Материал предоставлен сайтом Аламас.ру и лично Акоевым Н.Н.
Кошманова О.
Взгляд в спину. – Реж : Издательство, 2008. – 160 с. : ил.
«Крест поставил…»
Видел ли я сам комполя? Наверное, видел. Но точно не знаю, что это было.
Случалось это в марте 1958 или 1959 года. Направили нас, бригаду рыбаков из 8 человек, на рыбалку в Винтьевскую речку. Это километров 60 от Карыма. Речка эта в Обь впадает. Там водится обская рыба. Жирная, вкусная. Там у нас избушка была построена. В ней всегда и жили, когда рыбачили. И охотники в ней жили, если попадали в те края на охоту. А той осенью там охотничал Вахрушев Пантелей Андреевич. Но очень неудачно. И всем говорил, что он на этом месте «крест поставил». Мы ему говорили:
– Ты не молодой, не болтай, что не следует. А он все свое:
– Крест поставил…
Так вот, приехали, значит, мы на рыбалку, и Вахрушев с нами в бригаде. Ермаков – бригадир и техник лова. Коммунист. Приехали мы на двух лошадях. Всегда нам одну лошадь давал хорошую, бойкую. На всякий случай. И на этот раз у нас была такая лошадь
– Карюха. Остановились в избушке и пошли на озеро на рыбалку. Наловили рыбы и отправили Ермакова в избушку уху варить. Через некоторое время он назад приходит и просит рыбы.
Мы над ним смеемся:
– Ты что сырую, что ли, рыбу съел?
– Да нет. Рыбы в избушке не стало, пока за водой ходил…
– Как не стало?
– Не знаю… Сам принес, поставил на стол. Пошел за водой, пришел – рыбы нет. Никого не видел, ничего не слышал. И следов никаких нет.
– Смотри, – говорю (я там был старше всех по возрасту), – раз такое началось, еще может что-то случиться.
Ночевали спокойно. Утром мы все поднялись. И только хотел из избушки выйти Пантелей Андреевич Вахрушев, да в дверях замешкался. Его и опередил Александр Семенович Вахрушев. А я стоял как раз напротив двери. И только открыл дверь А.С. Вахрушев и вышагнул за порог (а Пантелей Андреевич как бы за его спиной оказался), и все мы, т. е. я, Александр Семенович и Пантелей Андреевич, увидели, что к нашей избушке (прямо на дверь) летит что-то черное, клубок не клубок, медведь не медведь. Меня в избушке (через дверь) даже ветром обдало, и тут же на глазах исчезло, как рассыпалось, или куда ушло-улетело, и ничего видно не стало. П. А. Вахрушев, тот, что все проклинал это место да крест на нем ставил, аж побледнел. Да хорошо, что за спиной Александра Семеновича оказался. А то бы ему и конец тут. Но к вечеру он заболел, плохо ему стало, а ночью и совсем заумирал. Так ночью его и увезли в Карым. И начал он после этого случая болеть. Врачи ничего признать не могут, а мужик поправиться не может. Совсем высох. Так и мучился не один год. Умирать не умирает и не поправляется.
Направили нас в следующий раз на это же озеро на рыбалку. Стали мы собираться и его с собой пригласили.
Говорим ему:
– Если хочешь жить, бери с собой литр спирта. Он так и сделал. Там, на месте и «откупился».
– Как?
– Да очень просто. Пошел в то место, где неудачно охотился, поставил две бутылки со спиртом на пенек и давай просить прощения за свои слова насчет креста, потом три ложки спирта на землю вылил, а остальное мы сами выпили. И пошел с тех пор мужик на поправку. Такой ядреный стал. Но только с тех пор языком трепать остерегался…
Кто был на рыбалке, на речке Виньтья, когда встретили неизвестное существо, после чего Вахрушев Пантелей Андреевич заболел?
Андрей Нохов. Сейчас живет в п. Леуши.
Ермаков – коммунист, техник лова, у которого в избушке рыба пропала. Тот куда-то уехал. Не знаю, где он.
Чалкин Никифор Ильич. В Шугуре живет.
Вахрушев Александр Семенович. В Шугуре он.
Вахрушев Пантелей Андреевич. В Кондинском.
Шогуров Иван Прокопьевич. Живет в Кондинском.
Копьев Иван Васильевич – рассказчик. В тоже день приехал к ним в гости
Шогуров И. П. и, подключившись к нашим разговорам, сам вспомнил и рассказал много интересного, что с ним случалось в лесу. И тут же подтвердил и сам рассказал про тот случай, когда у них из избушки рыба исчезла.
«Лесной дух»
– Я вот вам еще такое расскажу. Мне тогда было лет десять. В каком году? Я с 1912 года, значит, в 1921, а может, в 1922 году. Нас было человек, может, 70, а может, и 80. Мы собирали бруснику в восьми километрах от Карыма, на бору под названием Оторкамсайсуй (Отор – богатырь, суй – бор, а что значит слово камсай, я не знаю).
