Притоптанная высокая трава показывала направления движения не хуже их маленькой проводницы.
– Вы часто сюда бегали? – спросила Лина.
– Почти каждый день, – еле слышно ответила девочка. – Пожалуйста, не говорите моим родителям!
– Я не хочу, чтобы случилась беда.
– Поверьте, они добрые и никого не обидят, – заверила её Мила, клятвенно сложив ладони около груди. – Честно-честно. (Читать начало истории)
– Надеюсь, что так.
– Это правда. Их все звери и птички не боятся и любят. Они нас с ними знакомили, – восторженно затараторила девочка.
Лес закончился, и они вышли на огромную поляну, пересекаемую не глубоким оврагом с мелкой речкой. В сумерках вода, струившаяся внизу, казалась чёрной и пугающей.
– Мы встречались тут, – сказала Мила, оглядываясь. – Но сейчас их нет.
– Откуда ты знаешь? Может, они просто прячутся? – раздражённо спросил староста.
– Я… мы научились их чувствовать, – еле слышно ответила девочка, опустив глаза.
Лика вздрогнула, ей хотелось закричать от ужаса. Как она могла не замечать того, что происходит с дочкой? Ведь Соня самое дорогое, что у неё есть и единственное чудо, связанное с прошлой жизнью.
– Смотрите! – закричал один из мужчин их группы, показывая в сторону реки.
В поле их зрения появился плот, больше похожий на половину скорлупы гигантского ореха.
– Посветите! – попросила Лина. – Там что-то лежит. Соня! – Она кинулась спускаться, молясь всем богам, чтобы дочка осталась жива.
Спуск был чересчур крутой, а в темноте мог обернуться сломанными конечностями или даже свёрнутой шеей.
– Стой! – заорал Ким, бросившись за женой.
Лина сама не поняла, как смогла так быстро и без увечий попасть на дно оврага. Она чувствовала, что Ким близко, но не могла позволить промедление. Ещё чуть-чуть и плот уйдёт за скалу. Вода, несмотря на тёплое лето, оказалась ледяной. Её ноги мгновенно свело судорогой, и она упала.
– Соня! – истошно закричала Лина, сидя в воде.
– Я за ней. Иди на берег, – бросил на ходу Ким и нырнул.
Лина послушно выползла из воды и, прижав ноги к груди, вглядывалась в темноту. Сумерки перешли в ночную мглу, лучи фонарей разрезали пространство, выхватывая лишь отдельные картины. Она видела то дрейфующий плот, то плывущего кролем Кима. Она ничем не могла помочь, её ноги подвели, а сердце сковал страх. «Если погибнут и Соня и Ким, то и я не стану жить… Нет, этого не случится. Это несправедливо», – думала Лина, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Он на плоту! – закричал кто-то из мужчин.
Лина вздрогнула, вырываясь из странного полузабытья полного надежд и отчаяния.
– Его продолжает сносить течением. Надо кинуть верёвку!
– Она слишком короткая!
– Беги вперёд, там перехватим.
Потом наступила тишина. Лина судорожно вздохнула и поползла наверх. Она не смогла помочь тем, кого любила больше жизни: «Лучше бы я осталась на Земле мыть туалеты. Зачем мне эта свобода, если любимых не станет? Там о нас заботились, а тут… Выпустили, словно подопытных крыс и наблюдают, как и отчего мы сдохнем. Ненавижу! Как бы мне хотелось отомстить зажравшимся уродам из высших классов, вообразивших себя Богами!».
– Вы в порядке?! – радостно воскликнула Мила, когда Лина выбралась из оврага. – Меня тут одну оставили, вас дожидаться, а сами туда побежали. – Она махнула рукой с фонариком вправо. – Пойдёмте к ним.
Лина чувствовала, что девочка испугана, но в душе всколыхнулось злорадное удовлетворение: «Так тебе и надо! Может, хоть в следующий раз станут головой думать… Лишь бы Сонька была жива».
Окружающее пространство окончательно потонуло в темноте, синеватый свет местной луны не помогал, наоборот, словно оживлял всё призрачной дымкой. Если бы не фонарик и не звуки голосов, они бы заблудились и к утру тронулись умом.
– Соня? Ким? – еле слышно спросила Лина, подходя к мужикам, столпившимся на песчаной косе рядом с огромной скорлупой.
«Ему удалось её вытащить, – подумала она, сгорая от страха увидеть виноватые взгляды и услышать слова утешения. – Только бы всё обошлось… Но где же они?».
