Значение и происхождение фразеологизма «Лукуллов пир»
Выражение «Лукуллов пир» означает невообразимо роскошное пиршество с огромным количеством изысканных блюд и напитков, мечта гурмана и обжоры. Зародился фразеологизм в Древнем Риме, а своё название получил в честь римского консула Луция Лициния Лукулла, большого ценителя изысканной пищи и любителя много и вкусно поесть, прославившегося самыми пышными пирами того времени.
Надо признать, что Лукуллу (117-56 гг. до н.э.) довелось жить в очень интересное время, обусловленное большими переменами и началом становления Римской империи.
Когда Рим только начинал вставать на путь к своему могуществу и богатству, жизнь стоящей у власти аристократии мало чем отличалась от жизни простых граждан и характеризовалась скромным бытом и простой без особых излишеств едой. С проведением успешных захватнических походов и присоединением многочисленных колоний Римская империя стала самым могущественным государством не только на всём Средиземноморье, но и распространила своё влияние далеко за его пределы.
Именно в это время начался «золотой век» Рима, обусловленный небывалым ростом экономики, подъемом промышленности и развитием инфраструктуры. Исчезла спартанская суровость и простота нравов, воцарилась изысканность и утонченность. Конечно, к бедным слоям населения это никакого отношения не имело, для них ничего не поменялось. Крестьяне и простые труженики как питались луковой похлёбкой и ячменной кашей, так с ней и остались.
«От дыхания наших дедов и прадедов разило чесноком и луком, - писал древнеримский ученый Варрон, - но их дух был духом мужества и силы».
Зато правящая верхушка, удачливые военачальники, римская знать и те, кто оказался в первых рядах при разделе огромнейших богатств, награбленных во время военных походов, не растерялись и всячески преумножали свои состояния до баснословных размеров. Роскошные дворцы, дорогая мебель, драгоценности, предметы искусства, золотая и серебряная посуда, изысканная еда и напитки – и это только малая часть того, что стало окружать быстро разбогатевших аристократов ежедневно и ежечасно.
В то время стало очень модно устраивать грандиозные пиршества, поражающие воображение гостей обилием всевозможных напитков и изысканной пищи, приготовленной по особым рецептам из диковинных продуктов. Особенно на этом поприще выделялся Луций Лициний Лукулл, который, по мнению римлян, стал абсолютным чемпионом по проведению таких пиршеств.
«Ежедневные Лукуловы пиры, - писал древнегреческий писатель Плутарх (около 46-127 гг. н.э.), - показывали в нём человека недавно разбогатевшего. Кроме пурпуровых ковров, драгоценными каменьями украшенных чаш, хоров и музыки, он хотел отличить себя перед простыми людьми приготовлением различных яств, искусно и с великими издержками сделанных пирожных».
Луций Лициний Лукулл
Лукулл был плебейского происхождения. Его предки присутствовали в составе самой первой коллегии народных трибунов и достигли консульства уже в 364 году до н. э., с 171 года до н. э. уже прочно вошли в высший свет аристократии Рима. Сам Лукулл достиг консульства в 74 году до н. э.
Свою военную карьеру Лукулл начал ещё в молодости в Союзнической войне, а с 87 года до н. э. воевал под командованием Суллы, который по достоинству оценил его блестящие способности в своих «Воспоминаниях». Недаром же именно Лукулла диктатор назначил опекуном своего сына.
Но прославился Лукулл военными походами с 74 по 67 год до н. э., когда Римская империя уже вовсю хозяйничала на всём Средиземноморье, но отдельные правители Малой Азии ещё пытались сопротивляться и выступали против римской армии. Одним из таковых был царь Понтийский Митридат VI, пользующийся поддержкой могущественного Тиграна Армянского.
В ходе этой военной кампании римские войска под руководством Лукулла одержали несколько блестящих побед и загнали Митридата в Армению. Гоняясь за Митридатом, под контролем Лукулла оказалась большая часть Армении.
Но, несмотря на смелость и бесспорные полководческие таланты, Лукуллу пришлось завершить свою военную карьеру. Виной тому послужил его характер. Поклонник жесткой дисциплины Лукулл был суров и безжалостен к своей армии и уж точно не стремился завоевать уважение и любовь солдат. Поэтому из-за своей непопулярности в доверенных ему войсках время от времени начинались брожения и волнения. Недоброжелатели Лукулла в Риме, нажитые им из-за своей вопиющей бестактности, воспользовались моментом и обвинили его не только в потере контроля над армией, но и в затягивании войны с целью обогащения и растрате средств. Лукулл был отозван в Рим, а его место занял Помпей, которому осталось лишь завершить почти выигранную войну, ведь большую часть уже сделал Лукулл.
