Всю следующую неделю коммунары, соблюдая конспирацию, готовились к празднику. Удалось ли не выдать тайну не известно. По крайней мере Татьяна не давала повода усомниться в своём неведении. А вот Света сама «вычислила» заговорщиков и приняла, можно сказать, решающее участие в этом деле. Она в бабушкином «наследстве» разыскала новенькое, белое полотенце – «рушник» с красивым узором по верху и низу, затем помогла вышить «крестиком» на свободном поле слова: «маме от Жени, от Светы, от Вити, от Алёши». Женя же, под руководством и с помощью мальчишек, воспользовавшись выкройкой из журнала «Сделай сам», изготовил и раскрасил чудный цветок – розу, для Светы отдельно и с невероятным трудом хранил секрет до момента торжества. Мужчины, не скрывая от Татьяны причины своего поведения, все свободные минуты посвятили генеральной уборке дома и бани. Они даже постирали очередную к стирке партию.
Николай Степанович умудрился приготовить для главной «виновницы» ликёр. Он, оказывается, уже давно залил вбанку, устланную мятой и вишнёвыми веточками, своим «чудным» самогоном, а накануне праздника разбавил настойку вишнёвым сиропом. Из дома Евдокии Петровнывзяли замечательный, «пузатый» графин, отмыли его до состояния «невидимки» и наполнили «шедевром».
- Ей очень нравилось «Амаретто». Я иногда покупал специально, чтобы лишний раз угодить и порадовать. И, знаешь, ни разу не пожалел.
- Верю. Но, всё-таки, давай назовём напиток как-нибудь иначе. Во первых - это будет скромнее, а во вторых ты не попадёшь под претензии правообладателя бренда.
- Да. Не будем рисковать. Какие предложения?
- Ну, ликёр «Татьянин день». Как тебе?
- Гениально! Я даже изготовлю наклейку!
- Карандаш послюни.
- Не боись. Будет шедевр, достойный напитка!
Восьмое марта пришлось на понедельник, и коммунары устроили два выходных дня. Татьяна посвятила почти всё воскресенье кулинарии, народ активно помогал кто чем мог.В «поздний» обед понедельника коммунары собрались за праздничным столом. Татьяна приняла меры к тому, чтобы обе «женщины» были бы ослепительны и ей это удалось! Света была в чудесном, отглаженном сарафанчике и с удивительно красивым бантом в затейливой причёске. Сама хозяйка надела платье, которое удивило даже Николая Степановича:
- Откуда это чудо, мать?
- Забыл, внимательный мой! А ведь мы вместе его покупали, и ты тогда сказал, что я тебя потрясла и снова предложил мне и руку, и сердце!
- Что же ты его не надевала? Я бы давно остался и без рук, и без сердца!
- Надевала пару раз. А потом не было причин, кроме того я чуточку располнела. И даже- не «чуточку». А тут взяла и померяла – в самый раз! За время нашей новой жизни я похудела до своего стандарта, и теперь такой обворожительной я буду очень долго, а для вас – всегда!
- Я в восторге! Впрочем, как и всегда, дорогая наша мамочка! Можно в щёчку...?
- Петрович, это потом. Красавицы, занимайте места! Ваши подданные не смеют подходить к столу раньше вас!
Стол был роскошно и богато сервирован. В этот раз разместили целых три свечи вместо традиционной одной. Но пока было светло – день прибавил очень заметно. Первый тост произнёс Николай Степанович за красоту, здоровье и личное счастье присутствующих «дам». Мальчишки подняли фужеры с пуншем, дети с компотом, Татьяна «обалдела» от «Татьянина дня», мужики удовлетворились самогоном. Сергей Петрович сказал следующее:
- Предлагаю тост за наших близких, которых пока нет рядом с нами. За то, чтобы они были живы-здоровы и вернулись к нам.
Говоря тост, он машинально погладил Свету по голове. И тут она заплакала. Заплакала неудержимо, навзрыд. Всем стало понятно, что этот плачь она давно держала в себе, держала не по- детски мужественно. Женя уткнулся в плечо сестры и тоже тихо плакал. Татьяна подошла к детям, обняла. От слёз удержалась. Успокоилась Света, притих и Женя.
- Дорогие наши. Надо жить и надеяться. У моего внука тоже родители где-то, а они и мои дети тоже. Я думаю и о них, и о своей Екатерине Васильевне. Кстати, Алексей, где их застал апокалипсис?
- В Саратове, кажется.
- А на каком море вши родители отдыхали?
- Они были в Турции.
- Да. О своей Катюше я понимаю так – она ни за что не оставит свой интернат, она почти первое лицо среди его руководства. Кроме того, она любит и жалеет этих детей, и она знает, что я её не буду ждать или упрекать за преданность этим несчастным. Она чрезвычайно ответственна, если придётся – будет согревать их собою, а из местных «источников» душу вытрясет, чтобы обеспечить детей. За неё я спокоен. Ну, а в Турции по крайней мере не замёрзнешь и местные власти наверняка как-то обеспечат «застрявших» отдыхающих. Даже с Саратовом и то сложнее. У твоих родителей кроме сценических костюмов практически же ничего нет. А тут зима. Пешком добраться шансов нет. И потом, они уверены, что ты у меня. В любом случае раньше лета они объявиться не могут. Давайте надеяться. Как-то всё образуется, не плачьте, мои дорогие. А мы вас любим и ценим.
Постепенно все успокоились. Вечер вернулся в праздничное русло. - Женя прочитал стишки, Виктор и Алексей спели под гитару. Виктор мало – по малу «баловался» с этим инструментом. Взрослые хвалили и от души веселились. Засиделись далеко за полночь. Для деревенского режима – это «круто». Сначала улеглись Света и Женя, немного позже ушли старшие ребята.
- Петрович, Таня, выпьем, наконец, за любовь!
- Это как, дорогой?
- По полной и до дна!
- Ну, если так… За любовь!
Выпили.
- Ох, мужики, люблю я вас!
- Всех?
-Нет. Обоих.
- Танюш…
- Петрович, молчи. Это её право. Я её боготворю, а ты её любишь. И это тоже твоё право!
Татьяна подошла к мужу и, обняв, поцеловала в губы как целуют любовника. Тоже она проделала и с Петровичем.
- Вот так, Петрович!
- Николай Степанович…
- Молчи. Да и зачем нам в такой «тесноте» быть ханжами. Она уже два раза назвала меня твоим именем. Серёжа – шепчет. Ребята, будем счастливы! Да и шпаг для дуэлей у нас нет. Вот когда объявится твоя Катерина – тогда дуэль, если что! У нас там ещё осталось?
- Твой…, нет мой ликёр я допила.
- Тут ещё чуть-чуть твоей восхитительной.
- Разливай, Петрович на троих. Танюш, ты не против?
- Всё, что ты ни пожелаешь я исполню. Будь уверен. Не подведу.
- Тогда за любовь и на посошок!
Продолжение следует.