Заметив приближение Лины и Милы, мужики чуть отошли, и в рассеянном свете фонарей она наконец-то увидела его.
– Лина, – облегчённо и в то же время как-то напряжённо сказал Ким.
Она порывисто всхлипнула и бросилась к нему. Лина прижималась к мужу, не обращая внимания на то, что её одежда промокает.
– Ты в порядке? Я так испугалась… Тебе надо переодеться, простудишься, – тараторила Лина, ощупывая его плечи и рёбра.
– Соня…
Её сердце ухнуло вниз и она, вцепившись в мужа, спросила:
– Она жива?
– Да… только без сознания.
Лина дальше не слушала, выхватила из его рук фонарик, и кинулась к скорлупе. Соня лежала, укутанная в листья папоротников и смотрела на небо. Её глаза были открыты, но расширенные зрачки не реагировали на свет.
– Девочка моя, солнышко, проснись, – шептала Лина, обнимая безвольное тело дочери. – Я чуть с ума не сошла, когда ты пропала. Никогда больше так не делай… Милая моя, очнись. Ну что с тобой?!
– Лина, давай я её возьму, – сказал Ким, отодвигая жену. – Нам надо возвращаться.
Она не спорила, просто пристроилась рядом с ним и всю дорогу, гладила дочку по волосам и разговаривала с ней. Ей казалось, что если она замолчит, то потеряет Соню навсегда. Все остальные шли значительно впереди, словно боялись заразиться горем, сгустившимся над чужой семьей.
-//-
– Дорогая, – тихо позвал Ким, дотрагиваясь до плеча жены, сидящей рядом с постелью дочери, – тебе надо отдохнуть.
Лина отчаянно тряхнула головой. Ким тяжело вздохнул, прекрасно понимая её чувства. Она боялась отойти от Сони даже на несколько минут, не говоря уже о часах. Местные врачи так и не пришли к единому мнению, что случилось с их дочерью. Ким и Лина надеялись, что Соне помогут на Земле, но те запросили все анализы и сказали подробно конспектировать любые изменения, чтобы в будущем они смогли разработать вакцину, если вдруг это окажется вирусом. Для них это была маленькая проблема, а для них – смысл жизни.
– Ты не спала трое суток. Нельзя столько употреблять кайфе.
Лина не стала спорить. Недавно найденный аналог земного кофе оказался значительно сильнее собрата и до конца не изучен… Но разве такая малость могла её остановить?
– Я боюсь, – еле слышно прошептала Лина.
– Знаю, – вздохнул Ким, чуть сжав её плечи. – Соня обязательно очнётся, вот увидишь… Она сильная.
Последние несколько дней Ким чувствовал себя участником кошмара, всё внутри разрывалось от страха за близких людей.
– Ей всего десять… Это я во всём виновата!
– Перестань! – чуть прикрикнул Ким. – Ты прекрасная мать!
– Я должна была знать о каждом её шаге, о мыслях и увлечениях… А я в это время старалась свою жизнь устроить.
– И её, между прочим, тоже, – категорично отозвался Ким. – Нет, ничего зазорного в том, чтобы обрести счастье и добиться хорошего места в новом мире. Тем более, Соня была всем довольна.
– И теперь вот лежит… почти неживая, – всхлипнула Лина. – Лучше бы это случилось со мной.
Раздался шумный вздох, и тело девочки резко изогнулось. Ким напрягся, а Лина испуганно вскрикнула, а потом замерла, глядя, как Соня осторожно поворачивает голову в их сторону.
– Сонечка! – Лина бросилась к дочери, ощупывая её, целуя и постоянно бормоча, как сильно она их испугала.
«О, Боже, спасибо», – подумал Ким, сглатывая вставший в горле ком. Он нежно гладил Соню по волосам и улыбался, а в глазах стояли слёзы. Она давно уже стала ему как родная дочь. Пальмира подарила ему не только свободу и шанс начать всё с начала, но и счастье. Если бы он остался на Земле, то весь отмеренный срок провёл бы в портовых доках, разгружая бесчисленные коробки. Одинокий третьего класса мужчина, у которого все родственники погибли, когда он был старше Соньки лишь на один год. Его жизнь напоминала зацикленный чёрно-белый фильм без вкраплений ярких чувств и привязанностей. Его единственной отдушиной были книги и мечты.
– Мама не надо меня запирать дома! – неожиданно возмутилась Соня. – Со мной всё в порядке.
