История о давней примете из бабушкиного села...
- Так сильно кричит!
- Уже ночь третью...
- Какую третью - пятую! Уже скоро неделя!
- Примета верная, всегда сбывалась. Так просто сыч никогда не кричит.
- Я у Федоровны выпытала про эту примету: так она говорит, месяца не пройдет - человек "выбывает".
- И как это, по-твоему, он выбывает?
- А то ты не знаешь! Ну не замуж же в таком возрасте выходить!
- Вы это про мать или про дочь?
- Я думала, и так понятно, что старший по возрасту, тем более, она же больна...
- Как больна? Была же здорова!
- Ну, наверное, была... Филин-то врать не будет.
- Чем больна?
- Определить-то просто: не хромает - значит, внутренние органы. А чем может болеть женщина в нашем возрасте? Известно чем...
- На старом кладбище уже негде хоронить... Пусть везут туда, через мост!
- Так кто за это платить будет! Родственников нету!
- Пусть ищут. Но если Казачихе отказали в местном кладбище - а она тут более двадцати пяти лет прожила! - то ей куда уж!
- Но так-то да... Значит, через мост...
- А если это дочь?
- Что дочь?
- Тьфу ты...
- А-а, ну если дочь, то я скажу: очень Наталья несчастна - сначала муж, потом дочь...
- Давайте в эту ночь посидим подольше, посмотрим, что за животина унадилась орать по ночам над ее крышей...
- Делать тебе нечего!
- А я останусь...
- Лучше пойди к Наталье, расскажи, как грехи отмаливать, может быть, еще поможет...
- Да ниче ей уже не поможет - поздно отмаливать, нужно было думать, когда грешила. Пятую ночь сыч кричит - о чем разговор!
Не знаю, о чем еще они там шептались и замолкали на полуслове, когда Наталья проходила мимо них или появлялась в местном ларьке. В отличие от них, ничьих настоящих имен я вам не называла...
Вот и теперь бабы умолкли при появлении Натальи в магазине. Мужчина, не участвовавший в бабских разговорах, продолжил говорить, а потом умолк вслед за ними, удивившись нависшей "густой" тишине. Наталья обвела баб своим взглядом, поприветствовала всех. А они молчали, не осознавая, что молчат.
- Здравствуй, Наталья, как жизнь? - опомнился Иван.
- Здравствуйте, благодарю, не жалуюсь! - ответила, смеясь Наталья. Вы-то как?
- Да ниче... Вот, думаю, может пристрелить того сыча, который к вашему дому по ночам прилетает, вам спать не дает?
Наталья застыла на месте.
- Да не стоит... Пусть птичка себе живет. Не виновата она, что народный фольклор с ее помощью такими приметами оброс! Да и скучно без нее! - кинула напоследок Наталья и вышла из ларька.
Народ встрепенулся.
- Ну это она сгоряча... Уверена, она хочет, чтобы сыча пристрелили! А что, может и правда убить его?
- Нельзя! Так еще хуже будет! Тем более, примета уже начала проявляться: теперь-то осталось подождать, что будет...
В воскресенье Наталья как обычно направилась в храм. И здесь ей тоже не удалось избежать о себе разговоров. Некоторые прихожане заметили, что возле иконы она провела времени больше обычного. И зачем-то с батюшкой говорила! Это она нуждалась в исповеди, не иначе. Перед смертью-то исповедаться не помешает...
Клубника со сливками
В следующую ночь снова кричал филин. Если бы соседка Натальи выглянула из окна, то она бы увидела следующую картину: посреди жаркой июльской ночи - накрытый перед домом столик в свете фонарей, чай - или кофе и клубника со сливками.
За столиком расположились Наталья с дочерью. Они о чем-то увлеченно разговаривали, а у их ног играла пушистая собака. Девочка ела ягоды, а мать заплетала ей косички, украшая белыми лентами, и они еще долго не шли в дом, а потом лежали на скамейке, глядя в звездное небо.
А соседка выглянула в окно. "Жуть!" - отпрянула она от окна и закрыла занавеску. - "Надо будет с утра Галине рассказать..."
Что рассказать? Может быть, вы знаете? Наверное, о чае и клубнике со сливками. Или о белых лентах в косичках девочки? Или о том, что маме с дочкой нужно спать по ночам? Скоро узнаем.
А на утро возле дома Натальи остановилась упряжка с белыми лошадьми. Высокий крепкий мужчина спрыгнул с повозки, вошел во двор и исчез на несколько мгновений внутри дома Натальи. Затем они все вместе вышли на улицу. Наталья и ее дочь были одеты в белые нарядные платья.
Незнакомец помог им взобраться и разместиться на местах из соломы. Односельчане смотрели во все глаза. Наконец, мужчина помог запрыгнуть в "карету" и собаке, придерживая ее за лапы. Потом повозка с людьми, украшенная цветами, понеслась сначала на край улицы, а потом и на край села, потом - выехала к мосту...
Их без устали несла упряжка быстрых лошадей по мосту, и даже издали было видно, как развеваются по сторонам от кареты белые ленты...
Бабы повыбегали на улицу и стояли, роняя челюсти.
- Венчаться, видать, поехали...
- А что, неверная, видимо, была примета... Сыч-то переусердствовал!
- Так "выбытие" ж - оно и есть выбытие. Примета верная. Федоровна так и говорила... Выбыла ведь жительница! В соседнее село, - оправдывалась соседка.
- Все-таки переехала по мосту...
- Так почему она нам ничего о свадьбе не сказала?
- Да! Почему?
- Ну, она, наверное... не хотела вам портить "похоронное" настроение...
- А мы были бы рады на свадьбе повеселиться...
Уже и рады... И похоронам тоже рады... Как этот народ понять?
Человек по своей природе лицемерен. Но он строго осудит тебя за несправедливость!
Потом свадьба вернулась с праздником в родное село Натальи. Накрыли длинные столы и танцевали до появления луны. Все угощались и радовались, и не вспоминали ни о разных приметах, ни о каких заболеваниях.
Филин больше не кричал. Примета "о выбытии" сбылась, и в его пророчестве теперь не было нужды. А Егор, муж Натальи, еще не раз приезжал в это село помогать бывшим соседям жены - то сарай одиноким женщинам построить, то травы коровам накосить.
"Народ - он простой, - думал Егор. - То его "заносит", то он готов радоваться с тобой. А ты будь еще проще! Будь добр во всякое время: так жить легче. Ты - счастлив: разве тебе этого мало?"
Верите ли вы в примету с филином? А вы смогли бы забыть зловещие ожидания соседей? Или только на время свадьбы?