Продолжение интервью с олимпийским чемпионом по современному пятиборью (2016) Александром Лесуном.
- В 2012 году Вы ехали на Игры в Лондоне в статусе фаворита, но заняли только четвёртое место. Что пошло не так?
- Олимпийские игры - это очень специфический старт, и приезжают туда не все самые лучшие атлеты, но психологическая нагрузка самая большая. Той суммы баллов, которую я набрал в Лондоне, хватило бы для того, чтобы оказаться на пьедестале любого крупного международного турнира, но на Олимпийских играх я оказался четвёртым. Что пошло не так? Я не справился психологически. На нас тогда уже заранее “повесили” медали. Ещё сон мне приснился, словно я добегаю до финиша, меня награждают серебряной медалью и я радуюсь, что всё наконец закончилось. Меня до последнего в Лондоне колбасило. Мне ведь никто не объяснил, как там будет страшно. Если честно, то я очень плохо помню Лондон. Коня вообще не помню. Не помню маршрут, не помню, как звали лошадь. Я прибежал и просто был рад, что всё закончилось…
- После Лондона Вы признались, что четвёртое место Вас глобально уничтожило… Как долго длилась депрессия?
- Да, я был разбит. К тому же у бывшей жены умирала мама, и я пытался убежать из дома, чтобы ничего этого не видеть. Я тренировался, много бегал, много плавал, но всё это было так неинтересно. Мы приехали на первый этап Кубка мира, я его выиграл, и вот я стою на пьедестале, а внутри такая абсолютная пустота... Представьте, я бегу и думаю: “Зачем?”, плыву и думаю: “Зачем?” Я тогда серьёзно подумывал завязать со спортом.
- Чтобы уйти куда?
- Никуда. Хотелось просто завязать и уйти в тень, в никуда. Настолько мне было всё равно. Но к чемпионату Европы я вдруг проснулся, всё внутри вновь забурлило и понеслось. На это ушёл целый год.
- Как чиновники отреагировали на четвёртое место?
- Они ждали большего, но они понимали, что я не провалил ни один из видов и набрал сумму, с которой я бы занял место в тройке на любом другом турнире.
- Они пытались Вас поддержать?
- Всем было всё равно, боже мой. Никто ничего не видел! Только не тренеру, именно он как-то меня и вытащил. Как он это сделал, я не знаю.
- В 2012 году перед Играми Вы стали отцом. Вы смогли хоть какое-то время побыть с семьёй?
- Практически нет. Приезжал набегами на два-три дня.
- Как скоро Вы увидели дочь после рождения?
- Я приехал встретить жену из роддома. Был на этапе Кубка мира, когда Катя рожала. Ночью дочь родилась, а утром я проснулся, кое-как выступил в финале и поехал домой, провёл там неделю. Я подготовил дом, сделал всё, чтобы жене было комфортно, и уехал. А потом раз в месяц на два-три дня приезжал. После каждых соревнований я искал дырку в календаре, чтобы сбежать домой.
- Были мысли перевезти их в Москву?
- Да, но семейные обстоятельства некоторое время не позволяли мне это сделать. Сначала у жены умер отец, она поддерживала маму, потом не стало и тёщи. Только тогда я привёз жену и дочь в Москву. В 2014 году мы снимали квартиру, но в какой-то момент поняли, что всё, пора расходиться.
- Не выдержали испытание бытом?
- Дело не в этом. Мы просто смотрели на многие вещи по-разному. Но разошлись мы хорошо, и у нас прекрасные отношения до сих пор.
- Вы принимаете участие в воспитании дочери?
- Я надеюсь! Но в основном по телефону.
- А как Вас воспитывали родители? Ваша мама - учитель, а это обычно строгая дисциплина дома.
- Да, дисциплинка была.
- В каких условиях Вы росли?
- Мы жили в коммунальной квартире, состоящей из двух комнат. Одна комната была наша, другую занимали соседи, кухня была общая. Я очень этого стеснялся, поэтому никого к себе в гости не приглашал и старался сбежать из дома на улицу, в бассейн. На кухне мне, кстати, запрещалось говорить. Мы редко разговаривали на кухне, чтобы соседка не слышала. Там такая соседка у нас была…
- Какая?
