Я уже не раз писала о том, что современная культура да и в целом все общество существует в пространстве постправды. Определить этический, а порой и смысловой вектор того или иного социально значимого явления становится все сложнее и сложнее.
Ну вот, к примеру, рэпер Моргенштерн, открыто глумящийся над общепринятыми нравственно-этическими нормами, и в то же время представляющий серьезный банк, - это хорошо? А задорный Даня Милохин, не могущий сформулировать связно ни одной мысли, зато эпатирующий публику розовыми дамскими рюшами, - в роли спикера на международном экономическом форуме – правильно? А певец Киркоров на каком-то мероприятии имитирующий (а, может, и нет – непонятно) свадьбу с мужчиной во фраке, - это как? Смешно? Красиво? Смело? Пошло?
Примеров таких не счесть. Сейчас можно все. Можно в ЗАГС явиться на катафалке, взять интервью у маньяка, пригласить на роль Раневской трансгендера. На сцене МХАТа можно увидеть женщину трудной судьбы без специального образования, но ужасно уверенную в собственных талантах…
Кто-то скажет, что это свобода.
Но это шутовство.
Вообще, в русской культуре этот феномен появился давно и учеными-филологами и культурологами изучался основательно. В чьей-то научной системе (например, М. Бахтина) шутовство является элементом карнавальной культуры и не несет отрицательно заряженного элемента (оттого шутовство сближается с юродством).
Однако в русской православно-христианский традиции все же шутовство соотносится с инфернальной сферой греха.
Приведу пример из романа «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевского.
Вот Федор Павлович Карамазов – «злой шут», как говорят о нем в романе. Образец нравственного и эстетического безобразия и потери всякого чувства меры. Его жизненная позиция - сознательное оскорбление святынь, откровенное попрание духовных основ бытия. Преступность всего образа жизни Федора Карамазова обнаруживается уже в начальных главах, где он появляется в келье святого старца, чтобы учинить там скандал.
Дом Федора Павловича сначала называется «гаремом», затем «развратным вертепом», наконец, «вертепом грязного разврата».
При этом – удивительное дело! – шуты очень прагматичны и выгоды своей не упустят.
Вот и «Федор Павлович хотя и кутил, и пил, и дебоширил, но никогда не переставал заниматься помещением своего капитала и устраивал делишки свои всегда удачно, хотя, конечно, почти всегда подловато».
Очень актуально и современно, к сожалению.
Впрочем, дело ведь вовсе не в том, что есть отвратительная, вызывающая, дрянная модель поведения, которая у любого нормального человека вызывает оторопь. Дело в другом. В том, что общество с невиданным ускорением несется в новую реальность, в которой произошло самое страшное – смешение добра со злом.
Помните, что однажды говорит Разумихин Раскольникову по поводу теории, изложенной им в статье? «Ведь это разрешение крови по совести, это… страшнее, чем бы официальное разрешение кровь проливать, законное…». Разумихин точно подметил главную опасность, таящуюся в логике Родиона Романыча: перевод нравственных ценностей из одной системы координат в другую, - в ту, где основания произвольны.
Именно это сейчас и происходит, по моему разумению. Трудноразличимы границы хорошего и дурного, истончился водораздел между нормой и ее противоположностью, размыты смыслы базовых нравственно-этических ценностей. Шутовство явилось на смену старой культуре и стало приметой новой реальности.
Быть шутом – модно. Привлекательно. Выгодно (список Форбс тому подтверждение). Так с молчаливого общественного одобрения сложился идеал успешного человека.
Вопрос теперь в одном: как в таком нравственно-культурном контексте воспитывать детей? Как объяснить подростку, что учиться стоит хотя бы для того, чтобы получить хорошую профессию – врача или инженера? Ведь ни врача, ни инженера среди успешных людей уж не найти…
Впрочем, надоело об этом и говорить. Следующий пост напишу о красоте, которая спасет мир.))