Если бы Михаил Королев родился королем, то его королевское прозвище было бы Михаил Гениальный. Но нам всем в шоу-бизнесе страшно повезло, что он не родился в позапрошлом веке и теперь мы, современники, можем пожинать плоды его гениальности. Потому что такие гениальные не рождаются в каждом столетии.
Я поедала Мишины яблочные плоды на кухне его студии после пожинания плодов Мишиной гениальности этажом ниже в самой студии, сопровождаемого многочасовой пытко-съемкой с переодеванием, накрашиванием, причесыванием и позированием разных неудобных поз.
Сам Миша себя считает дорогим, востребованным и профессиональным. Издатели гламурных журналов считают его очень дорогим и пищат, но лезут. Мы, звездульки всех калибров, бьемся, чтобы попасть к нему на сеанс, и поэтому считаем его чересчур востребованным. А профессионалы считают его гениальным. Так что, получается, он себя недооценивает.
Вместо того чтобы спрашивать, когда Миша родился, я, как девушка вежливая, спросила, когда родилось его знакомство с фотоаппаратом.
– В глубоком детстве. – Миша отвечал короткими рублеными фразами, как все интроверты. – Мой дедушка был фотографом, он подарил мне камеру с названием «Смена». Мне было лет восемь. Я сразу начал снимать как подорванный.
Интересуюсь, когда случилось его знакомство с шоу-бизнесом.
Миша обратил внимание, что ручка на столе была положена не туда, куда следует, он ее передвинул и сначала потратил несколько секунд на обдумывание того, где бы она смотрелась лучше всего, и только потом ответил:
– Я очень увлекался рок-музыкой, дружил со всеми рок-музыкантами и, поскольку уже с детства овладел фотоаппаратом, снимал их концерты, снимал их портреты, оттуда все и пошло.
Кто был его первой звездой?
– Владимир Кузьмин и Крис Кельми. Мы вместе учились в МИИТе – Московском институте инженеров транспорта.
Вспомнила, что недавно Миша раздел пол-Москвы звезд, да еще и уложил их в постель, правда, в присутствии осветителей, ассистентов и визажистов для своего нового проекта «В постели со звездой», и прошу перечислить тех, кого Миша профессионально раздел на своем карьерном пути.
– У меня нет цели раздеть кого-нибудь на съемке, эротического накала в фотографии можно добиться и в одежде, однако многие раздеваются сами. Причем, чем меньше настаиваешь, тем больше раздеваются. Если забыть на время тему «раздевания», то вот далеко не полный список только женских «моделей» моего, как вы говорите, «карьерного пути»:
Аврора, Алсу, Ирина Апексимова, Юлия Бордовских, Валерия, Анжелика Варум, Наталья Ветлицкая, Наталья Водянова, Екатерина Гусева, Глюкоза, Надежда Грановская («Виагра»), Ингеборга Дапкунайте, Лариса Долина, Лада Дэнс, Земфира, Тина Канделаки, Лена Ленина, Юлия Меньшова, Лена Перова, Наташа Королева, Кристина Орбакайте, Ева Польна, Ольга Родионова, Инесс Састр, Алена Свиридова, Анна Семенович, Алика Смехова, Ксения Собчак, Анастасия Стоцкая, Любовь Толкалина, Жанна Фриске, Чулпан Хаматова, Анфиса Чехова, Маша Цигаль, Клаудиа Шиффер, Каролина Эррера, Жанна Эппле, группы «Серебро», «Фабрика», «Блестящие» в разных составах, «Лицей», «Стрелки», и многие, многие другие; почти все, кроме Аллы Борисовны.
– Как получилось, что Алла Борисовна устояла?
– C Аллой Борисовной я просто не знаком и никогда не снимал ее.
– А если бы были знакомы, раздели бы?
– Возможно.
– Вы снимаете не только эротические фотографии?
– Нет, конечно. Но мне кажется, что в каждой фотографии должна быть какая-то доля эротизма. Я не маньяк, но мне кажется, что это интересно людям.
– Убеждены ли Вы, Миша, что фотограф должен быть гетеросексуалом, чтобы снимать красивых женщин?