Вернувшись в 66 году до н. э. в Рим Лукулл начал жить в собственное удовольствие ни в чём себе не отказывая до самой смерти. Баснословное богатство позволило ему иметь в Риме роскошный дом, известные сады Horti Luculliani, несколько вилл в Тускулуме, Кампании и других областях. Путь к обогащению начал ещё отец Лукулла, который, кстати, обвинялся в растрате государственных средств, а Лукулл лишь с большим успехом увеличивал из года в год это состояние, продолжил, так сказать, дело отца. Львиную долю богатства принесла его последняя кампания в Армении в ходе борьбы с Митридатом.
Лукулл получил отличное образование и был большим любителем и ценителем литературы. Собранные им книги и рукописи были доступны любому желающему и жаждущему знаний в его огромнейшей библиотеке.
Знаменитый «Лукуллов пир»
Но, несмотря на все свои заслуги, запомнился Лукулл своими необычайно пышными и расточительными пирами, которые происходили у него дома каждый день. Чтобы понять грандиозность и масштаб обычного рядового обеда Лукулла, стоит взглянуть на его примерное меню:
«Устрицы из северных морей, дрозды со спаржей, пулярки, моллюски; запеченные в тесте цесарки, белые и черные каштаны; кабан, поданный целиком, но состоящий из десятка приготовленных по-разному частей, к нему репа, салат, острый соус из рыб. Мурена с морскими раками, к ней соус из оливкового масла, уксуса, макрели, всё на красном вине; гусиная печенка, испанские зайцы; утки, откормленные инжиром...».
Или вот такое:
«Спинки беременных зайчих, фазаньи мозги, птичьи лапки с гарниром из петушиных гребешков, голубей, фаршированных изюмом и орехами, лангустов со спаржей, откормленных орехами гусей, кабанью вырезку, поросят с начинкой из мозгов, оливкового масла, мяса, перца и орехов! А вместе с ними печенку ягненка, вымоченную в подслащенном молоке и вареную в уксусе, поджаренный бок мурены и язычки фламинго».
Экстравагантность блюд просто впечатляет. Чего стоит только кушанье из соловьиных язычков. Только представьте, чтобы приготовить 100 грамм такого блюда надо умертвить, по меньшей мере, 1000 голосящих птичек. А разнообразие продуктов просто зашкаливает. И не мудрено. Какие только диковинные продукты не свозились в Рим со всех уголков мира, каждая страна поставляла что-то особенное и самое лучшее. Азия славилась пряностями, Египет – фруктами, Италия – устрицами. Считалось, что у кроликов, разводимых в Испании, самое нежное мясо, а самые жирные павлины обитают на острове Самос, фазаны – в Греции. В общем, на гастрономические запросы Рима работал весь мир.
Кроме того Лукулл обзавёлся собственными бассейнами для разведения и содержания морской рыбы, например, такой как краснобородка, очень уважаемая римлянами и очень дорогая, и прочих съедобных обитателей морской пучины, таких как устрицы и улитки. На птичьих фабриках выращивались павлины и цесарки.
В свете такого разнообразия главной фишкой было не столько поразить гостей дороговизной и большим выбором трапезы, сколько удивить их блюдом, во-первых, чтобы было непонятно, как и из каких продуктов, оно приготовлено, а во-вторых, чтобы выглядело как произведение искусства. Поэтому на Лукулла трудилась целая армия дорогостоящих, лучших из лучших, мастеров кулинарного искусства, про которых кто-то сказал:
«Никого из людей не ценят выше, чем тех, кто искуснее других способен свести на нет доходы своего господина».
Под стать поварам была подобрана команда из обслуги, которые действовали чётко и грациозно даже в те дни, когда гостей не ожидалось. Однажды, когда Лукулл спокойно обедал в одиночестве, что бывало крайне редко, вдруг заметил некую расслабленность в действиях своих слуг, и устроил им такой разнос, что продолженный обед получился ещё изысканней, чем с гостями. Так что вся гвардия Лукулла в любой момент была готова исполнить любую прихоть хозяина.
Другой случай произошёл, когда двое любопытных явились к Лукуллу без приглашения с целью застать того врасплох и разоблачить его. Дескать, на самом деле Лукулл пытается удивить своими обедами только при гостях, а в одиночестве питается, как попало. Какого же было их удивление, когда обнаружилось, что обед по грандиозности и размаху, ничем не отличался от обеда с гостями.
