Офис мгновенно опустел. Только за одним столом отсвет монитора, в который пристально всматривался молодой программист Женька. При этом его пальцы так быстро бегали по клавишам, что несведущему зрителю могло показаться, будто они живут сами по себе, отдельно от разумной Женькиной головы и от всего тела в целом. Парню показалось, что кто-то стоит за его спиной и наблюдает за обычным делом программиста. Предчувствие его никогда не подводит. Более того, знал, кто там стоит и с какой целью. Оглянулся. Нет, не показалось. Действительно, в полтора метра стояла уборщица Анна Семеновна, баба Нюра, как ее все называли. Та давно была на пенсии, не по ее было сидеть, сложа руки. Продукты и лекарства не такие уж и дешевые сегодня, да и внуку помогала. Кому лишняя копеечка повредит? А тот учился в далеком городе. Старалась, как могла, помогала облегчить жизнь курсанта, будущего офицера. Всю жизнь работала в проектном институте. После выхода на пенсию устроилась уборщицей. Да еще и шутила, мол, дипломированная уборщица баба Нюра, как раз именно такие нужны среди этих умников в очках, что проводят дни над усовершенствованием старых и созданием новых программ. А соседкам всегда по-доброму, шутливо хвасталась, что и она имеет самое непосредственное отношение к этим современным и причудливым IT технологиям. Маленькая и совсем похудевшая бабушка держала в руках швабру, а из кармана синего халата выглядывала салфетка для протирки столов. Женька, раздражаясь, но совсем не сердито произнес:
- Баб Нюр, у меня чисто ... Вы же несколько минут назад убирали ... Вот я тут думаю, думаю, проблему решаю, а вы мешаете только ... Нет, так невозможно! Вы меня отвлекаете. Нет, так нельзя!
Женька еще что-то долго ворчал себе под нос, хотя знал, чем все закончится и что он для нее сегодня сделает. Знал, зачем она здесь. В последнее время это происходило очень часто. Время от времени его раздражало ее присутствие. Потом он успокаивался и делал то, о чем просила. Анна Семеновна держа швабру, молча, слушала претензии. Наконец сделала шаг вперед. И ничего-то не говорила, только глаза выдавали. И он, конечно же, не мог ей отказать. Хотя не раз зарекался и говорил, что это уже в последний раз. Это не может длиться бесконечно, так как ему, по большому счету, давно надоело бессмысленное игра в доброту и сострадание. Свернув свою работу, он настроил то, что хотела баба Нюра. Встав с кресла и уступив бабушке место, подошел к окну. На улице вечерело. Несколько пешеходов спешили по своим делам, прикрывшись зонтами. А по оконной раме неторопливо сползали вниз пряди дождя. Почему Женя вспомнил первую встречу со старой. Точнее, знал он ее с первого дня своего трудоустройства, но именно в тот день первый раз включил ей этот видеоролик и узнал ее имя. Дождливым осенним утром он спешил приступить к ответственному заданию. Но на первом этаже заметил Ленку-активистку, что крепила объявление на стенд.
- Лена, привет! Что там крепишь? - бодро обратился к подруге.
- Баба Нюра, наша уборщица, деньги потеряла, пять тысяч. Может, кто найдет, то пусть передадут на наш этаж, - ответила Ленка.
- Какие там деньги, - равнодушно произнес Женя, но Лена блеснула в ответ молниями резвых зеленых глаз, да так сурово, что он пожалел о сказанном.
- Такие там деньги, - передразнила Лена, - ей на них жить еще неделю. Ты что, разве не знаешь, когда зарплата в нашей фирме.
Ленка-активистка жила кипучей и насыщенной жизнью, ей было до всего дело, она вращалась в этом водовороте, находя для себя возможность, быть кому-то нужной. Жене стало стыдно за свои слова и захотелось загладить вину. Он вскоре нашел бабу Нюру, которая уже будто и успокоилась от внезапной потери, не плакала, а тихо занималась своим делом - мыла полы в коридоре.
- Баба Нюра!
- Что, внучек, что ты хотел? Я еще у тебя не убирала, но скоро приду, не печалься.
