ЧАСТЬ 39 РАЙ
Последний день всегда хорош тем, что он длиннее других. Впереди целое утро, потом – целый день и целый вечер. Вечера на Кипре, благодаря развлекательной программе Андрея, казались бесконечно длинными и не освещались романтикой курортного романа.
Что-то неуловимое связывало двух людей, каждого по-своему переживавших свои потери. Оказалось, при полном отсутствии интереса не только к прошлому, но и к настоящему друг друга, можно неплохо проводить время вместе. Общество Андрея, несмотря на его неугомонную активность, не утомляло Марту. «А ты ведь тоже пытаешься убежать от своих мыслей», – думала она, невольно проводя сравнение.
Сегодня он пригласил вечером Марту в свой дом и пообещал ужин с барбекю. Марта не отказалась, усматривая в этом дружеский жест – готовность удостоить ее чести приоткрыть кое-что из своей жизни. «Он, наверное, долго сомневался, стоит ли это делать, – с улыбкой подумала Марта. – Мужчинам трудно поверить, что их частная жизнь находится в полной безопасности». За улыбку она была сразу же наказана жестокой догадкой: Андрей ошибочно принимает ее за живую женщину со всеми вытекающими отсюда особенностями, а она?…
Защита, которой служили ей мысли о поисках своего лекарства, сработала незамедлительно: вытеснила опасный и подкинула актуальный вопрос: «А что же все-таки было написано на серебряном ободке украденной амфоры? Слова, выбитые на музейном экспонате, или нечто другое»?
Марта оторвалась от песка, на котором грелась под мягким солнцем раннего утра, и поспешила в свой номер.
Борис, к счастью, сразу ответил на вызов.
- Привет! – изобразил он радость, услышав голос Марты. – Куда пропала? Я звонил тебе вечером.
- Да, так, – замялась она.
- Опять провела вечер в объятиях коробейника?
- Борька, перестань, какие еще объятия! – возмутилась Марта, забывая о том, что со стороны она выглядит еще очень даже пригодной для жизни.
- Хотел тебя куда-нибудь вывести, а ты мне изменяешь, – продолжал он в том же духе. – Сегодня, надеюсь, ты свободна?
- Нет! – отказала Марта безо всякого сожаления. – Сегодня тоже занята.
- Слушай, ну это слишком! Завтра уезжаешь, а мы даже не поговорили
как следует
- А как следует? – уточнила Марта.
- Я тебя спасал, по животику гладил, датчиком, правда, но все же был момент интимности.
- Ага, и теперь, как порядочный человек, ты должен на мне жениться.
- Да я и не отказываюсь, ты сама не хочешь!
Борис, кажется, был не особенно загружен работой и не прочь поболтать.
- Хорошо, – согласилась Марта, – давай встретимся сегодня часов в шесть, только ненадолго, а позже я действительно занята.
- О’ кей! Договорились, я приеду к тебе, и мы посидим где-нибудь, – обрадовался Борис.
– Кстати, а как ты себя чувствуешь? – с некоторым опозданием поинтересовался он. – Может быть, прокапаешься еще раз?
Марта чувствовала себя хорошо и не хотела последние драгоценные часы проводить под капельницей.
- Спасибо. Я обойдусь. Жду тебя в шесть.
Марта вернулась на пляж и провела там весь день, переместившись в самые жаркие часы под соломенный зонтик. Она старательно фотографировала в памяти картинку местного рая, с черной иронией думая о том, что вскоре может представиться случай сравнить ее с оригиналом.
Борис приехал ровно в шесть, и Марта уже ждала его у входа.
- Здесь недалеко отличное местечко, пойдем, пропустим по стаканчику! – предложил он, открывая перед ней дверцу машины.
-Давай, ты пропустишь, а я посижу с тобой рядом.
- Правильно! Давно пора взяться за здоровье. Едите и пьете там у себя, наверное, черт-те что.
