Лет 10 назад, за год до гоголевской истории, которую я собираюсь рассказать, я получил письмо от Ивана Самойловича Раухвергера.
- Дорогой Вадим, - писал Иван Самойлович. – Я подал документы к вам на работу. В ваш университет в Атланте, штат Джорджия. Буду благодарен за содействие.
Я читал раньше статьи Раухвергера и поэтому загорелся. И сразу пошел в соседний кабинет моего коллеги Михая. Раухвергер работал не в моей области, он был ближе к Михаю, и без поддержки последнего ничего сделать было нельзя.
- Я – против, - отрезал Михай. – Хватит нам одного русского на факультете. Тебя!
- А что не так с русскими? – удивился я.
- Все ненормальные, - коротко объяснил Михай. – От вас чего хочешь ожидать можно.
- Да ты на вас, на румын, посмотри, - воскликнул я. - Ты когда-нибудь встречал хотя бы одного нормального румына-математика?
- Не будем вдаваться в философские дебри, - оборвал меня Михай. – Будем конкретны. Вот, в прошлом году мы с твоим Раухвергером были на конференции в Альбукерке. И в среду после обеда они нас повезли на экскурсию в местный зоопарк. Ну, зоопарк, значит зоопарк. Ходим мы группками между клеток с дикими животными и о своей математике животворящей говорим. Через час садимся назад в автобус. Все сели, а Раухвергера-то твоего любимого и нет. Бросились искать, а он, оказывается, не пошел в зоопарк. Увидел за спиной проверяющего билеты компьютер в его караванчике, сел там, и свои имэйлы час писал. Это нормально, ты считаешь? Неадекватный человек, нам такой не нужен!
- Да и статеечки у него средненькие, - добавил, улыбаясь, Михай.
Я позвонил своему соавтору Льву Иосифовичу. Выдающемуся математику, Раухвергер у него докторскую защищал.
- Поддержите? – спросил я. – Напишете рекомендательное письмо?
- Он слишком много о себе думает, - отрезал Лев Иосифович.
- Ну, а разве не все мы так? – спросил я.
- Поднятый вами вопрос, - после паузы ответил Лев Иосифович. – Он заслуживает всестороннего рассмотрения. Тут два аспекта. Первое – в принципе, вы правы. Почти все думают о себе лучше, чем они этого заслуживают. Все, да не все. Есть такие исключения (было ясно, что он говорит о себе), когда твой уровень уже настолько высок, что ты просто физически не в состоянии его дальше завысить.
- Второе, - продолжал Лев Иосифович. – У каждого из вас есть две константы. То, что вы все думаете каждый о себе, и то, что вы на самом деле из себя представляете. И Раухвергер максимизирует разницу этих двух констант. Среди математиков всего мира. Абсолютный максимум!
- Рекомендательного письма не будет, - заключил Лев Иосифович. – Пусть еще пару монографий напишет, тогда посмотрим.
Словом, не взяли мы Раухвергера. Он остался в своем Баффало.
Через год я поехал на конференцию в Бордо. Менникен, организатор конференции, получил многомиллионный грант от Европейского Союза. Менникен написал им заявку, что Советский Союз развалился, и что оставшихся без средств к существованию российских ученых может хитро заманить к себе Иран для работы над своими бомбой и ракетами. И поэтому очень важно привезти их всех, русских, в Бордо на конференцию, установить контакт, и перехватить у пагубного Ирана. Европейский Союз испугался и щедро отвалил Менникену кучу миллионов. Из 400 участников конференции больше половины приехали из России. Им оплатили билеты, гостиницу и суточные.
Конференция была очень интересной. Русские оказались иными, чем западные ученые. Я об этом, конечно, слышал, но вся моя карьера произошла на западе, и я толком не знал всех деталей. А тут все стало ясно воочию. Если западные ученые обычно говорят:
- Очень интересный доклад! Очень! Кстати, посмотрите мою статью в Анналах 1996 года, там высказываются подобные идеи. Но, конечно, не на таком интересном уровне, как у вас.