- Баба Нюра, а как вас зовут? Назовите, пожалуйста, ваше полное имя, - парень не понимал, зачем он спросил об этом.
Вряд ли оно ему было нужно, скорее вопрос был для поддержки разговора.
- Анна Семеновна, но ты называй меня так, как тебе удобнее, - скромно ответила старуха на вопрос.
- Анна Семеновна, я ... как бы вам сказать ... я нашел деньги, что вы потеряли, - Женька достал из кармана пятитысячную бумажку и протянул старой.
Бабушка заплакала.
- Спасибо, внучек. Хорошие вы все здесь, хорошая молодежь растет. Извини, но не возьму.
- Почему? Вы же потеряли пять тысяч. - Нет, не возьму! Во-первых, у меня было четыре по тыще. Во-вторых, ты уже пятый, кто за это утро «находит» потерянные деньги. Спасибо, внучек, за сочувствие, но не возьму чужого.
- Баба Нюра, Анна Семеновна, пожалуйста, возьмите, - Женя перешел на шепот и так проникновенно заглянул в ее глаза, что старая сдалась и взяла сложенные пополам купюры.
- Женечка, внучек, - бабушка тоже стала говорить шепотом, - у меня к тебе есть одно важное дело. Поможешь?
- Почему же нет, помогу, если смогу.
- Ты сможешь, ты же такой умный. С утра до вечера сидишь в этих санях, в компьютере. Лучше тебя никто не сделает.
- Баба Нюра, а что за дело?
Анна Семеновна задумалась на мгновение и наконец, начала говорить.
- У меня есть такая пластинка блестящая, тоненькая такая. Мне сказали, что на том диске коротенькое кино есть. Как бы мне его посмотреть? Витька, внучек, для меня это очень важно. Ты сидишь на работе допоздна, сделай мне одолжение и включи, как разойдутся все, это не для чужих глаз. Понимаешь?
Бабушка задавала вопросы и боялась получить отрицательный ответ.
- Приносите, все сделаем, увидите вы свое кино, - согласился Женя и заверил бабушку, что все будет хорошо, что он сам может даже выйти из офиса на определенное время.
- Нет, ты можешь остаться, можешь даже смотреть его со мной вместе, потому что ты так похож на него ...
С тех пор они довольно часто смотрели «кино». Разговаривали редко и мало, но между ними возникла какая-то невидимая связь, будто были близкими родственниками. И когда он обращался к ней «баба Нюра», то от этого веяло чем-то близким и родным, и ее «внучек» стало чем-то намного большим, чем просто обращение к представителю другого поколения. Женя посмотрел в сторону своего стола. Баба Нюра сидела неподвижно, словно боясь спугнуть то такое трепетное и нежное, что могло исчезнуть навсегда. Он хорошо знал, что смотрит бабушка на экране монитора. Он наизусть выучил все слова, сказанные в этом небольшом ролике. Его кто-то записал на диск, и однажды бабушка пришла к молодому программисту, совсем еще мальчишке, с единственной просьбой: включить и дать ей просмотреть это кино о Максимке. На экране молодой красивый юноша хохотал от души. О чем весело рассказывал. Он говорил, обращаясь неизвестно к кому. Но Анне Семеновне все время казалось, что он ее видит. Что это ей о чем-то так неистово рассказывает. Такой живой, такой красивый, такой родной внучек! Но внук был жив только на экране, в этом единственном коротком ролике, кем снятым на бесхитростную видеокамеру. Женя и сам обратил внимание, что с Максимом из бабушкиного кино они и впрямь чем-то похожи. И это сходство было не только в росте, возрасте, цвете волос и чертам лица. Существовало не только внешнее сходство, но и внутреннее. Но о последнем знала только Анна Семеновна. Или ей просто хотелось видеть в молодых людях некое подобие. Женя, чтобы не обижать старушку, стал участником какой-то игры. Анне Семеновне снова показалось, что Максим ее видеть. Она улыбнулась и даже хотела что-то сказать ему. Но в то же мгновение осознала, что любимый внучек остался только в ее воспоминаниях и в этом коротком видеоролике. Живой Максимка только на экране. Прошло уже почти три года, как его нет. Все это время в ее сердце живет нестерпимая боль от ужасной потери. Молодой лейтенант, погиб, ее не было дома. Гостила у деревенской подруги, с которой поддерживала тесную связь еще со студенческих лет. Еще не успели ей позвонить, как почувствовала беду собственным сердцем. Попрощавшись с подругой, поехала в город. Была первая половина дня, у подъезда многоэтажки стояли какие-то люди, большинство - незнакомые и почему много военных в форме.
