Мы уже знаем о том, что Наполеон предлагал Платову создать войско казаков и был абсолютно уверен, что атаман с радостью примет его предложение. Какой русский не мечтает служит в лучшей армии мира, считал он и потому был весьма удивлён его ответом. Восхитившись на параде боевой выучкой казаков, Наполеон предложил Платову? Пришли мне в Париж двадцать тысяч казаков, и я завоюю с ними весь мир.
На что Платов ответил: Пришли на Дон двадцать тысяч молодых француженок и через двадцать лет получишь двадцать тысяч казаков.
Наполеон в 1812 г. пожалел, что не согласился.
Главная деятельность Платова протекала среди кровавых войн наполеоновского вторжения, но известность и первое боевое крещение он получил на Кавказе.
3 апреля Михаил Иванович Платов принял бой, который выиграть было невозможно в принципе. На реке Калалах отряд казаков примерно в тысячу человек, окружило войско Девлет-Гирея в 30 тысяч сабель. Восемь атак татарско-турецкого войска было отбито этим небольшим отрядом казаков до подхода подкрепления. Подкрепление состояло из пятисот человек, но огромное войско Девлет-Гирея разбежалось по всей степи. Об этом подвиге узнала вся русская армия и сама императрица наградила молодого героя специальной золотой медалью. Чтобы вполне оценить значение этого подвига нужно обрисовать положение, в котором находилась тогда донская земля.
После блистательных побед русской армии в Таврии и на Дунае центр военных действий сместился на Кубань. Весной 1774 г. два крымских хана оспаривали власть над Крымским ханством. Русский ставленник Сахиб-Гирей, подкрепленный войсками князя Долгорукого, сидел в Крыму, а ставленник турок Девлет-Гирей с 10-ю тысячным войском высадился в Тамани и, ссылаясь на фирман турецкого султана, подбивал кубанские и терские народы присоединиться к нему для борьбы с русскими.
Интересно, что фирман турецкого султана был то же самое, что и ярлык Золотой Орды. Только теперь те же самые ханы бывшей Золотой Орды получали фирман от турецкого султана. «Ярлык», конечно же, слово татарское, об этом вам любой российский историк расскажет. С пеной у рта. Только вот скандинавское слово «Ярл» - означает князь или что-то в этом роде. Вот бы стравить сторонников норманнской теории происхождения Руси и князей, то есть ярлов по-скандинавски, с почитателями татаро-монгольского ига и поездками русских князей за ярлыком на княжение по-монгольски.
Во всяком случае, кое-чего Девлет-Гирей всё-таки добился. Чечня восстала, калмыцкий хан изменил и ушёл за Волгу, раскрыв немирным черкесам дорогу на Дон. А в это самое время полыхало пугачевское восстание, поставившее на дыбы всё Поволжье и весь Урал.
Но истинно лакомым куском для Девлет-Гирея была 300-тысячная ногайская орда, помирившаяся с русскими и переселившаяся из Бессарабии на Кубань. Неизвестно, пошли бы ногайцы воевать против русских, если бы Девлет-Гирей дошёл бы до них, но на пути у него встал небольшой отряд казаков.
Большая часть донских казаков находилась в походе в западных странах, а на Дону остались только старики и юноши, никогда ещё не бывавшие в сражениях. В середине марта Девлет-Гирей с 10-ю тысячами своего войска и 15 тысячами примкнувших к нему азиатских кочевников, вышел из Тамани и двинулся к кочевьям ногайской орды, по пути принимая в свои ряды всех желающих помахать саблей. Он собрал под свои знамёна и турок, и татар, и черкесов, были и донцы-некрасовцы, и какие-то «арапы». Лишенные вождей ногайцы колебались, лишь небольшая часть примкнула к хану. Не вполне доверяя ногайцам, многоопытный подполковник Бухвостов, предусмотрительно держал ногайских старшин с семьями в своём лагере. В это время сложилась ситуация, когда и Девлет-Гирей и противостоящий ему отряд Бухвостова дрались на ногайской территории за влияние на этих самых ногайцев. Девлет-Гирей напирал, он хотел схватить и вырезать ногайскую верхушку, верную союзу с русскими. Ногайцы пятились, они хоть и ненавидели русских, но боялись, поскольку те устроили им несколько лет назад кровавую баню на Дунае. Но и туркам с крымчаками они не верили, хотя и не хотели поднимать оружие против единоверцев.
На территории Едисанской ногайской орды полуторатысячный отряд Бухвостова разгромил авангард крымчаков под началом брата хана Шаббас-Гирея. Едисанские ногайцы после этого враз «определились» и вместе с гусарами и казаками преследовали и рубили разбитых крымчаков. Ночной налёт крымцев на казачий полк Ларионова также был отбит. Тогда Девлет-Гирей со всем своим войском подступил вплотную. Бухвостов настоял, чтобы орда перекочевала поближе к русским границам под защиту пограничных войск. А чтобы убедить ордынцев в добрых намерениях, он направил им большой обоз с продовольствием. Орда снялась. Чтобы сопровождать обоз и прикрывать уход ногайцев, на реке Калалах были поставлены казачьи полки Ларионова и Платова.