– Я думаю, что фотограф вообще должен быть гетеросексуалом, – убежденно подчеркнул Миша.
– А как насчет съемок обнаженных мужчин? – не нравится мне Мишина ориентация в сторону женщин.
– Меня это гораздо меньше привлекает, – стоял на своем Миша, как будто позабыл известную поговорку руководителей «Русской медиагруппы» о том, что в шоу-бизнесе женщин любят только лохи. – Если это нужно, если проект стоит того, я могу это сделать, но большого удовольствия от этого не получу.
Требую «желтых» подробностей из жизни звезд за кулисами.
– Никаких закулисных подробностей я не помню, поэтому буду краток. Я всех своих прекрасных пациенток люблю. Вы мне очень понравились. Обожаю снимать Аврору, Чулпан Хаматову, Жанну Фриске и многих других. Не понравилась только моя давняя съемка с Машей Распутиной, хотя конфликта у нас не было, я не люблю конфликты. Просто мы живем в разных мирах. Нам не удалось понять друг друга. Она, видимо, где-то на небесах, а я еще не очень. Но мы даже не поругались с ее бывшим мужем, который тогда присутствовал на съемке, хотя он очень этого хотел. Мы довели съемку до конца. Но у нас были, если можно так сказать, трудности перевода. Вроде бы мы все говорим по-русски, но совершенно не понимаем друг друга. Мы люди с разных планет и говорим на разных языках. Это, пожалуй, единственная моя неудача, хотя результат был хороший, но я испытывал дискомфорт, работая с ней.
– В чем разница между российскими и западными фотографами?
– Фотографы-звезды у нас имеют гораздо меньше свободы, доверия и денег, чем звезды-фотографы в любой цивилизованной стране. Потому что этой индустрии по-настоящему здесь нет. Нет индустрии моды. Поскольку нет своих успешных дизайнеров мирового масштаба, негде применить свое умение. И поскольку это дело еще новое для посткоммунистической России, не хватает вкуса. Иногда люди предпочитают позвать недорогого ремесленника, а не человека, который сделает что-то удивительное для них. Даже по поведению звезд российского шоу-бизнеса их очень легко отличить от всех остальных.
– С кем из западных звезд Вы работали и в чем разница?
– Клаудия Шиффер, Инесс Састр, Кензо, знаменитый дизайнер Паоло Пининфарина и многие другие. Все они знают, что, если им нужно сниматься, та же Мадонна, это в ее интересах, и она будет работать восемь часов, до тех пор пока не получится хорошая картинка. А в России я часто слышу: «Ну, хватит!», «Уже все». Звезда устала, и ей хочется домой.
– Как долго обычно длится классическая фотосессия с моделью?
– Съемку моды можно снять за день шесть картинок, если не очень сложный сценарий. Восемь – уже проблематично. А если речь идет о портретах звезд: можно четыре часа выпотрошить, чтобы получить один очень хороший кадр. Хотя очень часто бывает, что самый хороший кадр – это первый кадр. Сначала хороший кадр, а потом поиски второго такого же, которые могут длиться два-три часа и даже четыре. Иногда съемка длится целый день, восемь часов, десять часов ради одного кадра. Это довольно изнурительная работа, и те, кто представляет, что труд фотографа – это голые девушки и бесконечная эйфория, не совсем правы... Самое главное для меня в фотографии – это процесс. Мне нравится исследовать людей, когда я их снимаю. Мне кажется, что как фотограф я имею легальный доступ к их душам. Но это я слишком высокопарно сказал. Я человек, достаточно стеснительный по натуре, и пялиться просто так на человека мне неловко. А с камерой можно смотреть сколько угодно. Меня это, безусловно, будоражит, некая дрожь, которая появляется от хорошей модели, позволяет мне иногда делать неожиданные снимки.
Что такое «хорошая модель» и насколько это зависит от внешности?