- Максимка! Мой Максимка! - Проговорила старуха, и люди расступились. Она подошла к гробу и увидела любимого единственного внука. Что происходило потом, почти не помнит. Не помнит, как выносили гроб, ставили в автобус, как ехали на кладбище, как много говорили о том, что ценой своей жизни он спас чьи жизни, как опускали ее мальчика в могилу, засыпали землей ... Очнулась только от сухих одиночных выстрелов. Салютовали из автоматов прямо в небо молодые солдатики по команде худощавого майора. Запах сгоревшего пороха, красная гильза на желтом песке, венки из искусственных цветов, букеты багровых роз, люди, опускали глаза вниз, словно боясь встретиться с ней взглядом ... Больно сжалось сердце, да так сильно, что ноги предательски не могли удержать легкое, исхудавшее тельце. Она уткнулась на колени рядом с песчаным насыпью, обнимая его руками. Будто обнимала живого, милого и любимого Максимку. От едкого запаха нашатыря кольнуло в носу, глаза с трудом раскрылись, словно не желая видеть то, что происходит. Какие-то люди повели ее к автобусу. Первая мысль во время возвращения в город пришла о том, что это она должна была умереть. Это ее смертный час должен был наступить, а не Максимка. Она никому на этой земле уже не нужна. Разве для Максима. Но он вырос, повзрослел, получил образование и направление в хорошее, престижное для любого военного, а тем более для молодого лейтенанта, место. Если там, на небе, нужна была одна душа, то почему не ее, почему он ушел первый? А может, там был нужен молодой, красивый юноша, способный на мужественные поступки? Или произошла какая ошибка и вместо нее в мир отправился он? Нелепые вопросы еще долго тревожили, будоражили рану, с которой теперь ей жить, существовать до скончания века. Дочь воспитывала одна. С мужем-то не сложилось, и они разошлись еще в молодости. Дочь рано вышла замуж и повторила путь матери: также рассталась с мужем. Мать и дочь часто ссорились, и Анна Семеновна была удовлетворена, когда дочь нашла нового поклонника. Вскоре та вышла замуж второй раз, но маленький Максимка мешал ее семейному счастью. Новый муж не хотел принимать чужого ребенка. Так что мальчик с детства находился с бабушкой. Анна Семеновна жила только ради него. Прикипела душой и всю неистраченную любовь отдала ему. Когда мальчик подрос, много с ним играла, ездила на экскурсии, покупала много книг и с удовольствием читала ему их. До пяти лет Максим мог уже читать самостоятельно. Внучек радовал Анну Семеновну. Вырос порядочным и добрым. А когда учился в военном училище, писал ей письма. Время от времени она ездила в другой город, навещала своего курсантка. Ехала и думала: а вдруг он будет стесняться ее? Но он всегда бежал к ней, счастливый и радостный. Он любил ее больше, чем маму, о которой никогда не упоминал. Просто был обучен любить этого человека только за то, что родила его. А мамочка жила собственной жизнью и никогда не заботилась о сыне. Знала, что тот в надежных руках. При каждой встрече они много разговаривали. Точнее, он говорил, а она только слушала. Втайне мечтала, что дождется правнуков и будет любить их, как любит Максимка ... За поминальным столом в заводской столовой, что за два квартала от нее дома, было много людей. Военные и немногие соседи, а также учительнице из школы, где учился Максим, несколько одноклассников. Анна Семеновна была занята мыслями, и ее не слишком занимала то, что происходило вокруг. Люди о чем-то говорили, и среди общего шума она ничего не могла разобрать. А может, и к лучшему, потому что так она могла сосредоточиться на собственных воспоминаниях о Максиме. Разум отказывался осознать, что ее мальчика больше нет, что никогда он не обнимет старческие худые плечи.