Недаром Лукулла прозвали не иначе как «великий обжора». С этим связан другой случай, когда Лукулл переел одно из любимых своих кушаний - тушенного осьминога, до такой степени, что пришлось обратиться к врачу, который пытался вразумить Лукулла, что такое питание беспощадно вредит здоровью. На что Лукулл ответил, что хочет «не оставлять ничего в этом мире, о чем он смог бы сожалеть» и приказал принести остатки осьминога.
И он действительно ни в чём себе не отказывал и всё делал для себя любимого. Как-то раз Лукулл велел устроить особо роскошный пир, а на вопрос об ожидаемых гостях ответил: «Сегодня Лукулл обедает у Лукулла». Известен случай, когда у него гостили привыкшие к умеренной пище греки. Их потрясение от приготовленных яств было настолько сильное, что они попытались отказаться от угощения. На что самолюбивый Лукулл заметил: «Правда, друзья мои, кое-что делается и для вас, но основная часть приготовлений делается для Лукулла».
Ну и как не обойти вниманием некоторые правила этикета, царившие в то времена, и гостеприимность Лукулла. В то время гости не сидели, а полулежали на специальных ложах, которые расставлялись только с трёх сторон. Четвёртая сторона была свободной и служила для удобства подачи новых блюд и уборки грязной посуды. Хозяин пира сам показывал место, куда сесть гостю. Самые важные персоны располагались во главе стола напротив свободной стороны стола. Слева от самых уважаемых гостей располагались гости на ранг ниже, почитаемые, ну а справа – все остальные, не особо важные для хозяина.
Такое разграничение сильно обижало гостей, особенно тех, кто оказывался по правую руку от хозяина. Тем не менее, этикет есть этикет. Собственно, это единственное, что раздражало, зато в плане приёма, оказанного внимания и изысканности блюд, обижаться было просто не на что, всё обстояло на самом высоком уровне, почти как у важных особ, если только чуть-чуть похуже, самую малость. Вот что по этому поводу писал Марк Туллий Цицерон:
«У менее значительных вольноотпущенников и рабов ни в чем не было недостатка, более значительных я принимал изысканно».
Убранство лож и самого стола светилось великолепием, дорогие ткани, золотая и серебряная посуда с драгоценными камнями. Гостям выдавались салфетки, чтобы они вытирали руки, испачканные во время трапезы, но это мало помогало. Не все уходили с обеда в чистой одежде, иногда пачкались как свиньи. Кому же удавалось избежать этого, того считался весьма воспитанным человеком. Иногда гости из низшего разряда приносили салфетки с собой, чтобы стащить что-нибудь вкусненькое, предварительно завернув в салфетки.
Во время пиршеств у Лукулла приглашенным гостям предлагались все «тридцать три удовольствия». В жаркое время рядом с каждым гостем находилась невольница, обмахивающая его опахалом. Если это не помогало, то невольницы обтирали тело гостя или гости могли сменить одежду прямо во время обеда.
Во время пира много пили. В общий кубок наливалось разведенное водой вино, и пускали его по кругу. Конечно же, одним кубком дружбы, как его называли, дело не ограничивалось. Пили как за здоровье присутствующих, так и отсутствующих, причём кубок наполнялся в зависимости от имени тостуемого, точнее числа букв в его имени. Так что выпивали немало.
Также во время обеда гостей развлекали всевозможные представления и зрелища, типа шоу: литературное чтение, выступления шутов, гладиаторов, акробатические номера, танцы и т.д. Короче говоря, попасть на «Лукуллов пир» стремился всякий, но попадал не каждый.
Таким образом, Лукулл прожил около семи лет в своем рае для гурмана, а потом… сошёл с ума и прожил ещё какое-то время, как говорили, благодаря снадобьям его слуги Каллисфена, который по слухам очень боялся быть прогнанным, поэтому и опаивал Лукулла всякими травами. Когда Лукулл умер, народ воздал должное великому обжоре и королю пиршества.
С тех пор имя Лукулла стало нарицательным и стало упоминаться при торжественном и грандиозном пиршестве. В наше время выражение «Лукуллов пир» используется крайне редко, но было бы уместно на больших праздниках с обилием разных блюд и напитков, при праздновании, скажем, Нового года, свадьбы, юбилея.
Близкими по значению являются выражения «пир на весь мир», «пир горой», «наготовить, как на Маланьину свадьбу».