(книга "Четверть века")
Друзья мои! Да не осудите нас снова строго! Нас – это Вашего покорного слугу и моего однокашника и сослуживца на многие лета Андрея К (свою фамилию этот вполне реальный персонаж категорически запретил мне упоминать всуе во всех моих воспоминаниях). Ну кстати, про которого я уже упоминал в нескольких прежних своих историях про Калининградское училище, и который (зная мою любовь к великому поэту Сергею Есенину) так вкусно мне рассказывал историю про свою питонию и урок литературы, что я не удержался и поделился ею в своей публикации «Хитрые питоны».
Сегодня же я хочу вам всем поведать ещё одну историю, которую мне рассказал всё тот же мой сослуживец-питон поутру субботы, когда я к нему пришёл домой по адресу город Североморск , улица Кирова, дом 11… Он тогда – «у субботу» - незадолго до Нового 1996 года был очень плох, и мне его тогда захотелось полечить добрым флотским способом, но он наотрез отказался от моей терапии, ибо клятвенно пообещал своей семье...
Итак.
Ну, начну с того, в конце 1995 года раздраконенная и полуразграбленная Россия, не взирая ни на что и вопреки всему всё ж таки подготовила к дальнему походу в Средиземное море наш единственный и многострадальный авианосец (авианесущий крейсер) «Адмирал Кузнецов», который в то время базировался в Видяево. Готовили его всей страной, всем миром, собирая силы и средства, как говорится с миру – по нитке, голому рубашка и с бора – по сосенке. И, опять же, не взирая ни на что и вопреки всему, флагман нашего ВМФ 23 декабря 1995 года всё-таки смог выйти в открытое море, заставив весь мир прийти в уныние: оказалось, что Россия эпохи ельцинского беспредела всё ещё трепыхается, пытается как-то заявить о себе и никак не хочет подыхать!
И вот в процессе подготовки корабля пришлось одному офицеру из управления по поручению и приказанию вышестоящего командования прибыть на борт готовящегося к боевой службе авианосца и проконтролировать укомплектованность необходимой аппаратурой и техникой боевого поста и оценить уровень специальной подготовки его командира и вверенного ему личного состава. Не буду вдаваться в излишние технические и бюрократические подробности этой инспекции. Кто сталкивался с инспекциями и проверяющими из штаба на службе – им совершенно не интересно, ну а те, кому повезло с подобным не иметь дело – попросту заскучают. Да тем более это история совсем не про это. Скажу только одно, что нашему офицеру всё-таки пришлось несколько раз наведываться на корабль, чтобы довести поставленные начальством задачи до своего логического финала.
В то далекое время в поселок Видяево из Мурманска и обратно ходили мягкие рейсовые автобусы «Икарус», если мне не изменяет память раз в два часа. А последний рейс, идущий обратно в Мурманск, приходился где-то на 17 часов, или около того. И вот, когда проверяющий инспектор-офицер уже сидел на самом заднем ряду наполовину заполненного тёплого салона автобуса, предвкушая скучную поездку до столицы Заполярья и сладкий сон под убаюкивающее покачивание кормы автобуса, а потом толкотню в рейсовом 105-м насквозь промерзшем яично-жёлтом автобусе до Североморска, и когда входная дверь уютного «Икаруса» с мягким хлопком известила всех пассажиров, что долгожданное путешествие начинается, он вдруг краем глаза заметил в окне, что к автобусу сквозь декабрьскую позёмку бегут три тёмных фигуры. Две из них отчаянно и призывно махали руками, а третья – трепетно и весьма бережно прижимала, словно мать своего ребёнка, нечто, заботливо укутанное в чёрное кашне. Офицер, проникшись такой душераздирающей картиной, и распознав в бегущих фигурах своих коллег по ратному делу, тут же призвал громким командным голосом водителя автобуса «немного погодить и подождать опоздунов». Вскоре опоздавшие, впустив в теплый салон автобуса густое облако морозного воздуха и, поблагодарив все присутствующих за проявленное милосердие и сострадание, радостно бухнулись на заднее сиденье к своему спасителю.
Автобус, недовольно фыркнув, взревел двигателем и, разрезая острыми кинжалами фар гнетущую черноту полярной ночи, покатил наверх ближайшей сопки, где находился КПП. Стандартная проверка документов у всех пассажиров. И вот автобус, вырвавшись на оперативный простор уже во весь опор мчался к блистающему огнями, софитами и рекламными щитами Мурманску. В ходе проверки документов на КПП выяснилось, что трое опоздавших были летчиками палубной авиации с авианосца, которые тоже спешили прочь из Видяево в расположение своей части. Они тоже приезжали по своим делам и осматривали авианосец на предмет готовности его к походу. Автобус всё катил по черной мурманской вьюге вперёд, а на задних сиденьях уже разыгрывалась настоящая драма!
