Воскресное утро для Юльки началось с требовательного телефонного звонка. Юлька посмотрела на телефон: высветился номер Полины, то есть Полли – именно так она просит её называть.
Вчера Полли сообщила Юльке, что её бросает муж Владимир Николаевич. Они ехали в такси и Полли, не приглушая голоса и не заботясь о том, что услышит водитель такси, стала рассказывать о своём горе. Юлька слушала и не слушала Полли, то и дело, раздражаясь от всего: от рассказа Полли, от того, что приходится слушать, коря себя за малодушие, от вида Полли, с её вызывающими губами, ногтями и причёской. Суть рассказа Полли сводилась к тому, что её муж, Владимир Николаевич, долгое время изменял ей. «Представляешь, полгода я делила постель с изменником!». Тут же Юлька подумала: «Кто бы говорил!» «И с кем изменял! С какой-то толстой коровой, которая старше меня почти на десять лет! И эта тварь, на старости лет, решила родить ребёнка. А я вовсе и не дура, чтобы свою жизнь губить ради какого-то ребёнка! А Вовчик, который просто бредил ребёнком, попался на эту удочку! «Прости Полина, я давно люблю Людмилу, и у нас будет ребёнок». А имя какое, дурацкое, Людмила! Но, ничего, я им устрою счастливую жизнь. Он мне за всё заплатит. За то, что издевался, за побои…»
В этом месте Юлька не смогла сдержаться от удивления, с недоумением взглянула на Полли. Какие издевательства? Какие побои?
– Нет, но помнишь, он меня ударил? – Полли с надеждой посмотрела в глаза Юльки, и, не увидев в них поддержки, уже безнадежно промямлила что-то, похожее на оправдание: – Но я тебе рассказывала…, помнишь? Толкнул он меня…
Таксист, мужчина средних лет, крепко выругался, и было непонятно к чему это относилось: то ли к обстановке на дороге, то ли к рассказу Полли. Полли замолчала, и больше не произнесла ни слова, пока не вышла из такси. «И правильно, что замолчала, – подумала Юлька, – зачем искушать судьбу? Таксисты парни крутые, за матом могла последовать и принудительная высадка из машины с испорченной причёской или, того хуже, со сломанным ногтем! А это уж точно для Полли трагедия! Не пережила бы!».
– Юлька, ты проснулась? – услышала Юлька в телефоне.
«Ещё бы. Попробовала бы я не проснуться, – раздражённо подумала Юлька.- Сейчас опять придётся слушать о её семейной драме». Но голос у Полли был довольно бодрый:
– Я за тобой заеду через полчаса, собирайся. Только брюки не надевай, юбку надень и возьми платок на голову.
– Полина, никуда я не поеду, у меня дела, – решительно и уверенно ответила Юлька.
– Юлька, я же не могу одна первый раз в церковь идти.
– Зачем в церковь?
– Глупее ничего не спросишь? Через полчаса заеду. Опаздывать нельзя.
Полина собралась идти в церковь, и это было весьма неожиданно и сверх всякого понимания образа жизни Полины. Именно потому, что это было недоступно пониманию, Юлька согласилась.
Всю дорогу Полина болтала на тему «одна не останусь, найду ещё лучше», и невдомёк было Юльке, что посещение церкви и эта болтовня – звенья одной цепи. Стали видны золотые купола Храма Христа Спасителя. Полина остановила машину и, открыв сумку, стала там что-то искать, а Юлька любовалась куполами храма. Посмотрела на поток людей, проходивший по мосту к храму. Люди разные: молодые и в возрасте, семейные пары с детьми и совсем молодые пары. Юльке пришла в голову такая мысль: всех их что-то объединяет, что-то доброе и светлое, и это доброе и светлое отражается в их лицах, в их улыбках. И ей отчаянно захотелось к ним примкнуть. Юлька не поверила своим глазам! При подходе к мосту она увидела Глеба. Глеб повернул на мост и направился к храму.
– Полина смотри! – воскликнула Юлька. – Вон Глеб Андреевич, наш начальник службы безопасности. Вон идёт в храм по мосту.
Полине не было никакого дела до Глеба Андреевича, у неё было дело важнее: она с увлечением выправляла локоны из-под платка.
– У него нет ноги, у него протез, – сказала Юлька, сама не понимая, зачем, – представляешь?
– Он, наверное, в храм идёт, чтобы ногу себе у Бога попросить, – хихикая, сказала Полина каким-то натянутым голосом. Юлька посмотрела на неё, и стало понятно, почему она так говорит: Полина, растянув губы, красила их губной помадой и смотрела в зеркало над рулём, вытянув шею.
– А ты что хочешь у Бога попросить? Зачем ты в храм идёшь? – Юлька чувствовала, что теряет светлый душевный порыв, с которым она собиралась войти в храм, и, кажется, что вот-вот прикоснётся к чему грязному.
– Я, Юля, иду в храм за счастьем, – Полина продолжала любоваться на себя в зеркало. – Ты знаешь, какие туда сейчас мужчины ходят? Бизнесмены, депутаты… да всякие. Есть из чего выбрать.
– Полина, ты крещённая?
– Нет, я не крещёная, – Полина с вызовом ответила, и с вызовом посмотрела на Юльку. – Я уже смирилась с тем, как ты меня называешь... Полина… фу… теперь ты ещё и допрос мне устраиваешь?
– Да пошла ты… – наконец-то сказала Юлька, то, что давно хотела сказать, вышла из машины, и услышала: «Сама пошла, овца тупая».
В храм Юлька не пошла: решила, что не достойна. Ей очень захотелось тепла, простого человеческого душевного тепла. Решила позвонить маме. У Юльки с мамой были особые отношения, главным принципиальным правилом их отношений было: «Не совать нос в дела друг друга».
– Мама, привет. Как ты там?
– Юленька, доча, здравствуй! У меня всё хорошо. У бабы Маши сегодня день рождения, ей семьдесят пять стукнуло, вот бутылочку вина взяли.
– На двоих? – нарочито возмущённо и чуть-чуть испуганно спросила Юлька.
– На час! – с весёлым вызовом успокоила её мама. – Баба Маша сейчас ещё за одной сбегает. – Голос в трубке звучал весело, что радовало Юльку.
Мама Юльки всю свою сознательную жизнь отдала воспитанию молодого поколения, работая директором общеобразовательной школы. А сейчас, будучи на пенсии, легко и беззаботно относилась к жизненным реалиям, не нагружая себя проблемами дочери. Но Юльку это не обижало. Она знала, что мама никогда не поскупится на мудрый совет и моральную поддержку. А то, что мама с бабой Машей, соседкой по даче, иногда, расслаблялись употреблением лёгкого алкоголя, не беспокоило, потому, что это было крайне редко и абсолютно безобидно.
– Мама, у меня всё хорошо, - скороговоркой сообщила Юлька. – Мама, а где мой крестик нательный?
– В моей шкатулке, Юленька. И там же возьми мою цепочку золотую для крестика.
«Мама, как всегда, лаконична и без лишних вопросов», – подумала Юлька.
– Ладно, мамуля, отдыхайте.
– Пока, Юленька. Звони.
Перед Юлькой вдруг промелькнуло видение: она вместе с Глебом заходит в храм. Юлька подумала, что это её мечта, а потом оказалось, что жизнь.
