XX съезд КПСС принял постановление, где говорилось о решении ознакомить партийные организации с докладом Н. С. Хрущева на закрытом заседании съезда. Содержание доклада, несмотря на то, что он опубликован не был, в той или иной степени становилось предметом гласности, а следовательно, и объектом дискуссий в различных слоях советского общества. В такой ситуации обсуждение проблемы культа личности без указания его главного носителя было бы лишено всякого смысла. Поэтому в редакционной статье «Правды» от 28 марта 1956 года «Почему культ личности чужд духу марксизма-ленинизма?» впервые официально прозвучали слова не о культе личности вообще, а о культе личности Сталина. Как яркие проявления последнего были названы «Краткий курс истории ВКП(б)», «Краткая биография И. В. Сталина», свидетельствовавшие о непомерном возвеличивании «вождя», о приписывании ему всех достижений и завоеваний партии.
Разговор, начатый XX съездом, во многом послужил основой для переосмысления обществом своего отношения не только к Сталину, но и ко всему пройденному страной этапу, когда Сталин встал во главе партии и государства. Материалы постсъездовского периода свидетельствуют о бурных дискуссиях по этим вопросам, развернувшихся на собраниях в партийных организациях. О стремлении осмыслить пройденный обществом путь свидетельствовало и заметное повышение интереса к истории КПСС среди широких слоев населения. В целом ряде областей РСФСР в 1956–1957 годах произошло трех-четырехкратное увеличение количества кружков, специализировавшихся на изучении историко-партийной тематики.
Однако атмосфера раскрепощения, возникшая в обществе вследствие снятия идеологических шор сталинского режима, не находила благоприятной почвы для своего развития и углубления. Развернувшиеся в стране дискуссии сразу стали получать негативную оценку. В редакционной статье «Правды» отмечалось, что «отдельные гнилые элементы под видом осуждения культа личности пытаются поставить под сомнение правильную политику партии, …использовать критику и самокритику для всякого рода клеветнических измышлений и антипартийных утверждений».
Непосредственный инициатор критики Сталина Хрущев, характеризуя дискуссии на эту тему, подчеркивал: «Кто же оказался в выгодном положении после разоблачения культа личности? Тот, кто выступал против партии, кто не видел или не хотел видеть успехи нашего социалистического строительства, кто шипел и не говорил ничего хорошего о деяниях нашей партии, нашего народа». Ему вторил один из будущих лидеров партии А. Шелепин, заявивший на пленуме ЦК ВЛКСМ в апреле 1956 года: «Буржуазная пропаганда в своих черных целях стремится использовать все, она изобрела слово «сталинист» и пытается сделать его ругательным… В нашем понимании «сталинист», как и сам тов. Сталин, неотделимы от великого звания коммуниста». Все эти идеи получили развитие в принятом ЦК КПСС постановлении «О преодолении культа личности и его последствий» (30 мая 1956 г.), где в концептуальном плане освещались вопросы возникновения и развития культа личности, проводилась мысль об отсутствии взаимосвязи между культом личности и сложившейся в обществе политической системой.
Такой поворот, последовавший за XX съездом КПСС, нельзя признать случайным. Многие исследователи справедливо ищут его причины в сопротивлении, оказываемому антисталинскому курсу внутри страны и извне, в непосредственном отношении к Сталину, его культу. Но в значительной мере истоки этого процесса могут быть объяснены пониманием новым руководством, и прежде всего Н. С. Хрущевым, состояния советского общества середины 50-х годов, а следовательно, и путей его преобразования.
Показательным в характеристике взглядов Н. С. Хрущева на социалистическое общество в СССР является его спор с В. М. Молотовым, возникший по поводу уровня социалистического строительства, достигнутого страной. На февральской 1955 года сессии Верховного Совета СССР В. М. Молотов в докладе о внешнеполитической деятельности советского государства сказал следующее: «Наряду с Советским Союзом, где уже построены основы социалистического общества, имеются и такие народно-демократические страны, которые сделали только первые, но весьма важные шаги в направлении к социализму».
