Бывает такая музыка, которая цепляет, и ты не хочешь вынимать наушники из ушей, гоняешь ее по кругу снова и снова, опять и опять. «How you remind me». Я снова влюбилась в эту песню, как и несколько лет назад. Но, увы, мой плеер решил, что с него достаточно и я вернулась обратно с небес на землю. На урок истории. Спать я не хотела, но и слушать лекцию о гражданской войне точно была не готова. Поэтому отвернувшись к окну, продолжила мычать себе под нос вышеупомянутую композицию.
- Мисс Брайт, не могли бы вы назвать нам дату сражения у железнодорожной станции Манассас, которая, кстати, находится в Вирджинии? – Я что так громко мычу?
- Нет, миссис Хэмпл.
- Может, вы, хотя бы обозначите временной промежуток, относительно всей войны? – О, эта женщина, видимо издевается надо мной.
- Это случилось в начале войны, где – то в 18…61 или 62. – Съела! Я все - таки иногда читаю учебник.
- Хорошо, впредь, не могли бы вы обратить свое внимание ко мне, а не к птицам. – Я кивнула. Не нравится мне ее манера «выкать». Но что поделать. Я просто сегодня не воспринимаю ее речь. Прости история, давай останемся друзьями, ничего личного. А между тем, до звонка еще тридцать минут, тридцать долгих, бесцветных, безысходных минут!
В дверь постучали, и вошел директор - мистер Чопкинс. Он оглядел класс и поздоровался с миссис Хэмпл. Тем временем, я обратила внимание на его бакенбарды, плавно переходящие в бороду. Ввиду того, что усов он не носил, это выглядело странно. Он напоминал Линкольна, только без цилиндра. Ну, правда, до него ему еще расти и расти, во всех смыслах. Вообще, мистер Чопкинс претендовал на роль этакого шутника: когда я пришла оформляться в школу, он так и сыпал остротами. Я даже слышала, что он выступает на вечерах юмористов. Но, так как сама на такие не хожу, то не могу оценить его талант объективно. Как по мне, не придирается – отличный директор.
В этот раз он был не один. В дверях маячило четыре объекта. Но к тому времени, как директор начал рассказывать, что они британские студенты по обмену и будут учиться с нами, я уже уткнулась лбом в парту и закрыла глаза. А когда он представлял новичков классу, в моей голове звучал все тот же мотив. Мелодию прерывали только возгласы отличниц, которые чуть друг друга не порвали, чтобы быть их наставниками на первое время. Только когда все утихло, и британцы устроились где - то в конце класса, я отлепила лицо от гладкой поверхности стола и уставилась в никуда, ожидая звонок. К моему счастью, миссис Хэмпл начала допрашивать иностранцев, и до меня ей не было никакого дела.
- Ты их видела? У них этот великолепный британский акцент? Сколько ты им дашь по шкале от одного до десяти? Они милые? – Доставала меня Макси.
- Иди да посмотри! – От этих вопросов у меня начало гудеть в голове. – Кстати, как ты себя чувствуешь? Я вижу ты бодрая.
- Это все кофе и холодный душ. – Как я не додумалась охладиться, под горячий же залезла. Глупая.
- Что у нас сейчас?
- Танцкласс. Я подумала, ты предпочтешь это театральным постановкам. Вдруг бы тебя опять поставили играть дерево. – И зачем я только рассказала Макси о своих детских разочарованиях. Ну, как детских, это было год назад.
- Отлично. Ты права, лучше танцевать.
Нашего хореографа звали мисс Раймни. Так как она была старше нас всего лишь лет на пять, мы обращались к ней просто Брук. Сегодня предполагался теоретический урок, но большинство умоляло сделать разминку, и Брук поддалась. В итоге, я, с ужасной головной болью, стою возле станка в пятой позиции и делаю что- то, под названием «Ронддежанпорте». Брук перевела нам этот непонятный набор букв, оказалось, это круг ногой по полу. Логично, ибо это мы и делали.
- Так, хорошо, Лори. Выпрями спину. Не сиди на ноге! Ну – ка, втяни попу. Чуть наклони голову. Да, вот так и тяни носок. Не забывай об этом!
Ох, как все - таки это сложно! А когда – то я мечтала стать балериной, но кто знал, на что бы я себя обрекла. У них ведь все еще сложнее. После разных прыжков меня начало еще и подташнивать. Последствия вчерашнего вечера. Наконец – то сделав поклон, я рухнула на пол. Пот тек с меня ручьями, и если верить словам Макси, я была зеленой. Целых три урока я еще как - то просуществовала, и сдерживала тошноту, но на ланче организм победил. Вся та гадость, что я вчера выпила, теперь обитала в урне кафетерия, а не в моем желудке. Мне стало легче, но все кричали наперебой, что мое лицо стало цвета пергамента. Есть я определенно не хотела, только купила бутылку минералки и тихонько цедила ее, пока остальные вгрызались в жирные бургеры. От этой мысли мне снова стало не по себе. Я заметила, что мы находимся в самом лучшем месте помещения, в уединенном уголке. Этот закуток уберег меня от публичного позора, спас от социальной выгребной ямы. Так хоть опозорилась только перед друзьями, а не перед всей школой. Интересно, кто так отлично всегда выбирает локации?