- Приветствую вас, Анна Семеновна, - от неожиданности старая содрогнулось всем телом. - Я Сережа. Помните, как вы приезжали к Максиму и вместе навещали меня, я тогда лежал в больнице.
- Приветствую, - грустно ответила Анна Семеновна и повернулась в сторону молодого офицера:
- Посиди со мной, Сережа.
- Анна Семеновна, я был там.
- Где?
- Мы вместе ехали в том поезде, мы должны были вместе служить, в одной части, только в разных ротах. Старая внимательно слушала, склонив голову, а лейтенант продолжал печальный рассказ, как на одном из перегонов произошел пожар в соседнем вагоне. Поезд остановился среди поля. Максим лично вынес из пламени с десяток человек. Одна из спасенных женщин причитала, что в вагоне осталась ее дочь. Максим бросился искать ребенка. Нашел и даже в окно падал девочку в руки Сергею, но через мгновение упал на гравийный откос. Какое-то время казалось, что парень просто устал и лег отдохнуть. Его долго дергали, делали массаж сердца и искусственное дыхание, но тщетно. Подъехав медики констатировали смерть ... Сережа долго рассказывал о Максиме, о их дружбе и учебе, про эту ночь и пылающий вагон. Но чем больше он говорил, тем больше она впадала в свои мысли и собственные воспоминания ... Как хорошо, что нашелся этот хороший молодой программист Женька. И ему, совершенно чужому человеку, она рассказала о Максиме. Как хорошо, что он включает короткое кино, где снят ее мальчик. Но ей все время хочется смотреть тот ролик. Она понимает, что мешает Жене работать над какими-то сложными задачами, но не может ничего с собой поделать. Подходила к Жене и стояла у него за спиной, пока он сам не предлагает из милосердия просмотреть то видео. Бывало и так, что подходила к нему и тихонько поглаживала его по плечу. Ей казалось, что она это делает незаметно. Кто она ему? Она все понимала, но ничего не могла с собой поделать. Ей стало казаться, что Женя похож на Максима. А Женя включал ролик и выходил на перекур, или к друзьям в соседний офис, или выслушивал новые идеи Ленки-активистки ... Он давно хотел сказать Анне Семеновне, что так нельзя, что она мешает ему работать, что не стоит так часто смотреть то самое видео , ведь можно и с ума сойти. Он жалел старушку, но с этим надо было покончить. В мыслях даже репетировал те слова, которые должен ей сказать, чтобы это не было для нее обидным и болезненным. Но к вещам дело так и не дошло. На следующий день баба Нюра не вышла на работу. Никто не мешал Женьке. Назавтра также ее не было видно. Не гремело ведро, не шаркала по полу швабра. Женя отработал без помех еще один день. Никто не мешал, но к концу дня он так и не смог разобраться с новой программой, хотя казалось, что финиш совсем рядом. Почему-то не думалось, чего-то не хватало. И он пошел к секретарше. Та ответила, что Анну Семеновну положили в больницу. Сердце ... Лежит в реанимации. Вернулся к компьютеру. Посидел. Потом включил тот ролик. Действительно, чем-то он похож на него. Выключил компьютер и поехал в больницу. Он так хотел успеть сказать ей что-то важное. Привык к ней. И он должен ей это сказать. Сказать, что считает ее своей бабушкой. Потому что у него не было ни родных, ни бабушки. Там, в детском доме, ему так их не хватало. Конечно же, где-то они были, но он о них ничего не знал. А тут - баба Нюра. Медсестра посмотрела на бледного, испуганного парня и бодро проговорила:
- Уже лучше вашей бабушке. Перевели от нас в терапию. Жить будет!
Еще одна интересная история тут: Про понты
Разве же я такой?
Благодарю всех прикоснувшихся к моему скромному творчеству, за ПОДПИСКУ, за поддержку, ☺️ Ваши комментарии и лайки для меня бесценны 💗🙌🏻, если Вам все понравилось ставьте палец вверх👍🏻
Всех обнимаю!