В отрывке из своей посмертной автобиографии Ронни Джеймс Дио поделился своим мнением о том, как появился альбом BLACK SABBATH 1981 года "Mob Rules".
В 1980-е годы Ронни Джеймс Дио переживал переходный период. Уйдя из RAINBOW в 1979 году, в поисках нового занятия он столкнулся с Тони Айомми в баре Rainbow на Сансет Стрип и в том же году был приглашён в BLACK SABBATH вместо уволенного Оззи Осборна.
Хотя поначалу творческое партнёрство казалось идеальным, и в 1980 году группа выпустила классический альбом BLACK SABBATH "Heaven And Hell", и к тому времени, когда дело дошло до записи 10-го студийного альбома 1981 года "Mob Rules", в группе уже начали появляться разногласия.
В этом отрывке из своей посмертной автобиографии под названием "Rainbow In The Dark", отредактированной Миком Уоллом, Дио делится секретами того, как "Mob Rules" появился на свет:
«Одна моя мечта сбылась, когда Sabbath выступили в Мэдисон Сквер Гарден в октябре. Я думал о тех днях двадцать лет и несколько жизней назад, когда проходил мимо "Гардена", смотрел на любое имя на вывеске и фантазировал о том, что увижу там своё собственное имя. На самом деле у меня всё ещё не было своего имени, но у моей группы оно было.
На концерт пришло 19 900 человек, и он был назван самым кассовым шоу в США за ту неделю по версии Billboard. Я наконец-то смог спеть в MSG. Само шоу не было идеальным. Я помню, что у меня был конфликт за кулисами с Сэнди Перлманом, но всё это было забыто, как только я оказалась на сцене. Это был важный момент для меня.
Также было здорово быть в составе группы во время их первого тура по Японии. С Rainbow я привык выступать в качестве хедлайнера перед 15 000 зрителей в Будокане. С Sabbath мы выступали в небольших залах в Токио, Киото и Осаке. Затем через неделю мы дали такие же концерты в Сиднее.
Вскоре после этого мы уволили Сэнди, и я взял на себя роль менеджера, пока мы не смогли что-то придумать после окончания тура. Примерно в это время я приобрёл репутацию напористого человека. Это правда, я стал гораздо более напористым. Мне это было необходимо. Когда я пришёл в Sabbath, это был корабль-призрак. Они отчаянно нуждались в капитане, и я был счастлив взять на себя эту ответственность, прежде чем понял, насколько глубоки некоторые проблемы и насколько неразрешимыми окажутся некоторые из них.
Тем временем нам нужно было записать второй альбом. Для первого альбома мы с Тони сочиняли в контролируемой обстановке в гостиной с маленькими усилителями. Для этого альбома мы подошли к записи совсем по-другому. Мы сняли студию, выкрутили громкость на полную и прошли через это. Можно сказать, это привело к другому настрою.
Теперь в работу включился Гизер, и почти неизбежно это изменило ту химию, которой мы с Тони наслаждались, работая по отдельности. Стало очевидно, что Гизер хотел снова участвовать в сочинении текстов. На протяжении всей эпохи Оззи, хотя Оззи и придумывал свои вокальные мелодии, тексты почти всегда писал Гизер. Достаточно посмотреть тексты таких классических песен, как "War Pigs" или "Children Of The Grave", чтобы оценить, насколько хорош Гизер, но я написал все тексты на "Heaven And Hell", и я всегда писал свои собственные тексты. Мне никогда не был нужен соавтор. И тогда он мне не был нужен. Мы с Гизером были друзьями, но именно тогда, с Тони и Sabbath, появился я. Я принёс голос, вокальные мелодии и слова. Это вбило клин между нами. Со временем мы это преодолели, но в тот момент это была рана, которая упорно отказывалась полностью заживать.
