Глава 2.
Той ночью я не могла уснуть. Переполняющие меня чувства служили тонизирующей добавкой к моей бессоннице. Выглядывая в открытое окно и вдыхая прохладный аромат летней ночи, я устремляла свой взгляд в небо, усыпанное мириадами звезд, и думала о нем. Меня мучили вопросы, ответы на которые мне хотелось знать незамедлительно. Как у него дела? Чем сейчас занят? Спит ли или же бодрствует? Или, быть может он так же стоит у окна и любуется луной, которая в дымке редких облаков освещает сумрачное небо своим сиянием? Думает ли обо мне?
Отпрянув от окна, я прошла к стеллажу с книгами, пробежалась глазами по именам авторов, впечатанных на корешке аппликации, снимая с полки нужный мне роман, желая освежить в памяти образ Элизабет Беннет, с которой опрометчиво он спешил меня сравнить, с радостью принимая от него самый щедрый комплимент.
Удобно расположившись на кровати, я приступила к чтению, но мысли уносили меня далеко от повествования книги.
Я вспоминала наш первый разговор, который ввел меня в замешательство, оставив о себе весьма двойственное впечатление. Радушное приветствие, за которым последовал краткий монолог. Говорил он спешно, но с выражением и был весьма обходителен с человеком, которому предназначался звонок. Я молча выслушала его, давая говорящему возможность изложить свои предложения, наслаждаясь звучанием его голоса.
- Скажи, пожалуйста, тебе будет удобно встретиться в назначенное время?
- Я бы с радостью, но не слишком ли вы спешите со встречей? - отшучивалась я, прекрасно понимая, что человек ошибся номером.
- Прошу прощения, с кем я разговариваю?
- Проще будет сказать, кого вы хотели услышать, а я уже отвечу, ошиблись ли вы адресатом или нет.
- Не трудитесь, я уже знаю ответ. Я позже с вами свяжусь. Всего доброго, - напоследок сказал он и отключил разговор.
«Вот хам, - с возмущением подумала я. - Не под каким предлогом не отвечу на звонок!»
Зайдя в приложение, которое помогает найти неизвестные телефонные номера и их владельцев, я набрала в графе поиска необходимые цифры, желая узнать имя своего собеседника.
Свыше трехсот дескрИпторов списком высветились на экране телефона: «Арси, Арик, Сынок, Непутевый брат, Скорая помощь, Ариас, Барон» и многие другие, конкурируя в оригинальности. Сохраняя его номер в записной книжки своего телефона, я добавила в список новое имя «Вежливый хам».
Ближе к полуночи, когда все в доме отправились спать и только из моей комнаты сквозь плотно закрытую дверь прорезался свет, сидя на кровати с ноутбуком на коленях, я смотрела незатейливую комедийную мелодраму «Краденое свидание». Увлеченная просмотром, игнорируя многочисленные сообщения однокурсников, которые общались в группе одной из соцсетей, мой телефон зазвонил и на экране высветилось имя: «Вежливый хам». Я улыбнулась его упрямой настойчивости и, забыв обещание, данное себе, механически ответила на звонок.
- Прости, что заставил тебя ждать, - послышался тихий, успокаивающий голос. - Не было возможности позвонить раньше. Надеюсь, я не потревожил твой сон?
- Достаточно надменно с твоей стороны полагать, что я ждала звонка, - театрально возмутилась я, пытаясь скрыть свою увлеченность.
- Как я записан в твоей телефонной книге?
Немного насторожившись, прекрасно понимая, что мой изобретательный собеседник не мог владеть информацией о происхождении своего нового прозвища, я недоверчиво взглянула на экран, который высветил его имя, и вновь приложила телефон к уху.
- Я еще не придумала подходящую идиому, которая бы точно тебя характеризовала.
- Я Ариас, на случай если захочешь меня переименовать.
- Да, я... - хотела сказать знаю, тем самым чуть по глупости не выдала свое участие. - И не буду записывать. Для чего мне в телефоне номер, на который я не собираюсь звонить?
- Верно, но ведь ты же должна знать имя звонящего тебе человека, чтобы не пропустить от него сообщение?