Летние вечера длинные, и вот мы с вечера баловались: на гармошке играли, пели – в общем, веселились. Солнце уже закатилось. Начало темнеть. Но яркая луна поднялась. И вдруг мы все увидели, что на другой стороне озера (а мы поставили четыре шалаша на берегу озера) стала подниматься над лесом вроде как голова огромного человека.
Лес за озером крупный, боровой, метров по 15–20 будет. И озеро шириной метров двести.
И поднялся тот человек так, что видно его было до пояса. Рук не видно. Стоит над лесом огромнейший человек и в нашу сторону смотрит. А через некоторое время куда-то все потерялось. Старики на нас стали ругаться:
– Вот вы баловали-баловали, и лесной показался нам.
Все испугались, замолчали. Старики говорили, что это был лесной дух и что он запретил шуметь и баловаться в лесу. Больше мы не шумели, не кричали, и больше ничего не показывалось. Через два дня мы, выбрав ягоду, ушли с этого места.
Больше в жизни я никогда ничего подобного не видел и от других не слышал.
«А выдру с корнем выведем!»
– А это уже при Советской власти было…
Начались заморозки. Поехали мы с отцом Василием Прокопьевичем на охоту в вершину реки Тап. Три ночи ночевали. По приезду в деревню Нингатья узнали, что впереди нас едут два охотника: Иван Турсунский да Петр Юмасинский. Едут и в каждой деревне хвастают, что в вершине Тапа (куда они едут на охоту) они все выбьют, а выдру и совсем с корнем выведут. С тем и едут. Но мы с отцом решили, что нашей доли они не добудут. По дороге белок постреляли, а мясо (лося, оленя) добывать не стали. Зачем нам? Везти отсюда домой далеко, и зимой тут дорог нет. Зачем зря губить?
Приехали мы в деревню Малый Тап, а на берегу нас встречают охотники, что впереди нас ехали: Иван Турсунский да Петр Юмасинский
– Вы, – спрашивают, – на охоту? А мы вот уже поохотились.
И руки показывают: у Ивана Турсунского обе руки тряпками завязаны (бинтов-то где возьмешь? Да раньше их и не было). Стали мы их расспрашивать. Вот что они нам рассказали:
Приехали они в вершину Тапа. Устроились на красивом бугорке отдыхать. Костер развели и решили на ночь тут же остаться. И вот ночью Иван не то сон видит, не то явь, что пришел к ним старичок и просит их уйти с этого места. Иван и засобирался сразу. А Петр (он коммунист был) не хочет уходить.
– Спи! – говорит. – Что тебе надо? Какой сон? Какой старик? И не выдумывай…
Второй раз старичок пришел и говорит:
– Если не уйдете, погорите.
– И исчез. И тут мужики не послушались и не ушли.
Налетел тогда ветер, разметал огонь, и вспыхнула у Петре на спине гимнастерка. Ему бы надо в воду, в Тап броситься (речкато рядом), а Иван начал руками на спине огонь тушить да одежду с Петра срывать. Петр сам тоже одежду срывал. Затем Петр всетаки догадался – в воду бросился. Затушил огонь на спине. Оказалось, что у обоих руки обожжены, а у Петра, к тому же, вся спина. Да так, что и пошевелиться нельзя. На лодке ехать не могут. Веслото как держать?! И пошли мужики пешком в деревню Малый Тап. А это километров 50 будет. По дороге им собака выдру выгнала. А они и стрелять не могут! Иван начал ее ногами топтать, а она, выдра, ему и коленки погрызла и бродни все порвала. И нырнула в воду. Только и видели. На том их охота и кончилась.
«Вывели выдру с корнем…». Сами чуть живые до деревни добрались. Босиком по заморозкам (бродни-то выдра порвала) и огонь развести не могут – руки обожжены. Хорошо, что хоть Петр сам живой остался. До зимней дороги так все и лежал на животе в своей деревне. В тот год отец Ивана Янканова, старик Янканов, медведя убил. Жирного. Медвежьим салом и мазали спину. А по зимней дороге увезли в больницу в п. Нахрачи.
Когда это было? Да я еще маленький был. Топор да котел за отцом таскал. Мне лет 13–14 было. Значит, где-то в 1925 или 1926 году.
Про место, где мужики ночевали, всякие слухи ходили. Многих оттуда выгоняли. А однажды и такое было. Но когда, не знаю. Знаю, что рассказывали, и имена называли, с кем это случалось. Но я не помню. А было так: ехали на лодке брат с сестрой. И тоже на том красивом бугорке остановились ночевать. Вот их ночью и начал кто-то прогонять, велит, чтобы они ушли с этого места. Сестра начала собираться уезжать, а брат:
– Нет и все! Никуда не поедем. Куда же ночью?
И тогда с ним это и случилось. На глазах сестры брат встал от костра и зашел в реку, вроде бы сам зашел (а Тап там быстрый), пошел вглубь, так и ушел. Не вскрикнул, не оглянулся. Утонул. Хотя причин к этому никаких не было, и не должен он был этого сделать. Так сестра одна приехала и рассказала, что с ними по дороге приключилось.