То, что так нежно и бережно прижимал к своей груди один из лётчиков, оказалось не чем иным, как трёхлитровая банка со спиртом. Во флотской среде именуемым «шилом», которое, как известно является не только превосходным антисептиком и неплохой анестезией, но и кроме согревающих и языкоразвязывающих свойств обладает характеристиками своеобразной машины времени, позволяющей убивать томительные минуты и часы для употребляющих его. И всё бы ничего, но к шилу нужны ещё как минимум два необходимых и важных компонента. А именно: вода (ну хоть чуть-чуть) и элементарная закуска (ну хотя бы - карамелька). У наших героев не оказалось ни того, ни другого. Наступило тревожное молчание вперемежку с подкрадывающимся унынием. В пылу погони за автобусом и желанием успеть на «последнюю кобылу» до цивилизации они оставили на корабле все свои припасы и снедь для своих сослуживцев, так заботливо приготовленную их женами, провожавших в далёкое путешествие к южному побережью Баренцева моря.
- У тебя ничего нет, командир? – скромно спросил лётчик своего притихшего соседа – того самого морского офицера.
- К сожалению, ничего нет, - взгрустнул офицер, с сожалением припоминая, что свои недоеденные домашние припасы он тоже специально оставил на корабле своим коллегам. Ну и в самом деле, не тащить же домой обратно сушки-печенюшки, когда наверняка дома уже его дожидается стол с домашними яствами! И когда всего через каких-то пару часов он с удовольствием будет уничтожать весь домашний гастрономический натюрморт под ласковым надзором любимой супруги и детей.
- Мнда-а-а, - недовольно протянул один из лётчиков, - шило без мыла не войдёт. Что делать будем?
Он специально поставил ударение на слове «делать».
- От скуки совсем ведь помрём, - подтвердил второй.
- Может бросим клич по салону: у кого есть закусь?.. – предположил третий – самый молодой из лётчиков.
- Ты совсем обалдел что ли? - возразил первый, - опозорится хочешь? Давай-ка лучше поскребём по своим сусекам.
И они начали скрести. К «скреблению сусеков» присоединился и морской офицер, который в своём походном дипломате всё-таки смог кое-что найти.
- Ура! Мужики! – воскликнул держатель банки, - живём!
На положенный на сиденье кожаный дипломат, используемый сейчас в качестве импровизированного стола-самобранки все четверо раскладывали свои драгоценности: пол пачки сигарет, кусочек сахара-рафинада, два пакетика чая на верёвочки системы «Липтон» и три фантика от шоколадных конфет «Радий». Так же в качестве трофея к закуске были заботливо присовокуплены гранённый стакан и алюминиевая чайная ложечка, почему-то закрученная в спираль.
- Ну что же, открыл консилиум старший из лётчиков, - за неимением большего будем довольствоваться наличествующим.
- Чем будем запивать? – задал каверзный вопрос младший из лётчиков.
- Я предвидел этот вопрос, - заметил старший и недобро ухмыльнулся, - и он как ни странно не застал меня врасплох! Воды у нас просто навалом в прямом смысле!
- В каком смысле? – насторожился моряк.
- А в прямом - ты только глянь за окно – там мегатонны запивона…
- Не понял?
- Дай шапку, - сказал старший, - забирая у офицера зимнюю военно-морскую шапку, - сейчас поймёшь.
И лётчик, слегка балансируя, пошёл вдоль по качающемуся салону к водителю автобуса. После краткого диалога, автобус подкатил к краю заснеженной дороги и остановился у высокого сугроба, теряющегося своей нескончаемой длинной в бесконечности полярной ночи... Вскоре автобус снова пустился в свой нелёгкий рейс, а на задних сиденьях радостно приветствовали появление двух шапок до краёв наполненных снегом. Ну чем же не запивон!?.
А автобус всё катил по заснеженной дороге. В салоне скучали почти все пассажиры, когда на заднем сиденье разворачивавшаяся было драма уже перешла в потешный водевиль с огненной водой и талым снегом. Морской офицер тоже уже потерял не только счёт времени, но и ориентировку в пространстве. Единственное, что он запомнил, как его выбрасывали из салона автобуса вместе с шапками за очередной порцией снега. Как он их наполняя утрамбовывал рукой и передавал стоящему на ступеньках выхода радостному лётчику, ка счастливо и весело умывался придорожным снегом, а тот таял и робкими сладкими струйками стекал по щекам, подбородку, иногда попадая в пересохший от спирта рот… и было так весело непринуждённо и счастливо, что…
С того самого момента его подсознательная система астронавигации была окончательно переведена в автоматический режим, и теперь его внутренний автопилот функционировал с перегрузкой. Большинство кластеров его памяти были безвозвратно повреждены, а пищеварительная система эпизодически требовала перезагрузки.
Момент прибытия в Мурманск и тем более – в Североморск он уже не помнил, равно как и возвращение домой.
Утром он дал клятвенное обещание себе и своей семье, что в этом году он больше не будет брать в рот ни капли. И он это обещание торжественно сдержал, когда мы вместе с ним осторожно похмелялись поутру первого января наступившего нового года… но это было уже через какую-то неделю…
© Алексей Сафронкин 2021
Другие истории из книги «ЧЕТВЕРТЬ ВЕКА» Вы найдёте здесь.
Если Вам понравилась история, то подписывайтесь на канал, и не забывайте ставить лайки и делиться ссылкой с друзьями.
Описание всех книг канала находится здесь.
Примечание: текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в любых соцсетях этого текста разрешены с личного согласия автора.