Камнем преткновения стали слова о построении в СССР лишь «основ» социалистического общества, так как они противоречили выводу XVIII съезда ВКП(б) о вступлении СССР в полосу завершения строительства социализма и постепенного перехода к коммунизму, а также положению Устава КПСС, принятого XIX съездом, где указывалось, что партия обеспечила построение социалистического общества. В этих условиях особое мнение Молотова об уровне общественного развития, достигнутом в ходе построения социализма в СССР, не могло не вызвать протеста со стороны Н. С. Хрущева и его сторонников. В результате В. М. Молотов был вынужден направить письмо в научно-теоретический журнал ЦК КПСС «Коммунист», где отказывался от своей формулировки как «теоретически ошибочной и политически вредной» и полностью признавал выводы XVIII и XIX съездов партии. К этому вопросу Н. С. Хрущев посчитал нужным вернуться еще раз в своем отчетном докладе на XX съезде КПСС: «В выступлениях отдельных работников допускались ошибочные формулировки вроде того, что у нас пока созданы лишь основы социализма, то есть фундамент социализма. Известно, что еще к моменту принятия новой Конституции СССР (1936 г.) социалистическая система победила и упрочилась во всех отраслях народного хозяйства. А это означает, что уже тогда социалистическое общество в нашей стране было в основном построено и с тех пор оно развивается на прочной базе социалистических производственных отношений. Поэтому утверждать, что у нас построены лишь основы социализма — значило бы дезориентировать коммунистов и всех советских людей в важнейшем вопросе о перспективах развития нашей страны». Здесь нельзя не заметить, что простые люди куда более трезво и реально воспринимали все эти споры. В отличие от руководства страны, пустившегося в теоретические дискуссии по поводу создания основ, фундамента, наличия перспектив и т. д., рядовые граждане осознавали этот вопрос исходя из самой жизни, а не идеологии. Например, пенсионер Пашков (г. Харьков) писал в ЦК КПСС: «Вот когда наш труженик города будет жить лучше среднеквалифицированного рабочего любой капиталистической страны, а труженик деревни, вернее земли, лучше среднего американского или, к примеру, голландского фермера, тогда мы будем вправе утверждать, что социализм у нас построен, а после начнется этап постепенного перехода к коммунизму».
Однако, как видно из сказанного, Хрущев руководствовался другими критериями. Приступая к реформам в промышленности, сельском хозяйстве, делая доклад на закрытом заседании ХХ съезда, он имел твердое убеждение относительно построенного социализма и необходимости развертывания в стране коммунистического строительства. Окончательное оформление эта идея получила в тезисах ЦК КПСС к 50-летию Октябрьской революции, где подчеркивалось: «…построение коммунистического общества в настоящее время уже не далекая, а непосредственная, практическая цель всей совместной деятельности советских людей и их руководящей силы — КПСС». Спустя полтора года после окончания XX съезда Н. С. Хрущев говорил 48-летнему корреспонденту «Нью-Йорк таймс» Дж. Рестону, что тот доживет до того времени, когда в СССР будет построено коммунистическое общество. Выдвижение на первый план задачи построения коммунизма, нацеливание на пропаганду этой заманчивой идеи всего идеологического аппарата во многом предопределяло непоследовательность и противоречивость в отношении культа личности, выяснения причин его возникновения. Ведь постановка такой цели делала естественным и неизбежным признание уже построенного социализма, а следовательно, и признания огромного вклада в этом сталинского периода и, конечно, самого Сталина. Данное обстоятельство является, на наш взгляд, определяющим в понимании того, что происходило в начале разоблачения культа личности.