Борис уже припарковался около застекленной кондитерской в пяти минутах ходьбы от отеля.
- А вы здесь слишком много о себе думаете, – ворчала по дороге Марта. – И не кичись островным счастьем, рай все равно не твой.
Они уселись за круглый столик в полупустом зале, сделали заказ, и Борис достал из кармана паспорт.
- Рай мой, дорогая. Смотри!
- Ты что, никогда с ним не расстаешься? – Марта разглядывала довольную физиономию Бориса на фотографии.
- Специально взял, тебе показать: смотрите, завидуйте, я – гражданин. Не хочешь такой же?
- Ну хватит! Ты замусолил эту тему.
Марте уже не нужно было никакого гражданства.
- Эх, Мартышка, какая же здесь тоска! – неожиданно затянул Борис, не успевший еще допить и одной порции виски. – Как не хватает абсурда! Нашей российской расхлябанности. Ты знаешь, от чего они больше всего тут тащатся? От жареной еды и своих нудных песен. Как мне надоела жареная рыба и их песни, если бы ты только знала!
- Борька, смена гражданства не меняет человека. Ты способен завести свою рефлексию тем, от чего другие приходят в восторг.
-Ты не понимаешь! Мне здесь не с кем поговорить. Ничего они не смыслят в жизни, потому что всегда жили х о р о ш о. Им бы побегать в семь утра зимой в детский садик, поесть там подгорелой каши с киселем, потом кросс сдать на лыжах в школе в двадцатиградусный мороз, когда штаны к заднице прилипают... Я уж не говорю об армейских прелестях, встречах с милицией, родильных палатах на двенадцать человек да прочих радостях детства и молодости. О нищей старости и подумать страшно.
Марта засмеялась.
- Как же тебя, несчастного, обидели! Даже в роддоме ты побывал. Но зачем безобидным островитянам эдакого счастья желать?
- Да, чтоб поговорить было о чем! – совершенно искренне возмутился Борис. – А то живут тут, пригрелись, ни о чем плохом не думают.
- Если хочешь все время беседовать на российские темы, поезжай-ка на родину. Тем для разговоров за последнее время там не убавилось. Порви свой паспорт – и домой.
Борька сбавил обороты и пошел на попятную.
- Да ни за что! – Рука его осторожно укладывала документ обратно в карман. – Лучше я здесь поскучаю, в тепле и сытости.
- Поедая рыбу под песни, – напомнила Марта. – Что ж тогда жалуешься? Вводишь меня в заблуждение относительно своего патриотизма.
- Я же объяснил: не с кем поговорить. Причем здесь патриотизм?
- Значит, ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж и ты на совершенно законном основании выносил мне мозг в перерывах между непыльной работой, жареной рыбой и песнями.
- Вместо, – оговаривал условия Борис, – вместо песен. А жареная рыба пусть остается.
Марта посмотрела на часы.
- У тебя есть еще полчаса, чтобы окончательно выговориться. Неизвестно, когда еще подвернется такой случай. Это, как я понимаю, и есть разговор «как следует»? – уточнила Марта и добавила: – Раньше ты был более интересным собеседником.
- Все меняется. – Борис вовсе не казался смущенным последним замечанием. – Наша откровенная беседа в тот вечер у меня…
- Это ты имеешь в виду свою откровенность?
- Да, кажется, с твоей стороны всё было как всегда.
- И как же было всегда? – заинтересовалась Марта.
- Ты меня извини, – совсем не виноватым голосом попросил Борис, – но ты всю жизнь была «вещью в себе». Никто не мог понять, что у тебя на уме.
- Поэтому решили попробовать, что у меня в амфоре.
- Ну, хватит! – взмолился Борис. – Уже, кажется, все выяснили.
- Далеко не все.
- Во всяком случае, все, что я знаю. – Борис нервно застучал пальцами по столу, оглядывая зал.