Я закашлялся и покосился на Эм, сосредоточенно черкающую очередной абзац нескончаемой криминальной саги. Как же болит горло после диктовки, словно песка наглотался! А уж вымотался так, будто не в беседке на свежем воздухе сидел, а вагоны угля разгружал. Все-таки со стороны командира было форменным свинством привлекать меня сейчас к работе. Будто нельзя было подождать с этими клятыми отчетами хотя бы пару-тройку недель. Признаюсь откровенно, я вообще не понимаю, кому и зачем они нужны в наш компьютерный век. Мы изводим тонны бумаги и тратим время и нервы на полную ерунду, ведь никто это даже читать не будет; бумажки прямым ходом уйдут в архив, где осядут на полке и будут пылиться, потому что на хрен никому не сдались. Будто начальству рапортов мало. Зла на них, бюрократов не хватает!
- Ты не устала? Руку не сводит?
- А что, есть желание сменить меня на боевом посту? – вскинулась Эм.
- Ни малейшего. Зато дико хочется есть. Выздоравливающий организм, свежий воздух и все такое, знаешь ли. И вообще, ты на часы давно смотрела? Мы уже полдня пашем без роздыху, а у меня задница не чугунная и болит, между прочим.
- Болит она у тебя от инъекций, так что нечего все на меня валить. Подумаешь, какие мы нежные! – заворчала Эм, но от писанины оторвалась и отложила ручку в сторону. – Какие будут предложения? В принципе, у меня с собой бутерброды и термос, плюс тортик по дороге купила.
- И ты все это время молчала! – в животе у меня протестующе булькнуло. – Я тут в поте лица поручение командира выполняю, умные мысли рожаю, а она бутерброды заначила и ни гу-гу! И кто ты после этого?
- Мужчинам полезно поголодать. Это стимулирует их недостаточную мозговую деятельность, - ехидно осклабилась Эм. – А то знаю я вас: налупитесь от пуза, а потом начинается: «Ой, что-то ничего в голову не приходит, давай как-нибудь в следующий раз». А так мы с тобой уже больше половины отчетов сваяли. Сейчас перекусим, передохнем чуток, а вечером все доделаем. Ты же большая сильная птица, даром что скворец!
Вот была бы Эм парнем, стукнул бы! Непременно стукнул, чтоб не задавалась. Так ведь знает, засранка, что ничем не рискует, вот и скалится.
- Ладно, доставай, что там у тебя есть. Но учти: если не наемся, пеняй на себя! Отправлю в магазин за догоном.
В ответ Эм состроила рожицу и полезла за снедью. Бутерброды с копченостями мы уничтожили на раз-два: ох, как же я соскучился по нормальной пище! А вот с тортом вышел прокол, поскольку напарница не озаботилась захватить с собой ни ножа, ни ложек. Так что, посовещавшись, мы решили оставить сладкое на вечер.
- Мм, а вот эту медсестру я знаю, – заявила Эм, облизывая пальцы. - Ха, ну точно: это единственная вменяемая девушка в вашем отделении. А кто это рядом с ней?
Я оглянулся, гадая, кого она там еще увидела. По дорожке между корпусами в компании краснолицего майора из соседней палаты шла Анюта, сменщица Зины. Майор громогласно отпускал шуточки, судя по всему, довольно скабрезного характера, на что Анюта трогательно заливалась румянцем и неловко хихикала.
- Да так, один пациент. Дня три-четыре как приехал. Вроде откуда-то с монгольской границы перевели, краем уха что-то такое слышал.
- А почему я его до этого не видела?
Я пожал плечами, поскольку мне было нечего ответить. Меж тем парочка прошла мимо и направилась в сторону росшего у забора клена, старого и могучего.
- А чего это они вместе? – продолжала атаковать меня вопросами Эм, как увидела, что майор привлек к себе Анюту, прижал к кленовому стволу и впился в ее губы требовательным поцелуем.
- Любовь у них, - пояснил я, хотя ситуация и так была прозрачней некуда.
- Любовь? – протянула напарница. – А не староват ли для нее этот Казанова? Ему ведь уже под полтинник! А ей хорошо, если двадцать стукнуло, видно же, что совсем соплюшка! Что он творит, гад?
- Любовь зла.
- А козлы этим пользуются! Хорошо устроился мужик: всего три дня как в госпитале, и уже молоденькую девицу склеил для культурного досуга! Интересно, он давно на себя в зеркало смотрел? Под глазами мешки, пузо наружу выпирает, щеки висят как брыли у бульдога. Кому он вообще сдался, такой красавец?
- Как видишь, и на такой товар купец нашелся.
- Да тут и ежику понятно, что он девке голову морочит. Без вариантов! Она ж глупенькая, молоденькая, легкая и лакомая добыча. Вот он и распустил перед ней хвост, павлин драный. Терпеть таких не могу.
Я вновь промолчал. Откровенно признаться, в чем-то я с Эм был солидарен. Громкоголосый майор с первого же взгляда не вызвал у меня симпатии, а после того, как на днях по-барски обратился на весь коридор: «Слышь, пацан, а где здесь можно спиртом разжиться?» - я и вовсе еле сдержался, чтоб не предложить ему выйти и по-мужски поговорить. Мне, черт дери, скоро тридцать, и по свету поносило немало, чтоб еще всякая тыловая крыса тыкала мне, как мальчику на побегушках. А то, что майор был из штабных, а не из боевых, непреложный факт. Я таких еще в армейскую бытность различать научился. Сколько от них всегда бед было, не счесть. То продукты со склада сопрут и на сторону продадут, а ребята потом неделями голодают, то заставляют солдат-срочников у себя на дачке вкалывать. Мрази! Подонки!
- Дэн, ты чего? У тебя щека дергается.
Ну вот, приехали, нервный тик. Прав все-таки был наш штатный психолог, когда авторитетно заявил, что я неврастеник, и крайне удивительно, что по причине профнепригодности меня еще не попросили восвояси. Стоило только вспомнить о службе, и на, получи и распишись. А все этот престарелый ловелас виноват, чтоб ему пусто было!
Я отвернулся, чтобы только не видеть, как он сосредоточенно шарит по груди Анюты и лапает ее за бедра. Эм права: противно и стыдно. Причем не только за него, а за всех мужиков, вроде как мы тоже в подобном скотстве виноваты. День испорчен окончательно: попробуй теперь выброси из головы эту подзаборную эротику с потными ручищами и слюнявой прокуренной пастью! И ведь знает майор, прекрасно знает, что позорит девчонку, только ему это как с гуся вода. А что, он здесь вроде как на отдыхе, ему положено! И ведь действительно никто ему и слова не скажет, потому что без толку. Такие всегда добиваются своего. Ну а что до чувств молоденькой дурёшки, потом заметят философски: «Сама виновата, думать надо было».
- Пойдем отсюда! – я встал, и от моего резкого движения разлетелась лежавшая на скамейке пачка исписанных листов. Эм кинулась ее собирать. Слава небесам, напарница промолчала и не стала пенять мне на несдержанность, а то, боюсь, под горячую руку досталось бы и ей.
"Любовь с запахом нашатыря", часть 4
Первая повесть из цикла "Команда" - Дело №101: На пять минут миллионеры