Лина и Ким недоумённо переглянулись.
– Солнышко моё, я ничего не говорила.
– Да? – удивилась Соня, нахмурилась, а потом сказала: – Тогда думайте более тихо, у меня болит голова… Я, правда, была без сознания трое суток? Обалдеть!
– У тебя голова болит? – забеспокоилась Лина, отметая всё остальное. – Я тебе сейчас отвар приготовлю и куриный бульон. Ты пока лежи, отдыхай.
«Что с ней сделали эти чёртовы аборигены?» – подумал Ким, сжимая кулаки. Он вновь чувствовал себя абсолютно беспомощным перед миром, в котором жил. На Земле ему с рождения указали место на коврике, а на Пальмире сначала позволили стать хозяином своей судьбы, а потом жестко показали, кто здесь главный.
– Папа, не надо так думать, – огорчённо пробормотала Соня. – Они хорошие, просто другие. Я сама попросила.
– Что попросила? – спокойным тоном уточнил Ким, хотя внутри расползалось предчувствие беды.
– Стать одной из них, – понуро призналась Соня. – Не сердись! Они особенные. У них всё так понятно и классно. Они могут чувствовать пульс планеты и изменять мир. Они как волшебники из книжек.
Ким прерывисто вздохнул. В его голове мысли метались, словно разбушевавшаяся стихия, то он ругал туземцев, то неугомонный характер Соньки, то думал, как теперь жить. Последнее направление мыслей, особенно его беспокоило, так как он совсем не был к нему готов. Всем переселенцам пришлось учиться самостоятельности только на Пальмире. До этого за них думали люди первого и второго класса… Впервые он с удовольствием отдал бы свободу за шанс всё вернуть обратно.
– Папа, прекрати! Меня сейчас от твоих мыслей вырвет, – простонала Соня. – Словно на карусели третий круг катаюсь.
– Прости, – виновато сказал Ким. – Но я не могу не думать.
– Тогда, пожалуйста, уйди в другую комнату… Мне надо отдохнуть.
– Конечно, цветочек, – суетливо отозвался Ким и выскочил из комнаты.
Он сам был безумно рад передышке от свалившихся, как снег на голову, новых способностей Сони. Всё-таки очень неприятно, когда слышат твои мысли. «Хорошо хоть на расстоянии можно спастись от тотальной головомойки, – подумал Ким, поежившись – Надеюсь, это единственное, чем её наградили местные скелеторы».
К сожалению, его надежды не сбылись…
-//-
Последний месяц Лина постоянно находилась рядом с дочкой и отчаянно её баловала: готовила любимые блюда, шила обновки, играла во всевозможные игры, придумывала сказки, умудрялась каждый день доставать новые фильмы… Они почти всё время проводили вмести. Лина отпросилась у общины на неопределённый срок, а Соню перевели на домашнее обучение. Конечно, постоянно сидеть за забором было непривычно, но она боялась оставить дочь одну.
– Мама, а ответ от Милы не пришёл? – поинтересовалась Соня, когда они с ней пили чай со свежими булочками.
– Нет ещё, думаю, на днях принесут.
Лина понимала, что Соне не хватает привычной жизни, но в свете последних событий, это выглядело меньшим злом. Прогулки за оградой пришлось запретить, а общение со сверстниками ограничить перепиской.
– Папа меня боится, – неожиданно спокойно призналась Соня, жуя вторую булочку с корицей. – Не переживай, я его понимаю.
Лина открыла рот, чтобы возразить, но потом передумала. Ким так и не научился скрывать мысли, хотя Соня пыталась научить. Последнее время, он старался брать на себя дополнительные обязанности в общине. «Ты будь с дочкой, а я уж за двоих работать буду», – говорил Ким и приходил домой только ночевать. Лина понимала, семья рушится, и скоро придётся сделать непростой выбор.
– Не придумывай ерунды, папа просто много работает, чтобы обеспечить нас.
Соня задумчиво кивнула и спросила:
– Ты меня будешь любить всякой?
– Конечно!
– Хорошо, – серьёзно сказала Соня, – потому что, через месяц я окончательно перестану быть человеком.