- Ты, однако, весьма самоуверенный. Что ж, время позднее...
- Я завтра позвоню тебе. Доброй ночи, - сказал он и вновь оборвал разговор, не позволив мне высказать вызванное им возмущение.
- Точно не переименую! - сердито проговорила я, отбрасывая телефон на кровать.
Как и обещал, он позвонил мне ближе к вечеру следующего дня. Стыдно признаться, но я не выпускала телефон из рук, боясь пропустить от него звонок. Периодически я проверяла входящие сообщения и жутко злилась, когда телефон молчал.
Меня буквально доводила до крайности его форма общения, немного надменная, где-то фамильярная, местами нарочито небрежная, но его подача мыслей, то с какой легкостью и удовольствием он играл словами, создавая из них фразы, которые способны были проникнуть в самую глубь души. Он был невероятно вежлив, обходителен и вместо привычных слов, которые находятся в обходе большинства людей, он общался синонимами. Его речь была отполирована от откровенных колкостей, и свои замечания он вуалировал изящными фразеологизмами, значение которых, уверена, не каждый мог понять.
- Рад тебя слышать, - с улыбкой в голосе, нежно произнес он.
- Прости, не могу ответить тебе тем же. Всему виной...
- Но ведь ты же ответила на звонок, - поспешил перебить меня он.
- Праздное любопытство, в нем вся причина.
- Рад, что твоя любознательность пересилила твою вредность.
- Я не...
- Хорошо проводишь день? - вновь оборвал он меня на полуслове, это начало входить в привычку.
Я не стала пререкаться и высказывать свое недовольство. Признаюсь, я не была возмущена его ярко выраженной нетерпимостью, наоборот, меня подкупала его преднамеренно подчеркнутая безучастность.
Удобно устроившись на широком подоконнике, подложив под себя подушку, я смотрела в окно, наблюдая за мимо проезжающими машинами, светофорами, меняющими свои цвета и прохожими, погруженными в свои тягостные мысли, общаясь с человеком, который вызывал во мне бурю неуправляемых и пугающих эмоций.
Он задавал вопросы, а я рада была на них отвечать.
Я рассказывала о беззаботном и красочном детстве, в которое с удовольствием бы вернулась, если бы у меня была такая возможность. Вспоминала школьные времена, и какие изощренные способы мне приходилось изобретать, чтобы избавить себя от выполнения ненавистных домашних заданий, перечисляя любимые предметы и нелюбимых учителей. С воодушевлением расписывала ночные прогулки с собакой, радость встречать захватывающей красоты рассветы под чарующую умиротворенную музыку, когда небо, играя своими красками, окрашивает дымчатые облака золотом солнечных лучей, превращая себя в палитру теплых и живописных оттенков, и как прекрасны улицы города в отсутствии людей. О страхах, приобретенных в детстве, о том, с каким напряжением и тревогой мне приходится бороться, пересекая дорогу без светофоров, потому что была свидетелем смерти человека на пешеходном переходе. Восхищалась грацией лошадей, упорно утверждая, что они являются одними из самых прекрасных созданий, мечтая освоить навыки верховой езды. Рассказывала о неразумной любви к шоколаду и вдохновляющих чувствах, которые вызывает во мне классическая литература. Я делилась с ним своими музыкальными предпочтениями, смущенно напивая мелодию, искажая слова текста иностранных исполнителей.
Он звонил мне каждый вечер, и за долгими телефонными беседами проходила ночь, мы встречали рассветы, и когда последняя звезда на небе исчезала с появлением первых лучей солнца, желая друг другу добрых снов, мы отправлялись спать. И я каждый день с нетерпением ждала его звонка.
Никогда прежде мне не доводилось так открыто рассказывать о своих страхах, тайных желаниях, детских мечтах. Я не боялась выглядеть глупой девчонкой, не имеющей жизненного опыта, простодушной и доверчивой, потому что знала, нет, я была уверена, что он никогда намеренно не причинит мне боль, после которой я бы не смогла оправиться.
