Доброго дня всем, кто меня сейчас читает. Вы в гостях на канале у Анфисы.
Я хочу вам рассказать сегодня про мою бабушку, народную целительницу. Может, кто-то из земляков или тех, кто когда-то лечился у нее, узнает ее, тогда напишите, пожалуйста, в комментариях о ней.
Моя родная бабушка с отцовской стороны была народной целительницей. Так получилось, что основы моего характера и вообще, всё мое становление прошло рядом с этой удивительной женщиной. Я много раз задумывалась о том, что вообще значила бабушка для меня в моей жизни. Почему-то мне казалось, что я провела с ней бОльшую часть жизни, так много она для меня значила и так много для меня сделала. Но, посчитав, поняла, что мне выпало быть рядом с ней всего десять лет – с 1975 по 1985 год. Всего 10 лет, но как будто всю жизнь! У нас с ней была особая, духовная связь. Даже спустя много лет, когда мы с сестрой приехали на ее могилу, сестра мне сказала: «Ты всегда больше любила бабушку, а я маму». Да, наверное, так и есть.
Моя бабушка Бабкина Анфиса Елисеевна, в девичестве Брусницына (или Брусничникова, точно не знаю) была родом из деревни Мишино Чагодощенского района Вологодской области. Перед самой войной они с мужем раскатали свой дом и перевезли его в райцентр – посёлок Чагоду.
Родилась бабушка на стыке веков – в 1899 году. Я, её любимая внучка, появилась, когда ей было уже 67 лет. Мой отец был вторым сыном у моей бабушки. После его преждевременного ухода я сильно сблизилась с ней. Бабушка стала моим самым близким и любимым человеком на всю жизнь, моим лучшим другом и наставником.
Бабушка, похоронив всех своих детей (по трагическому стечению обстоятельств они все умерли в молодом возрасте от различных сердечных пороков), сама дожила до 86 лет, была народной целительницей, знала огромное количество грибов и трав. Она окончила церковно-приходскую школу, была верующей и очень набожной, что в советское время встречалось нечасто. Каждый ее день начинался и заканчивался на коленях у икон. Меня она тоже крестила тайком, потому, что тогда это не приветствовалось. Когда бабушки не стало, моя мама не смогла сберечь бабушкины старинные иконы. Она не понимала их ценности и их забрали совершенно чужие люди. Как и прекрасный дубовый буфет. До сих пор помню его запах.
Помню, как она показывала мне свои грибные места. Ей было, наверное, лет 80, значит мне - лет 13-14. Бабушка, в длинной юбке и душегрейке, с клюшкой (палкой, имеется в виду) в одной руке и корзиной в другой, ищет грузди, а я только хожу за ней и собираю их. Вообще там, в Чагоде, я научилась разбираться в грибах и ягодах. Лет в 13 уходила одна на целый день в лес за грибами или за черникой, или на болота за голубикой. Никогда не боялась ни змей, ни медведей, ни недобрых людей. Как-то Господь меня сохранил от такой встречи.
Бабушка лечила людей. К ней со всей страны каждый день приезжали люди, много людей. Это практически было её работой. Денег за свой Дар никогда не просила но, если давали, не отказывалась. Люди, в основном, везли продукты. Поскольку я росла рядом с ней, то мне то, чем занималась бабушка, было вполне естественным и обыденным.
Все подрастающие дети бегали к бабе Фисе. Она заговаривала золотуху и бородавки.
Помню сам процесс. В прихожей у порога стояла скамейка, бабушка сажала болящего на один конец скамьи, сама садилась на другой. Что-то шептала, водила щепотью пальцев по скамейке, сплёвывала, сжигала ниточку. Если приносили больного младенца – то шептала над ним на столе.
Бабушка была невероятной аккуратницей и чистюлей. Об этом говорит даже тот факт, что, когда в их посёлке (типа микрорайона Чагоды) Дачном, который находился за рекой, выбирали место для медпункта (было и такое), то его разместили в бабушкином доме. Такие медпункты были в каждом микрорайоне, так как больница была очень далеко, а городских автобусов в Чагоде в те времена не было. Не знаю, как сейчас. И вот, помнится, по утрам бабушка принимала многочисленных визитёров, а после обеда начиналась работа медпункта, и к этому времени наш дом наполнялся стариками, которые сидели в прихожей на лавках и ждали своей очереди на уколы или приём фельдшера. Вне времени приёма мы продавали таблетки тем, кому они были нужны, деньги клали медсестре на стол.