Вот. И все всё понимают. А русские ученые говорили иначе.
- К сожалению, - говорили они. – К сожалению, все, что вы нам сейчас рассказали, было получено у меня в статье 1996 года. И там у меня в 100 раз больше. И не может быть, чтобы вы ее, мою статью, не читали! Как же вам не стыдно, подлец вы этакий!
Смысл тот же, конечно, но у русских, видимо, нет литературных способностей и они поэтому не могут придумать вежливую удобоваримую формулировку. В поэзии русской, кстати, тоже так. Там где у англичан лишь тишь да гладь холодная, там у русских шум, гам и тарарам. Битье зеркал и все такое. Отрешенный англичанин никогда в поэзии зеркала бить не станет! А русский – сколько угодно. Но к делу это не относится, это так, лирическое отступление.
В Бордо, на лекции Азизова из Воронежа я уселся рядом с Сергеем Веденяпиным из Москвы, у нас с ним по последним статьям было пересечение тематики. И вообще, между нами с Сережей сразу возникло чувство локтя. Азизов рассказывал об интересных вещах, западные математики засыпали его вопросами.
- Вот они, у вас на западе, - с улыбкой прокомментировал Веденяпин. – Элементарных вещей не знают. Отсюда и интерес. Да любому третьекурснику в Воронеже после изучения матфизики все результаты Азизова ясны как на тарелочке.
Веденяпин открыл портфель, достал оттуда бутылку водки. Отвинтил крышечку и сделал большой глоток. Не закусывая, он протянул бутылку мне. Поколебавшись, я тоже сделал глоток, правда, поменьше.
- Давай десять рублей, - сказал мне Веденяпин. – После лекций мы всей кодлой идем пить.
Поколебавшись, я дал ему десять евро. Ведь если всей кодлой…
Вечером, после докладов все двести русских устроились на лужайке в центре университета. Откупорили вино, заранее припасенными в кармане ножиками нарезали хлеб, помидоры, колбасу, сыр. Только мы выпили первый тост за единство российской и западных математических школ, как тут же появились двое французских полицейских. Они сообщили нам, что здесь вам не Россия, и мы должны немедленно закупорить бутылки и уйти. Потому что во Франции все пьют только в кафе сколько угодно.
- Счас! – ответил им Веденяпин. – В кафе же наценка 100%. А у нас суточные маленькие. Счас!
Полицейские сказали, что если мы не уйдем, то они нас арестуют за нарушение французского общественного порядка.
- Ага! – сказал им Веденяпин. – Я просто по травке катаюсь от судорожного смеха. А назавтра все газеты выйдут с заголовком: «Двое французских полицейских арестовали 200 российских ученых!»
- Мы пошли за подкреплением, - сказали нам французские полицейские. – Вернемся и точно арестуем!
Больше мы их не видели.
- Вадим, - подошел ко мне вышеупомянутый Иван Самойлович Раухвергер. – Хочу вас познакомить с моим лучшим другом, Иваном Моисеевичем Кугельманом. Мы еще в университете учились у Крейна вместе!
Мы с Кугельманом пожали друг другу руки.
- Пойдемте поужинаем сегодня втроем? – предложил Раухвергер.
Кугельман замялся. Достал кошелек, начал в нем рыться.
- Расслабься, Ваня! – сказал ему Раухвергер. – Я тебя приглашаю. Здесь же запад, ученым платят так, как они этого заслуживают!
Кугельман спрятал свой бумажник.
- Ваня, переезжай в Америку! – говорил уже вечером, усаживаясь за столик в ресторане, Раухвергер. – Свободная страна, рыночная экономика! Правовое государство, уважение к людям!
Mы развернули меню.
- Ваня, - предлагал Раухвергер. - Помимо основного блюда, ты какие апетайзеры хочешь? Выбирай от пуза, не стесняйся! Кутить, так кутить!
- Главное – дети, - продолжал Раухвергер тему переезда в Америку, когда мы выпили по второму бокалу. – Дети вырастут в нормальной стране, с нормальными ценностями. Ты же хочешь, чтобы у твоих детей было будущее?
