Теперь на полдник я хожу со своей новой большой пластиковой кружкой и пью из неё «посылочный» чай, что, кстати, очень удобно, а также томатный сок, который разрешают забирать в палату, и, разумеется, воду на протяжении всего дня. Ключевое слово в сказанном — «большой», потому что больничные — маленькие.
Делюсь с Лёхой домашней едой. У меня её много, а он здесь ненадолго, и ему едва ли будут носить передачи.
После полдника, не сговариваясь, случайно собираемся у стола постовой медсестры. Сама Наталья Васильевна — за столом, я стою напротив, а Лёха сидит на корточках, опершись о стену спиной, и рассказывает.
В свои 24 неполных года, он этой весной стал призывником. А поздно так потому, что у него до 22-х лет (!) не было паспорта. Паспорт получил только в конце 2018 года, когда решил жениться, и будущая жена была уже «сильно беременной», точнее сказать, «на сносях».
Тогда, после оформления паспорта, сведения о нём дошли до военкомата. На медицинской комиссии доктор — Дмитрий Маркович, кстати, — задавал много простых, как показалось Лёхе, вопросов. О семье, школе, работе и о том, между прочим, почему так долго не было паспорта. Это мне уже знакомо. Врачи-психиатры используют тонкие методы работы: вопросы, казалось бы, простые, а из ответов на них делаются далеко идущие выводы.
Живёт Лёха с семьёй в Учебном, небольшом посёлке недалеко от Горнозаводска, в построенном отцом пятикомнатном доме. В семье шесть человек: мать (отец умер, когда Лёхе было три года), старшие брат и сестра, он — младший сын, его жена и дочь, которой в феврале исполнился один год. Хозяйство большое, держат коров, поросят и кур. Живут трудно. «Одни памперсы сколько стоят», — сетует он.
Окончил 9 классов, но учился плохо. «Не получалось», — объясняет Лёха, и этот недостаток образования, хотя и не бросается в глаза, но в иных, к счастью, редких случаях отчётливо проявляется. С пятнадцати лет, ещё не окончив школу, начал работать у фермера, где работает и до сих пор: «Там паспорт не спрашивали».
Он поселился в нашем отделении 27-го, в пятницу, перед обедом, и потому обследование провести не успели. В настоящее время находится под общим наблюдением. Медикаменты, повторюсь, военкоматчикам не назначают, а вот встречи с психиатром, психотерапевтом, психологом и, возможно, тестирование — Лёхе ещё предстоят.
Наталья Васильевна отвлекается на телефонный звонок. Пока она занята, советую ему на собеседованиях с врачами слишком не откровенничать, давать предельно простые и короткие ответы. Длинные нехороши тем, что есть вероятность оговориться, быть неправильно понятым, и, вообще, любые высказывания истолковать можно совершенно по-разному. Даже, если отношения с врачом складываются, надо быть осторожнее и помнить, что перед тобой выполняющий работу профессионал, а не приятный собеседник.
Говорить приходится негромко и быстро, поэтому не знаю, насколько он понимает то, что хочу ему сказать, и воспользуется ли моими советами.
Наталья Васильевна заканчивает разговор и возвращается к нам.
— Не волнуйся, побеседуют в понедельник и на неделе отпустят, —прогнозирует она развитие событий, — а потом в армию заберут, — улыбается.
— Главное, чтобы сюда не забрали, года на два, — поддерживаю начатую ей игру.
— Да что на два, на пять можно, — развивает тему Наталья Васильевна, но увидев, как парень начинает волноваться и даже привстал, отыгрывает назад. — Шутка, Алексей, шутка! — и стучит по дереву, по крышке стола.
Ввиду Лёхиной невосприимчивости к местному юмору, потребовалось сменить тему. Поговорили о моей любимой работе, о которой, несмотря не её публичность, большинство людей плохо осведомлено. Затем поговорили о работе Натальи Васильевны, которую мы с Лёхой, как пациенты, видим с одной стороны, а она, как медицинский работник, — с противоположной.
Вновь заходит разговор о паспорте.
— Лёха, скажи честно, ты ведь от армии не специально косил? — осторожно спрашиваю я.
— Нет. Но меня и не приглашали туда.
— А паспорт, почему так долго не получал?
— Не нужен был, вот и не получал.
— Понимаю. Нет паспорта — нет человека, — объясняю Наталье Васильевне, почему наш Лёха призывается так поздно, а не в 18 лет, — Кому и куда присылать повестку?
— Без бумажки ты букашка, — догадывается она, — а с бумажкой, — напрашивается «человек», но Наталья Васильевна необычным образом заключает, — какашка с бумажкой!
Ей пора завершать дежурство, а это занятие серьёзное и ответственное, поэтому мы с Лёхой уходим, чтобы не мешать.
Еще раз советую быть осторожнее с врачами, потому что, общаясь с ним, осознал его высокую степень открытости и наивного простодушия.
Вот такие они, обычные русские парни.
Дневник пациента. Запись 093
Начало ← Предыдущая ← → Следующая → Все записи