- Эй, Лори, есть минутка? – Да почему ж все так неожиданно подкрадываются?!
- Есть и даже не одна.
- Слушай, я знаю, что мы знакомы всего ничего, но мне кажется, я могу тебе доверять и... В общем, мне нужен объективный взгляд на ситуацию и совет, что ли.
- Конечно, Элейн, помогу, чем смогу. – Не лучший момент для приема новой информации, но мне правда хочется выручить человека. Соберись, Лорел!
- Там, в Кингстоне, в Канаде, я встречалась с одним парнем, Питером. Я уехала, а он верил в наши отношения и все это время копил деньги, подрабатывая на рыбном складе, чтобы приехать сюда. Формально мы все еще пара, он так думает, все так думают, но Лени… - Ха! Я знала! – Лени мне очень нравится, да и я ему. Но я не могу быть с ним, потому что это нечестно по отношению к Питеру. Он столько работает. И каждый раз, разговаривая с Лени, я как – будто обманываю Питера. Я не хочу никому сделать больно…
- Но в итоге делаешь больно только себе.
- Да.
- Я скажу как есть…
- Этого я и просила.
- Ваши с Питером отношения закончились, как только ты пересекла границу США. Ему уже больно. Скажи, что ты к нему чувствуешь?
- Прошел год. Я начала забывать его. Но даже если не брать это в расчет, с Лени изначально все по – другому.
- То есть тебя удерживает только то, что он из – за тебя вкалывал?
- Наверно, выходит так.
- Не собираешься ли ты быть с ним из чувства вины? Это даже хуже, чем обманывать. Мне кажется, этот Питер достоин правды. Просто скажи ему. Сначала все будет плохо, но чем раньше ты это сделаешь, тем быстрее он смирится. А деньги, я думаю, найдет куда потратить.
- Ты права. Я и сама знала, что нужно так сделать. Просто должна была услышать это еще от кого – то. Спасибо. – Она встала из – за стола.
- Ты куда?
- Сделаю это прямо сейчас.
- Если тебе нужно будет поговорить, я всегда готова.
- Я это ценю. Увидимся на английском.
Во дела! Я думала у них с Лени все намного проще. Неужели она целый год держала его на расстоянии? Да у нее стальной характер!
С моего наблюдательного пункта прекрасно просматривался стол, где расположились новички. Вокруг них, как стервятники, кружили девицы. Некоторые ходили с подносом туда – сюда, в надежде, что на них обратят внимание. Я то уж точно обратила, и со стороны это выглядело так глупо, что я аж прыснула. Некоторые, оказались смелее и подсели к ним за стол. Мне даже стало жалко ребят, кто сможет спокойно есть, когда на него уставились несколько пар глаз? Один из них уже куда – то сбежал, еще один пытался делать вид, что ничего не происходит, а двоим другим, похоже, нравилось повышенное внимание. Они отодвинули подносы и полностью отдались беседе, если это можно так назвать. Мне наскучило наблюдать этот цирк, и я побрела по пустым коридорам к кабинету английского.
Вдруг я вспомнила, что кажется, забыла ключи. На ходу, я неистово начала шарить сначала по карманам, потом в сумке. А вот в следующую секунду я уже сижу на полу, полностью обескураженная.
- Прошу прощения. – Сказал тот, кто меня протаранил, и протянул руку. У него был странный акцент. Не то чтобы не британский, просто какой - то еще. Я приняла руку. Меня ударило статическим зарядом.
- Ай, да нет, это я виновата. – А что, так всегда говорят вежливые люди.
- Я вышел в туалет и … заблудился. – Он виновато взъерошил волосы на затылке. Типично мужской жест. – Не подскажешь где столовая? И кабинет английского?
- Столовая там, а в кабинет английского я как раз сейчас иду.
- Я Грэг, Грегори Дейл.
- Лорел Брайт, можешь звать меня Лори.
- Покажешь мне школу?
- Я сама новенькая. А к тебе разве не приставили наставницу?
- Приставили, но рядом с ней я чувствую себя постером.
- Постером?
- Ну да, как будто стоит мне зазеваться и она повесит меня у себя в спальне.
Я покосилась на него. Самовлюбленные все – таки эти британцы, хотя, вспоминая сцену в столовой, я готова ему поверить.
- Я серьезно! Что ж, рад был встрече.
- И я.
Я побрела дальше по коридору и осознала, что приземление на пятую точку дает о себе знать. Чертовы европейцы со своим левосторонним движением.
