Когда я училась во втором классе, на большой перемене нас водили на обед. Это была обязаловка, отказаться было категорически нельзя, а еда была преотвратительнейшая. Я долго думала как бы мне отмазаться от необходимости есть невкусную пищу, и не придумала ничего лучше, чем сказать учительнице, что мне нельзя питаться в столовой потому что я очень сильно болею, у меня строгая диета и дома мама кормит меня одной вареной картошкой. Учительница удивленно посмотрела на меня, а потом спросила что со мной такое. "Просто болезнь", я решила не вдаваться в подробности.
Когда учительница разрешила мне оставаться на большой перемене в классе и не ходить в столовую, я, конечно, обрадовалась, но еще больше удивилась, потому что эта откровенная чушь прокатила. Учительница не попросила маму прийти в школу и объяснить ситуацию, не потребовала справки от врача, не предприняла вообще никаких мер. Она просто поверила мне, восьмилетнему ребенку, на слово. Потому что октябренок не может врать взрослым!
И вот на этой абсурдной версии я продержалась месяца три, пока однажды мы с мамой не встретили мою учительницу на улице. Естественно, мама остановилась побеседовать с ней. И вот, в ходе разговора учительница спрашивает: "А чем таким серьезным Катя болеет?" Мама удивленно посмотрела на меня, потом на учительницу, а я изо всех сил мысленно посылала маме сигналы, чтобы она подыграла мне. Мама сигналов не поймала и ответила: "Ничем". "Мне Катя сказала, что у нее серьезная болезнь, она на строгой диете и Вы даете ей одну вареную картошку".
Видимо серьезный вид учительницы и абсурдность слов были выше маминых сил: она начала громко смеяться. А мне пришлось сознаваться в том, что я все это выдумала дабы не есть в столовой. Учительница была смущена.
На мое счастье вопрос был решен тут же, на месте: мама договорилась с учительницей, что я таки не буду питаться в школе. А я для себя сделала вывод, что план надо продумывать тщательнее, учитывая все возможные риски.