Распекая младшего брата за конфликт с янычарами, шехзаде Мустафа больше всего возмущался из-за того, что Селим угрожал им мечом. Дескать, нельзя так со стойкими оловянными солдатиками - они дикие, кусаются и дрессировке поддаются плохо. Только избранные вроде самого Мустафы способны находить с ними общий язык, а всем остальным лучше обходить этих ребят в красных халатиках на расстоянии пушечного выстрела.
Что произошло в янычарском корпусе во время визита Селима, Мустафу не больно интересовало. Вопли Ферхата-аги про какие-то там оскорбления он пресёк сразу, понимая что сейчас этот пургомёт наплетёт с три короба, оправдывая свои выходки. А Селим, похоже, тоже кое-что от братца утаил. Не сказал, что весь сыр-бор разгорелся по причине того, что глава янычар вдруг пустился в рассуждения о том, кто из шехзаде достоин трона, а кто нет. Селим не стал говорить этого Мустафе, чтобы не давать лишних козырей ему в руки, - ведь и так было понятно, что по первому же свисту старшего "прынца" солдатики в халатиках разнесут в пух и прах весь Стамбул.
Зачем же тогда, спрашивается, Селим перед янычарами мечом крутил? Самоутвердиться хотел, что ли? Вряд ли. Он вообще не собирался им наносить визит - всё подстроил пройдоха Рустем, который как раз увлечённо резался в интерактивную игруху "Три шехзадёнка". Селима ему нужно было быстренько выпилить, чтобы на новый уровень выйти. И зять династии шустренько обмозговал эффектный ход с привлечением янычар.
А Селим до последнего верил, что он едет в янычарское логово исключительно с благой вестью . Наверное, ждал, что, услышав новость о здравии повелителя, солдатики будут радостно подпрыгивать, бросать шапки в воздух и кричать: "Слава султану Сулейману!". А солдатики почему-то стояли с суровыми гримасами. И их главарь повёл речи о преемственности в Османской династии и о критериях выбора достойного шехзаде.
Селим от такой беспардонности слегка оторопел, но напомнил независимому политэксперту, что янычарам соваться в вопросы престолонаследия не подобает. И им полезно хотя бы иногда проверять подключение языка к головному мозгу, перед тем, как запускать речевой аппарат.
Никакой грубости со стороны Селима по отношению к командиру янычар не прозвучало. Всё по делу и с соблюдением субординации. Повисла длинная пауза. У вояки был шанс извиниться за свои речи. При его положении всегда можно встать в позицию: "Я простой солдат и порой двух слов связать не могу, а потому прошу понять и простить!". Но Ферхат-ага путал берега с такой уверенностью, будто у него уже был карт-бланш от глубокопочитаемого Мустафы на расправу с Селимом. Начал угрожать стоящему перед ним представителю правящей династии: "С нами так разговаривать нельзя, а то придётся отвечать за свои слова!".
Только этой реплики Ферхата вполне достаточно, чтобы выкатить серьёзную претензию Мустафе. Что едят, пьют и нюхают люди в подшефном старшему шехзаде подразделении, если у них вдруг так начинают зашкаливать амбиции? Если бы кто-то из янычар, пусть даже их архиглавный командир, вздумал подобным образом "строить" самого султана, то его буйна головушка слетела бы ещё до того, как закончилась прямая речь. Что, по сути, и произошло чуть позже, когда Сулейман поправился.
Кто в империи хозяин, падишах объяснил своим бестолковым бойцам одним росчерком меча. Только не своего, а Мустафы, выхватив у того оружие прямо из ножен. Не у Селима, который якобы спровоцировал всю эту некрасивую историю, а у Мустафы, который примчался и всех спас. Посыл Сулеймана вполне ясен: публичная казнь аги - это не столько месть за покушение на Селима, сколько предупреждение Мустафе. Ибо нечего тут подрывать армейскую дисциплину деструктивными культами. За дерзкое поведение "глав-янычара" пришлось платить ему. Своей репутацией.
Но Мустафа опять ничего не понял.