Тони не замечал никаких изменений. Он знал Гизера и работал с ним на протяжении всей его карьеры; очевидно, их связывали гораздо более глубокие отношения. Это не имело значения, когда мы только начали сочинять вместе. И хотя мы по-прежнему хорошо работали вместе, я чувствовал, что Тони отдаляется от меня — сначала немного, а потом всё больше и больше.
Претензии Тони касались сольного контракта, который я недавно подписал. После успеха "Heaven And Hell" группа смогла заключить более выгодное соглашение с нашими звукозаписывающими компаниями — Warner Bros. в Америке и Polygram в Европе. Сделка, которую они заключили, включала предложение сольного контракта для меня. Это была сделка на небольшие деньги, и попытка сделать из меня сольную звезду не обсуждалась. Это была приятная сделка, которая должна была дать мне возможность записать свой собственный альбом в какой-то момент в будущем, где-то между обязательствами перед Sabbath. Моей первой мыслью было записать альбом с участием всех моих друзей, таких как Керри Ливгрен из Kansas, ребята из Elf, Дэвид Стоун, Сканк Бакстер и другие люди, с которыми я джемовал ещё до встречи с Тони. Это должен был получиться весёлый альбом — когда-нибудь. Тони так не считал. Я думаю, он посчитал, что предложение об альбоме внесло раскол, и, похоже, был очень зол на меня.
Первым треком, который мы записали, был "The Mob Rules", так же в итоге мы и назвали альбом. Мы с Тони придумали один из наших лучших боевиков в бывшем загородном поместье Джона Леннона — Титтенхерст-Парк, недалеко от Аскота: это знаменитый белый дом, в котором они записали альбом "Imagine". Мы просто обдумывали идеи для композиции, которую нас пригласили сделать для саундтрека к предстоящему анимационному фильму "Heavy Metal" с Джоном Кэнди в главной роли. Фильм мог бы стать бомбой, но трек был горячее, чем пистолет.
Мы записали остальную часть альбома на Record Plant в Лос-Анджелесе. Мартин снова был продюсером, и в большей части материала заключалась огромная мощь, но мы не могли отделаться от мысли, что это продолжение "Heaven And Hell", и нам нужно было этому соответствовать. Я признаю, что "Turn Up The Night" было подсознательной попыткой создать вторую часть "Neon Knights". "Voodoo" был задуман в некотором роде как "Children Of The Sea". Лучшим треком был "Sign Of The Southern Cross", который для меня был одной из лучших вещей, которые мы когда-либо делали, на одном уровне с "Heaven And Hell", или, может быть, даже лучше.
Когда "Mob Rules" был выпущен в ноябре 1981 года, он не повторил успех своего предшественника, заняв 12-е место в Великобритании и снова войдя в Топ-30 в Америке. Отзывы были более неоднозначными. Тем, кому он понравился, он просто понравился. Те, кто его не понял, просто пожали плечами. Для меня он остаётся одним из лучших альбомов, которые я когда-либо записывал. Вернувшись в тур, Sabbath были так же востребованы, как и раньше. Мы дали ещё одно шоу в Мэдисон-сквер-Гарден, и билеты на LA Arena и LA Forum были распроданы. Мы гастролировали с ноября 1980 по август 1981 года в основном в Америке. Мы были в ударе. Однако к концу я почувствовал, что мы катимся в неправильном направлении и можем разбиться».
Я чувствовал себя все более отчуждённым от Тони и Гизера. Мне нравилось время от времени курить травку и пить пиво, но я не употреблял кокс, и у меня не было времени на тяжёлые препараты. Возможно, мы с Тони и поладили, когда вместе джемовали или сочиняли, но в социальном плане теперь мы были на разных полюсах. Винни теперь был моим лучшим другом. Он был из Бруклина. Мы оба были жителями Нью-Йорка. Нам нравилась одна и та же еда. К концу тура мы с Винни уезжали в одной машине после шоу, а Гизер и Тони уезжали в другой».