Печка начала бодро потрескивать, разгоралась. Галя поставила кипятить чайник. Пошла обратно в зал.
- Ты замерз? – спросила она у сонного брата, качающего в кресле малышку.
- Не очень, – протянул он. У Сережи были проблемы со здоровьем, врачи говорили об отставании в развитии.
- Давай ее мне, иди, оденься, сейчас будем пить чай.
Галя взяла у него Анечку, та серьезно смотрела на старшую сестренку все понимающими глазками.
Услышав шум в прихожей, Галя пошла на него. На кухню, на которой уже становилось тепло, ввалились мать и отчим. Отчим был веселый, он, вообще, был неплохим человеком, Галке было с кем сравнить. Мать была еще нетрезвая.
- Мама, Анютка кушать хочет, молоко уже кончилось.
- А, ладно, давай ее сюда.
Галка покосилась на мать, подумала про себя, что не надо бы ей сейчас кормить ребенка, а вслух сказала:
- Давай, мы купим ей смесь?
- Да зачем, сейчас накормим, у меня молока полно.
Накормив дочку, Галкина мамка передала ее обратно старшей дочке и сказала, что пошла отсыпаться, устала.