Именно этим фактором объясняется и то, что июньский (1957 г.) пленум ЦК КПСС, осудивший антипартийную группу ближайших сталинских сподвижников, вопреки логике, не стал новым этапом в углублении критики репрессивного режима. Более того, пленум можно охарактеризовать как существенный шаг назад в оценке «культа личности» Сталина по отношению к ХХ съезду партии. В ходе его работы предприняты последовательные попытки отделить фигуру Сталина от массовых репрессий 30 — начала 50-х годов. Показательно в этом плане выступление Г. К. Жукова — одно их первых на пленуме, задавшее тон всему последующему обсуждению. Приведя основательный фактический материал по репрессивным делам, Жуков заявил, что главными виновниками арестов и расстрелов партийных, советских и военных кадров были Маленков, Молотов, Каганович. В отношении же причастности самого Сталина к вопиющим преступлениям он давал следующие пояснения: «Тут Сталин ни при чем», «Это уже было без влияния Сталина», «Тут, товарищи, нельзя сослаться на Сталина или на какую-то тройку». Подобная тональность прослеживалась у многих выступавших на пленуме. Так, например, Малин (зав. отделом ЦК КПСС) говорил: «…все сейчас сваливается на Сталина. Нет, Каганович, Молотов — они повинны за это!» Ответственный сотрудник ЦК Киселев заявлял: «Вы (антипартийная группа. — А.П.) сваливали всю вину за расстрелы на Сталина». Более того, Маленков и Молотов были прямо обвинены в убийствах Кирова, Вознесенского, Кузнецова, Попкова.
Несомненно, такая позиция инициировалась самим Хрущевым, избавлявшимся от своих давних соперников. Ему же принадлежала выгодная для него идея олицетворения антипартийной группы с уже ранее осужденным Берией, апробированная еще на январском (1955 г.) пленуме ЦК. «Берия и Маленков. Вот преступники» — авторитетно заключал Хрущев. Эта мысль присутствовала во многих выступлениях (Брежнева, Шверника, Косыгина и др.). Наиболее образно ее выразил посол СССР в Китае Юдин: «Берия и Маленков — это сиамские близнецы. Сиамские близнецы, сросшиеся вместе, прожили 71 год (они жили в Пекине). Несколько недель тому назад один из близнецов умер. Умирающего близнеца хирургически отделили от своего живого собрата, и этот живой продолжал жить. Так и Берия с Маленковым. Собрат Маленкова умер, а этот живет и продолжает дело своего брательника». Тем самым круг замыкался. Все «нужные организаторы» массовых преступлений были названы и разоблачены. О Сталине участники пленума вспоминали все реже и реже. Это вызывало недоумение в обществе, на партийных собраниях многие задавались вопросом: «Кто больше виноват в репрессиях — Сталин или эта разоблаченная группа».
Полностью отсутствовала тема «культа личности» на XXI съезде КПСС, сделавшем вывод о полной и окончательной победе социализма в СССР и непосредственном начале строительства коммунизма. Как показывают материалы съезда, ни в отчетном докладе Центрального Комитета, ни в выступлениях делегатов вопросы, связанные с культом личности, практически не присутствовали. Эта тема обойдена даже при негативных оценках деятельности антипартийной группы, даваемых почти каждым выступавшим. Более того, само упоминание термина «культ личности» встречается в стенограмме всего однажды — в выступлении первого секретаря Коммунистической партии Литвы А. Ю. Снечкуса.
В то же время в послесъездовский период формируется тенденция прямого восхваления первого секретаря ЦК КПСС. В результате, с одной стороны, уже давно утверждалось о полном преодолении «культа личности» и его последствий, а с другой — возрождались и воспроизводились многие из осужденных приемов и методов сталинского режима, такие, как кампания непомерного восхваления заслуг и вкладов нового руководителя.
Данная тенденция начинает формироваться с июньского (1957 г.) пленума ЦК КПСС. Уже там в выступлениях прослеживаются попытки подчеркнуть возрастающую роль и значение Хрущева в руководстве партии и страны. Интересен тот факт, что особенно это становится заметно в непроизнесенных текстах участников пленума, сданных по окончании его работы, когда борьба была завершена победой первого секретаря ЦК. Подобострастных слов о Хрущеве там гораздо больше, чем в прозвучавших в ходе дискуссий выступлениях.