– Внешность – это необходимое качество, но смотря для чего. Если мы говорим о фэшн-моделях, то тут главное – способность жить в том образе, который ей придумывает съемочная команда. Жить легко, сразу, не фальшиво, для этого нужна хорошая пластика, минимальные актерские способности. Хотя это скорее не актерство, а дар. Для съемки моды внешность может быть более чем неяркой, важна способность перевоплощаться. Звезды кино, наоборот, чаще бывают яркими, но на фотосъемке иногда работают гораздо хуже, чем модели. Они, наверное, в этот момент думают о Голливуде и пытаются играть какую-то роль.
– Сколько людей участвует в съемочном процессе?
– Что касается гламура и глянца, можно придумать образ самому, но чтобы его создать, лучше воспользоваться помощью стилиста, визажиста и парикмахера. Я ничего этого руками делать не умею, могу только придумать образ. Мне нравится снимать звезд необычных, не тот образ, который тиражируют и продают, мне хочется посмотреть на них с другой стороны. Однажды я снимал Филиппа Киркорова, когда он согласился позировать для одного журнала, участвовать в съемке моды как модель и звезда одновременно. Я придумал собрать его пышную прическу в хвост, он долго сопротивлялся, потом ему понравилось, и он даже уехал в таком образе на вечеринку получать какую-то премию.
– Лучший фотограф страны, тоже, наверное, подвергается с утра до вечера сексуальным домогательствам со стороны фотомоделей, которые мечтают сделать себе карьеру, сильно приблизившись к фотографу.
– Не особенно, поскольку в России нет индустрии моды, и карьера делается не здесь. Еще в 90-е годы что-то было похожее на то, что Вы рассказываете. А сейчас в Москве карьера для модели – это парень, который занимает хорошее положение в банке или где-то еще. Именно на это они в основном ориентированы. Поэтому фотографы моделям нужны, но не до такой степени, чтобы они разрывали на нас одежду.
– А еще оказалось, что реклама не нравится не только ее потребителям, но и самим ее создателям.
– Когда нужно снимать целый день рекламу какого-нибудь кофе, бывает не до девчонок после всего этого.
– Не надо было так много этого кофе пить во время съемочного процесса.
– Нет, – улыбается Миша, – я даже из вежливости не пью то, что снимаю. Это действительно изнурительный процесс, потому что присутствует много людей: работники рекламного агентства, нанятые этим агентством люди, клиенты, менеджеры, которые ни за что не отвечают. И каждый пытается что-то сказать, чтобы его голос был услышан, чтобы все видели, что он работает. Мне трудно это понять, потому что я независим, но, очевидно, люди боятся потерять свое место, поэтому восемь часов они все сверлят мой мозг. Я даже придумал такую схему. Ставлю свет, как мне нравится, делаю первый кадр. Обязательно находится какой-нибудь человек, чаще всего американский пришелец, поскольку русскому нет доверия, который говорит, что надо все переставить. Я помечаю пластырем там, где у меня стояли фонари, в течение двух часов мой ассистент все это кружит по студии, потом мы возвращаемся обратно на крестики, и тот человек говорит, что так надо было сразу сделать. Вот это типичная рекламная ситуация. Хотя в рекламе неплохо платят – приходится мучиться.
Сам подставился, придется теперь спросить о гонорарах.
– То, что получают даже топ-фотографы в России, вряд ли кого-нибудь удивит. Надо очень-очень много работать. После истории, которая случилась со мной в 99-м, я совсем разлюбил поддерживать эту тему. Это были классические бандитские 90-е, людей творческих вообще не трогали, поэтому то, что случилось со мной, было не типичным, причем случилось это в 99-м, когда рэкет практически исчез. Я думаю, что это были какие-то «особенные» милиционеры. Были серьезные угрозы, мне звонили по телефону и на ужасном жаргоне предлагали «крышу». Хорошо, что у меня были связи через друзей юности в Главном Управлении по борьбе с организованной преступностью, поэтому была защита. Тем не менее нервы мне испортили изрядно. Сгорела моя машина, некоторое время пришлось прятать семью. А съемки я хорошие в это время делал, – широко улыбнулся Миша, – вот что значит художника разозлить и напугать. Вспоминаю об этом без всякого удовольствия. Слава богу, есть хорошие друзья, которые меня могут защитить.
– Как мило у Вас все в шоу-бизнесе!