О себе он рассказывала не много, был сдержан и совсем немногословен. Успешно избегал тем, которые не хотел обсуждать, а я и не настаивала, хоть и сгорала от любопытства. Мне страшно хотелось знать о нем все возможное, но он неохотно впускал меня в свою жизнь.
Позже за разговором выяснилось, что виновницей нашего одушевляющего общения стала моя однокурсница, которая по совместительству являлась моей близкой подругой. Настойчиво, порой даже навязчиво, она пыталась организовать нам встречу, приводя уйму железных аргументов, которые не могли оставить выбора. Записывая мой номер в его записную книжку телефона, она упорно требовала свидания, убеждая друга позвонить мне. А он, спустя непродолжительное время, забыв о шалости подруги, по ошибке набрал мой номер, который соседствовал с именем человека, кому предназначался звонок. Позднее я узнала, что нужным адресатом была его мама.
Помню, как обрывала телефон подруги и с нескрываемым интересом слушала истории, связанные с ним. В ее рассказах он представлялся мне лицом романтической пьесы, периода эпохи нового времени: чувственный, загадочный, самокритичный и немного провокационный, поэтичный и добродушный. С каждым ее рассказом, с каждым сказанным словом, я очаровывалась им. Я знаю, как это выглядит, глупо, надуманно, наивно. Но мне было 20 и я влюбилась в образ, который сама себе намечтала.
Я узнала, что большую часть своего времени он путешествует и крайне редко прилетает в родные края. А познакомились они в детстве, их отцы были компаньонами в предпринимательской деятельности. Сейчас его отец занимает высокий пост в структуре Общественной палаты. Но, как и со всеми членами своей семьи, у него с отцом были весьма сложные отношения, виной всему его непростой характер, нерешительно говорила подруга, умалчивая о действительной причине их разлада.
Я отказалась, когда она предложила показать его фотографию в своем телефоне. Мне нравилось это томящее ожидание реального знакомства, но он не спешил со встречей, а я стеснялась предложить. Мне не было страшно не оправдать его ожиданий и не оказаться девушкой его мечты. Ведь знаете, как бывает, когда, общаясь с человеком, но никогда с ним не встречаясь, ты самостоятельно, по ощущениям, на ощупь рисуешь его портрет, давая безграничную волю воображению. Черты лица, мимика, улыбка, твои фантазии, как глина в руках скульптора, и все, что от тебя требуется, придать ей нужную форму и надеяться, что твоя интуиция тебя не подведет.
Я узнала о нем немного больше и была невероятно рада этой информации. И те витиеватые иллюстрации, которые я с такой нежностью и усердием рисовала в своем воображении, наконец-то, как мне на тот момент казалось, начали проясняться. И мне безумно нравился тот образ, который он предварял собой. Я не собиралась разглашать информацию, которой со мной поделилась наша общая подруга, боясь выдать свое чрезмерное любопытство. Я смиренно ждала, когда он сам допустит меня к темным уголкам своей жизни.
В тот же вечер, как по расписанию, он набрал мой номер, и мы так же беспечно вели беседы о вечном и мимолетном, о живописи, в которой я совершенно не разбиралась и о любимых писателях, произведения которых пленили мое сердце. О переменчивой погоде и о необычайной красоты пейзажах, простирающихся на бескрайних просторах равнин и возвышенностей, покрытые густой зеленой растительностью, которые можно лицезреть, покидая пределы города. Вели мирную дискуссии о теории поколений и о нас, находящихся во временных циклах истории, разделяя взгляды предшествующих и принимая позицию последующих. О жизни в семьях и общечеловеческих ценностях, которые впоследствии обесцениваются.
Так за разговорами о незначительном и фундаментальном прошла ночь. Встречая очередной рассвет, желая ему добрых снов, с нетерпением ожидая новой беседы, он ненавязчиво и очень деликатно спросил: «Я совсем не настаиваю, но не думаешь, что настало время нам встретиться?» Я, распаленная счастьем, услышав долгожданное предложение, прикрыла улыбку ладонью, опасаясь издать восторженный вопль и изображая серьезную гримасу на своем лице, спокойно ответила: «Поговорим об этом завтра». Ничего не добавляя к вышесказанному, он покорно согласился, желая мне добрых снов.