Сейчас думаю, сколько же было уборки, бабушка убирала и мыла медпункт каждый день. Медпункт съехал в тот же день, когда ее не стало.
Я ездила к бабушке на все каникулы и праздники. Лет с 11 ездила уже одна, с пересадкой. Доезжала до Череповца, а оттуда на рейсовом автобусе четыре часа до Чагоды. От бабушки поступала в институт в Ленинград, это было совсем недалеко. Помню, бабушка советовала мне идти на бухгалтера, как моя лучшая подруга. Я же не хотела. Я всю жизнь любила книги и хотела работать только в библиотеке. Жизнь, конечно, внесла свои коррективы. Со временем мне пришлось оставить любимую работу в библиотеке и стать, по сути, бухгалтером, когда я занялась бизнесом. Так, в очередной раз, бабушка оказалась права.
Бабушка моя имела очень сильный характер. Оставшись в 37 году одна, без мужа, которого посадили по злому навету, с четырьмя детьми на руках, она всех их вырастила. Конечно, они тоже прожили непростую жизнь детей военного поколения, но до конца жизни очень трепетно относились к матери. Бабушка до самого конца сохраняла очень ясный ум, великолепную память. Рассказывала истории из жизни, читала Библию, знала наизусть множество молитв. В то же время, была очень смешливой, нас с подружками учила уму-разуму, всяким бытовым и житейским премудростям. Меня научила печь пироги. Этим своим умением я очень горжусь.
Поражает тот факт, что, будучи уже очень преклонного возраста, т.е. ей уже было далеко за 80, она отремонтировала дом, провела в него водопровод, перекрыла крышу, каждый год выписывала дрова, прибирала их и даже песок у поленницы (Чагода стоит на кварцевом песке) подметала под метёлочку.
Сейчас, когда я много пишу о проблемах деменции, я невольно возвращаюсь в своих размышлениях к моей бабушке. И вижу, что у нее не было не то что деменции, но не было даже никаких предпосылок к появлению этого страшного заболевания.
Наверное, то, что она всю жизнь жила одна, была самостоятельна в выборе жизненных решений, имела сильный характер, помогло сохранить ей ясность ума и бодрость духа до конца жизни.
Бабушки не стало, когда я училась на втором курсе института культуры. Я собиралась к ней на 7-е ноября. Мы разговаривали с ней по телефону, и она меня ждала. А 1 ноября пришла телеграмма, что бабушки не стало.
Бабушка хотела передать свой Дар мне, любимой внучке, но так и не успела.
После ее ухода мне остался ее дом. Я ездила туда, пока училась. Но сохранить мы его не смогли. Я не связывала свою дальнейшую жизнь с Чагодой, и мама продала дом.
В 2005 году мы с сестрой и нашими мужьями решили съездить на родину нашего отца и бабушки. Когда мы приехали к ней на могилу, я не могла её найти. И совершенно незнакомая женщина мне показала. Ее уже нет 35 лет, а люди ее до сих пор помнят.
Мне раньше казалось, что все бабушки такие, как моя. Оказалось, что она уникальная, мне просто очень повезло с ней.
После того, как бабушки не стало, все связи по отцовской линии были утеряны. Не осталось ничего. Знаю, что есть родственники в Санкт-Петербурге, Калининграде, Советске.
Вдруг окажется так, что эту историю прочитает кто-то, кто знал мою бабушку, или лечился у нее или кто-то из наших родственников – напишите здесь. Я буду несказанно рада.
Дорогие мои подписчики, извините меня за вынужденные перерывы. Сейчас такое горячее время, что я просто разрываюсь между делами дома, на работе и на даче.
Сегодня, например, целый день пытаюсь выделить время, чтобы побыть с вами, но вчера была на даче и привезла просто море всего, что требовало немедленной консервации и переработки. Поэтому я загрузила материал на канал «Брусничка», потому что он готов, и целый день занималась переработкой ведра гороха, ведра огурцов, пакета щавеля. А ведро смородины осталось на завтра.
Если вам нравятся мои истории, по-прежнему жду от вас комментарии и прошу ставить лайки и подписываться на канал.
Спасибо, что читаете. Анфиса.