– В шоу-бизнесе все не так красиво, как люди себе это представляют, – согласился Миша. – Например, ночная жизнь артистов, когда они просыпаются в четыре часа дня – это у них утро, а потом всю ночь работают в клубах. Хорошо – зайти, послушать такого артиста, а работать в таком качестве – не так уж легко. Я не очень люблю то, что называется российской эстрадой, я мало кого слушаю. Но самое интересное то, что люди, которые поют посредственные, на мой взгляд, песни, и часто посредственно их поют, оказываются очень интересными персонажами, с харизмой. Не случайно все российские звезды – звезды. Они поют фигню, и люди это потребляют, поскольку в провинции скучно. Я слышал много раз и от моделей, и от звезд, что в любом провинциальном городе сходить на концерт – это где-то провести время, не важно – какой это концерт. В Москве люди ходят в клубы, а в провинции таких клубов гораздо меньше, поэтому они собираются на концертах и потребляют эту эстраду, этот шоу-бизнес, и им наслаждаются. Что людям дают, то они и любят.
– В чем секрет этой «звездности», харизмы?
– Так природой человеческой предопределено, – отвечает за фотографа философ, – что среди сообщества людей есть люди выдающиеся, звезды, а остальные хотят им поклоняться. Я поклоняться не очень хочу, но я с удовольствием с ними работаю. И многие певицы, я не буду говорить их имена, песни которых я просто не могу слушать, оказались интеллигентными, умными, очень харизматичными, красивыми женщинами.
– Значит, для того чтобы добиться успеха, нужно иметь большое человеческое обаяние, харизму. А можно ли это культивировать в себе?
– Частично можно преодолеть себя, – отвечает за фотографа психолог, – проявить силу и волю, затратить на это какие-то свои энергетические ресурсы и можно подняться на ступеньку выше, нежели чем ты находишься, не напрягаясь. Для того чтобы стать звездой, нужно обаяние и какая-то сексуальная составляющая. Каждый берет чем-то своим: кто-то сексуальной харизмой, кто-то интеллектом. Скорее всего это сплав того, другого, и третьего. Лет пять—семь назад меня удивила Алена Апина. Она – удивительное, тонкое, интересное женское существо, но признаюсь, что ее песни я никогда не слушал, потому что привык к другим. Я не хочу никого обижать, ни ее композитора, ни ее исполнение, просто ее песни были за сферой моих интересов. И когда мне однажды пришлось ее снимать, я с удивлением обнаружил, что она очень харизматичная барышня.
– Она не самая молодая модель в мире, но Вам понравилась, значит, красота – это не только модели-подростки?
– Старлетки шестнадцати лет – прекрасный материал для съемок моды. Возрастная планка сейчас опускается все ниже и ниже. Когда я начинал, я снимал 19-летних, 20-летних и даже 25-летних моделей, потом – 17-, 16-, 15?летних, и даже в 14 лет можно уже начинать снимать. 12 лет – это еще дети, а в 13 лет некоторые уже не совсем.
– Это не противозаконно?
– Мы сейчас говорим о съемке моды, – удивился Миша моему вопросу. – Быть демонстратором одежды – это не противозаконно. Как они получают гонорары, какие у них права, об этом, наверное, знают родители, которые подписывают за них контракты.
– Вас не возмущает эта тенденция? Пахнет педофилией... Ведь Вы же стремитесь сделать сексуальные объекты из этих девочек 13 лет.
– О сексе речь идти не может, – твердо сказал Миша. – А фотосессия – это же игра. Эта девушка в данный момент является актрисой. Я не заставляю ее делать что-то такое, что бы не понравилось ее родителям. Чаще всего они и присутствуют на съемках, хотя в этом ничего хорошего нет, так как девушки обычно смущаются. Этим девочкам, как правило, создают образ чуть старше. Просто такое молодое женское существо, определенным образом накрашенное и причесанное, выглядит старшей по возрасту барышней, но посвежее. Это такая уловка. Я не вижу в этом никакого криминала, никакого урона для детской психологии. Конечно, я не снимаю таких детей для мужских журналов, где требуется какая-то откровенная эротика. У меня тоже ребенок есть, между прочим.