- Очень сварливая женщина. Она всё выносила во двор, и там меня полоскали все, кому не лень.
- За что?
- Не так сказал, не так посмотрел. Я ещё любил выделяться, например, в яркой одежде. Я сам её делал. Баллончики с краской и цветные нитки в помощь. Я как раз только начал слушать панк-рок. ”Король и шут”, “Скутер”... Когда все ходили приличные, в рубашках и брюках, я ходил в цветных майках с ирокезом.
- А от мамы прилетало? Если да, то как?
- В углу стоял, палкой прилетало, ремнём тоже. Но в последний раз, когда прилетело ремнём, я уже смеялся в ответ.
- Это же как надо достать маму, чтобы она взяла в руки палку?
- Я умею, поверьте…
- Понятно, специфические отношения начались с детства.
- Ну да. До семи лет я обожал отца, мы жили с ним душа в душу, всё делали вместе. У меня была операция - вырезали аденоиды, и я лежал в больнице с отцом. А с 7 до 11 лет я уже был маминым сыном.
- Почему?
- Перерос, наверное. По-другому посмотрел на жизнь. Мама в тот период могла мне дать больше, чем отец. Мне тогда так казалось…
- Вы разочаровались в отце?
- Нет. К папе я не стал хуже относиться, я его по-прежнему любил, но стал над ним издеваться по-доброму.
- Интересно как?
- Сижу на яблоне, ем яблоки и понимаю, что уже объелся. А внизу отец ходит, меня не видит. Я беру яблоко и в лысину ему бах! Папа ругается на яблоню, я снова ему бах яблоком в лысину - он опять ругается. В третий раз он не выдержал и начал трясти яблоню, думал, что яблоки сами падают. И тогда он увидел меня. Разозлился, стал тыкать в меня палкой, которой яблоки собирают. Я дал дёру… Отец, конечно, был зол, но быстро отошёл.
- Сейчас у Вас какие отношения?
- Если я бываю в Беларуси с друзьями, звоню ему, прошу истопить баню, а отец в деревне живёт, и мы встречаемся. Могу там и двое-трое суток провести. Грибы, озеро, лес… Красота!
- В спорт Вы пошли, потому что часто болели в детстве. Удивительно, что педиатр был против Ваших занятий плаванием...
- Да, это было так. Ну, не хватало у неё понимания, что такое спорт и что такое бассейн. Она была перестраховщицей во всём. У меня же был гайморит, мне вырезали аденоиды. Плюс давление маленькое. Но я очень рад, что пошёл в итоге в бассейн, потому что это стало моей отдушиной. Я любил даже не сами тренировки, а то, что происходило до: общение, мальчишки, футбол.
- Каких результатов Вы добились в плавании?
- Несколько раз был чемпионом Минской области, и то только потому, что самые сильные тогда не приезжали.
- То есть не особо?
- Да, не очень. Я был среднестатистическим пловцом, доплавал бы до мастера спорта, и всё. В девятом классе я понял, что мне стало скучно. У нас было двенадцать тренировок в неделю. Я посещал в лучшем случае семь: либо утреннюю просплю, либо на вечернюю забью. Я понял, что с этим надо что-то делать, иначе меня выгонят из школы олимпийского резерва.
- И вернут в коммунальную квартиру...
- Да, а я этого очень не хотел. Так и появилось в моей жизни пятиборье. Мне предложили, и я согласился. Я смотрел на пятиборцев и завидовал им: они не ходили на учёбу, всё время пропадали на тренировках, ездили на международные старты, а я тоже этого хотел. На отборе я показал второй результат, а через две недели на чемпионате Беларуси по троеборью стал первым и отобрался на чемпионат Европы. Класс! Тогда я понял, что не хочу обратно в плавание.
Продолжение следует...
Из третьей (заключительной) части интервью с Александром Лесуном вы узнаете о том, что сказал ему президент Беларуси во время личной встречи, почему спортсмен не смог отобраться на Игры в Токио и какие планы он строит на будущее.
Автор: Юлия Ягафарова (@bianzel)