- Очень хочу, - ответил Кугельман.
Раухвергер услужливо наполнил его бокал до краев.
- Как же я по тебе соскучился! - восклицал Раухвергер. - Сколько лет, сколько зим!
– В Америку хочу и планирую, лет через 10-15, - продолжал поднятую тему Кугельман. - Вот только деньжат подкоплю, и на пенсии куплю себе виллу в Майями.
- Да в России ты никогда столько денег не заработаешь! – воскликнул Раухвегрер после третьего стакана. – Это же совок!
- Я очень хорошо прокрутил соросовские гранты, - ответил ему Кугельман. – Мерседес взял последней модели и дачу построил. И в Крушевель мы первый раз тогда съездили. Пока это у нас не вошло в привычку.
- Когда Соросовские деньги закончились, - рассказывал Кугельман. – Я сделал так, чтобы меня включили в приемную комиссию. А это худо-бедно приличная сумма в год. Все же хотят, чтобы их дети в МГУ поступили! Ну, и еще там есть проекты. Диссертацию кому написать. И бизнес. Одно Сколково тысяч девяносто баксов в год приносит...
- Словом, - продолжал Кугельман. - Еще 10 лет, и домик в Майями у меня в кармане. С террасой на океан!
- Я – в туалет, - сказал Кугельман. – Ребята, ну и винцо же у вас в Бордо легкое. Пьется как вода! Но догоняет и разводит на откровенность.
Он рыгнул, и направился к туалету.
Принесли счет. Мы с Раухвергером разделили его на напополам.
- А Ваня - молодец! - сказал Раухвергер, пока я расписывался в билле. - У него всегда были организационные способности...
- Но вот скажи, - улыбнулся Раухвергер, изучая чек. – А почему мы должны его кормить и поить? И как я теперь жене этот счет на 150 долларов покажу?
Мы поднялись со столика, Кугельман дожидался нас у входа. По дороге к нему Раухвергер сделал крюк, подошел к стойке бара. Выпил 100 грамм водки, бросил на прилавок купюру.
Подойдя к Кугельману, Раухвергер развернулся и влепил тому пощечину. Кугельман, не удержавшись на ногах после выпитого, упал. Хотя Раухвергер после нанесения своих побоев и стоял спокойно и на большее не претендовал, официанты все же на него накинулись и скрутили. Когда они его скрутили, Раухвергер вдруг начал выдираться по направлению к Кугельману, демонстрируя желание нанести тому еще одну пощечину.
- Сволочи вы все там в России! – кричал Раухвергер. – У меня зарплата каких-то несчастных 45 тысяч в год. Жена не работает, дети. Я на дребезжащей Хонде езжу! А вы там на Мерседесах катаетесь! Я за 5 лет написал 20 статей! И все в американских журналах! Одна – вообще в Анналах! А у тебя паршивых две статьи, и то в русских отсталых сборниках, где ты – член редколлегии! Ты – бездельник! У тебя волосы на ушах растут!
- Я пашу как папа Карло, - кричал Раухвергер. - Чтобы семью прокормить! У меня учебная нагрузка – четыре курса в семестр! С утра до вечера. Наукой я по ночам занимаюсь. Сплю по 4 часа в сутки, чтобы выжить в мире капитала!
- Я в отпуске десять лет не был, - кричал Раухвергер. - А он по Крушевелям разъезжает!
- Я прозябаю в паршивом Баффало коммьюнити колледж! - кричал Раухвергер. - В техникуме, среди дебилов! И контракт всего на год, неизвестно что я буду делать дальше! А ты за наш западный счет, воруешь деньги и на даче прохлаждаешься! И работаешь в одном из лучших университетов! Где справедливость?!!
- Россия – ужасное государство! – кричал Раухвергер. - Коррупция, нет свободы, отношения между людьми бесчеловечные! Вы все – сволочи! Сволочи!
_____________________
Следуюший рассказ: ОБ ОДНОЙ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОЙ ТЕОРЕМЕ БЕТХОВЕНА-КОЛМОГОРОВА