«О-о, нет! Маленькая моя… Как же так? Мы не можем прятать её постоянно. Что же делать? Неужели выхода нет, и придётся уходить из города? – подумала Лина и заплакала. Ей было жаль себя, дочку, их развалившееся счастье. – Я не буду просить Кима уйти с нами. Я вижу, как он сейчас смотрит на Соню, что же будет потом, когда она совсем изменится». Сама Лина почти не обращала внимания на обретённые способности дочери, на её прогрессирующий рост и худобу. Лина считала это ценой за то, что Соня жива. Она привыкла платить за любую милость судьбы и её давно не страшил выбор. Только вот каждый раз, Лина ощущала как что-то внутри неё умирает, задавленное новым испытанием. Любовь к Михаилу и его предательство обернулись беременностью и первым серьёзным решением. Жажда лучшей доли и свободы вылились в авантюру с переездом. К чему приведёт её любовь к дочери?
– Мамочка, не переживай так, – пробормотала Соня, обнимая Лину. – Грахи непохожи на людей. Они своих не обижают и не бросают.
Вспомнив вид аборигенов Пальмиры, Лина сглотнула. Неужели Соня станет такой?
– Они согласны всех принимать к себе в семью… Правда после ритуала.
– Это то, что произошло с тобой? – осторожно уточнила Лина.
Они с Кимом почти не касались в разговорах той страшной ночи. Сначала боялись ещё больше травмировать девочку, а потом сами прятались от правды.
– Да… Сначала мы с подружками просто общались с ними, а потом они сказали, что пора проходить ритуал. Я вызвалась первой.
У Лины не укладывалось в голове, как её дочка могла согласиться на такое. В десять лет презирать людей настолько, чтобы пройти через страх, боль и заставить себя переродиться в другое существо. «А разве бы ты раньше не согласилось на подобное безумие?» – вкрадчиво поинтересовался её внутренний голос. «Но я была старше, и мне значительно больше досталось», – возразила Лина самой себе.
– Почему? – решилась она всё-таки спросить.
– Мамочка, я, конечно, ребёнок, но прекрасно понимаю, что тебе пришлось пережить. Я каждый день слышу рассказы о Земле и знаю, что никогда её не увижу. Познакомившись с Грахами я ощутила, какие люди неискренние и злые.
Лина грустно улыбнулась и тихо сказала:
– Ты так быстро повзрослела... И я чувствую себя виноватой.
– Глупости! Ты у меня самая лучшая!
На глаза Лины навернулись слёзы, она крепко прижала к себе дочь и уверенно прошептала:
– Всё у нас будет хорошо.
– Конечно, – отозвалась Соня. – Дадим ещё недельку папе подумать, а потом пойдём к Святилищу. Тебе тоже пора принять их сторону.
И от слов её дочери сквозил чуждый разум Грахов.
-//-
Когда-то она была землянкой, гражданкой третьего класса Империи, человеком, женщиной и любящей женой. Когда-то её звали Лина… Она ничего не забыла и оставила прежнее имя в дань уважения к прошлому. Просто, теперь она стала частью огромного и понимающего Клана, обрела единение с самой собой, окружающим миром, освободилась от ложных привязанностей, страхов и предрассудков. После Ритуала и перерождения они почти не виделись с дочерью, но новые способности позволяли ощущать друг друга и даже общаться. Соня мечтала стать исследователем и путешествовать по другим планетам, поэтому отправилась в третью ветвь, чтобы осваивать свои способности. Сама Лина ещё не знала, чем займётся, возможно, окончательно примкнёт к пятой ветви, отвечающей за переговоры с иными формами жизни. Ей нравилось общаться с чужими детьми и видеть, как они становятся частью Клана Великих Грахов. Последнее время число обращённых росло, и каждый раз Пальмира пела от облегчения и радости. Теперь Лина могла её слышать, как и остальных живых существ. Из общей картины мироощущения заметно выделялись пришельцы. Самые безобидные имели блеклые цвета, в крайнем случае, чуть сероватые, но были и чёрные кляксы, которые просто источали злость и ненависть на всё живое, особенно не относящееся к его виду. Первые два типа подходили под перерождение, от последнего, к сожалению, предстояло избавиться. Лина, как и все Грахи, не любила насилие, но другого выхода не существовало. В святилище она принесла клятву служить своему народу и миру во Вселенной, а земляне вызывали серьёзные опасения. Лина радовалась, что может помочь Объединённому Содружеству Вселенной устранить угрозу и рассказать всё о людях, среди которых она родилась. И пусть они получат по заслугам.
Читать другие истории из будущего: "Апгрейд на счастье", "Жестокое благо", "Ю-123. Или почём планета?", "Лекарство от страха", "Кликс", "Семья нового формата".