На XXI и особенно на XXII съездах КПСС буквально все выступающие выдерживали ритуал, в соответствии с которым имя первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета Министров СССР упоминалось в связи с различного рода заслугами, инициативами, цитировались его высказывания. «Близкий друг народов всей страны», «космический отец», «проводник правды, прогресса, жизни и счастья», «надежда человечества — Москва, Ленин, Хрущев» — вот лишь некоторые эпитеты, использовавшиеся выступавшими делегатами съездов. Конкретное представление о нарастающем уровне славословий в адрес Хрущева дают такие количественные характеристики: если на XXI съезде КПСС его имя в выступлениях делегатов упоминалось около 500 раз, то на XXII — почти 800. Резкое увеличение масштабов восхваления, естественно, не могло оставаться незамеченным и наводило на прямые аналогии с недавно разоблаченным «культом личности» И. В. Сталина. В одном из писем, адресованном в редакцию журнала «Коммунист», говорилось: «После ХХ съезда партии, осудившего «культ личности» Сталина и поставившего вопрос о том, чтобы в дальнейшем ни в какой форме он не возрождался, то сейчас мы видим, что ни в какой другой форме, а совершенно в тех же формах не в меньших размерах возрожден культ личности Хрущева Н. С. Не без его лично помощи, не без помощи ЦК и его президиума и не без помощи печати, радио, телевидения и кино, кстати находящихся целиком и полностью в руках его, Никиты Сергеевича, и ЦК».
Именно в силу этого возникала настоятельная необходимость выделить нового руководителя, подчеркнуть его заслуженный «авторитет», приверженность новому курсу. Поэтому на фоне других вопросов тема «культа личности» остро прозвучала на XXII съезде КПСС. В отчетном докладе Центрального Комитета был выделен специальный раздел «Преодоление последствий культа личности. Развитие ленинских норм партийной жизни и принципов руководства. Повышение дееспособности партии». Изучение положений этого раздела показывает, что всего пятая часть его содержания непосредственно связана с «культом личности» Сталина, а основное внимание уделено антипартийной группе, состав которой к съезду заметно расширился. Среди ее участников назывались В. М. Молотов, Л. М. Каганович, Г. М. Маленков, К. Е. Ворошилов, Н. А. Булганин, М. Г. Первухин, М. З. Сабуров, Д. Т. Шепилов и Г. К. Жуков. То же самое можно сказать и о резолюции съезда, где об антипартийной группе говорилось почти в четыре раза больше, чем о самом культе личности. Направленность критики на съезде прежде всего на антипартийную группу подтверждает количество и характер фактического материала, приведенного в докладах Хрущева, в выступлениях делегатов. Так, в адрес В. М. Молотова было высказано 20 конкретных фактов, раскрывающих его «антипартийную, антиленинскую, предательскую деятельность», Л. М. Кагановича — 10, Г. М. Маленкова — 9, в адрес И. В. Сталина — только 8, причем все они уже приводились в докладе Н. С. Хрущева на закрытом заседании XX съезда, а следовательно, ничего нового в плане критики культа личности не прибавляли.[142] В последние годы пребывания Н. С. Хрущева у власти тема культа личности по сути превратилась в орудие, с помощью которого первый секретарь ЦК КПСС добивался принятия нужных ему решений, обосновывая самые невероятные зигзаги своей политической линии. Наиболее показателен в этом отношении ноябрьский (1962 г.) пленум ЦК КПСС. Как известно, на пленуме была утверждена новая структура партийных органов, основанная на производственном принципе. Решение о разделении партийных организаций на промышленные и сельские преподносилось как один из шагов в общем контексте преодоления в партии культа личности, ликвидации его негативных последствий. Эти же аргументы преобладали и при обосновании организации новых органов партийно-государственного контроля, созданных по постановлению пленума.
Изменилось отношение к проблеме культа личности, основным в нем стал акцент на решенность этого вопроса, что, по существу, означало снятие его с повестки дня. Вот одно из высказываний Хрущева о Сталине: «Говорят, что вот и Хрущев Сталина осуждал за то, что он чинил расправы. А я хвалю Сталина за то, что он был не сгибаем, за то, что не страшился пустить меч на врагов. Беда Сталина, что он не всегда разбирался, кто прав, кто виноват».