Перед рассветом 3 апреля, с передовых постов разведки дали знать, что «валит силы татарской видимо-невидимо». Не успели казаки опомниться и сесть на коней, как весь горизонт уже покрылся чёрной тучей татарской конницы. Это были главные силы Девлет-Гирея, численностью 30 тысяч азиатских всадников.
Растерялся даже более опытный Ларионов, но Платов в критические минуты действовал молниеносно. Он приказал сдвинуть телеги так, чтобы загородить со всех сторон небольшой окоп, вырытый казаками за ночь. Между тем он вызвал двух расторопных казаков с лучшими лошадями и велел им сказать изо всех сил и предупредить Бухвостова, который был неподалеку со всей ногайской знатью.
Было восемь часов утра, когда громадная сила татар со всех сторон обложила казачий стан. Казаки увидели, как развернулось большое ханское знамя и как толпа, приветствуя его появление диким рёвом, двинулась на приступ. Первое нападение было отбито – казаки устояли. Но бежавшие татары тотчас сменялись другими, свежими полками и за первым приступом последовал второй, а за ним и следующий. Перед импровизированными баррикадами из телег уже навалило горы трупов, но по этим трупам лезли всё новые и новые люди.
А между тем, не сдержи казаки оборону где-нибудь в одном месте и гибель всех была бы неизбежна. Поэтому от каждого казака зависела жизнь его товарищей. Семь приступов было отбито, начинался восьмой, и сомнение мало-помалу стало закладываться в сердца этих железных защитников. Платов бегал от одного рубежа к другому, от одного казака к другому и подбадривал их как мог. Хотя уже даже у Ларионова, ответственного за жизнь казаков своего полка, закрадывалась мысль о переговорах, но Платов настоял на том, что согласен только на то, чтобы драться до последнего и продать свою жизнь подороже. Ларионов молча пожал ему руку.
В это самое время Платов, пристально вглядывающийся в степь, вдруг радостно перекрестился. Ему показалось на самом горизонте большое чёрное облако, которое быстро росло, ширилось, и вдруг зарябило множественными точками. Эти точки отчетливо и ясно стали вырисовываться в прозрачной синеве вечернего воздуха и зоркий глаз степняка безошибочно угадал в них всадников.
- «Ребята! – воскликнул Платов. – Смотри, это не наши ли скачут на выручку?
- Наши! Наши! – закричали казаки и сотни рук поднялись, чтобы сотворить крестное знамение.
Помощь действительно была уже недалеко. Один из казаков доскакал таки до своих и передал им известие, которое мгновенно подняло на ноги весь отряд. Гусары, драгуны, казаки бросились седлать лошадей. Шумный говор пошёл по всему бивуаку. Татары, узнав о близости Девлета, пришли в отчаяние и ни за что не хотели следовать за нашими. Знатные ногайцы идти тоже отказались и вождь их Джан Мамбет «с изумлением и жалостью смотрел на отряд, числом не более 500 сабель, скакавший, как он полагал, на свою погибель». Уговаривать их было некогда. Пока Бухвостов с эскадроном ахтырских гусар и с лёгкой драгунской командой выезжал из лагеря, полковник Уваров со своим казачьим полком уже был далеко впереди и прежде всех подоспел на помощь. Минута – и триста казаков с опущенными пиками врезались в тыл татар.
Это была атака отчаянная, безумная, не оправданная ничем, кроме слепой и дерзкой отваги, но именно эти-то свойства её и имели решающее влияние на судьбу Калалахской битвы. Десятки тысяч людей, несомненно храбрых, вдруг дрогнули и, смешавшись, как робкое стадо, обратились в неудержимое бегство. Началась паника – та страшная паника, которая безотчетно охватывает массы и подчиняет их одному только животному инстинкту самосохранения. Платов посадил своих казаков на уцелевших лошадей и ударил из «окопа». Казаки, преследуя бегущих, нагнали их прямо на отряд Бухвостова, который принял их картечью из четырёх орудий. Это была победа, о которой рассказывали русские военные хроники. Тысяча всадников гнала перед собой 30-ти тысячную армию, охваченную паникой. Три раза пытался хан остановиться, чтобы собрать свои рассеянные войска, и три раза сбитый Бухвостовым, снова бросался в бегство.
Опомнившиеся ногайцы приняли в преследовании Девлет-Гирея живейшее участие и рубили всех, кого удалось настигнуть. Крымчаков и закубанский сброд гнали до самой Кубани. Это был финал, после которого всё татарское скопище разбежалось в разные стороны, и собрать его не представлялось никакой возможности.
«Если кому-нибудь придется быть в таком положении, - говорил известный партизан и командир отряда гусар и казаков Денис Давыдов, - тот пусть вспомнит подвиг молодого Платова, и успех увенчает его оружие».
Без сомнения это говорит о многом, раз сам Давыдов, служащий примером для других, как образец отчаянной храбрости и безудержной удали, призывал равняться на Платова.