Горячая пора отдыха, использования своих отпусков, когда много времени проводим в самолёте, в поезде. Предлагаю рассказы из жизни в поезде.
Возвращались мы с отдыха в Анапе, ехали на поезде в купе, с нами дети 10 и 3 лет. В поезде с детьми непросто. Для меня важно было не создавать неудобства другим пассажирам. И поэтому постоянно присутствовало одёргивание детей: "не шумите...", "не лезьте...", "не трогайте..." и т.д.
Через 3 купе от нас ехала семья: мама, бабушка и двое детей, примерно, 3 и 5 лет. Уже через часа два весь вагон знал, что бабушка педагог с большим стажем и с великими заслугами. Узнали мы это невольно и довольно навязчиво, так как, бабушка в общем проходе вагона громко рассказывала про свой педагогический опыт всем, кто оказывался рядом с ней, но, учитывая, профессиональную чёткость и громкость голоса, слышали все.
Мама деток не рассказывала о себе ничего, но громко воспитывала своих детей, возможно сознательно используя педагогический опыт бабушки на практике. Она очень громко и даже демонстративно запрещала детям дотрагиваться до чего-либо в вагоне: "здесь всё грязно, разные люди это всё трогают". Следует сказать, что это происходило в 2018 году и даже слово "пандемия" нам ещё было не знакомо.
Так вот, мама демонстрировала свою брезгливость, но при этом через весь вагон проносила горшки со всем содержимым, ведь в туалет она детям не разрешала ходить, всё делали в купе. Как пахнут их дети чувствовал весь вагон, и даже те, кто в данный момент был занят едой.
А как с этим управлялись мы? Мы брали детский горшок и вели младшего в туалет, где всё и происходило. Трудный момент был - это подготовка нашего младшего ко сну. Когда затихал весь вагон, то стук колёс был особенно слышен. Наш ребёнок каждый вечер задавал вопрос "А колёса не отвалятся?", и сопутствующий вопрос: "А если колёса отвалятся, у дяденьки есть запасные?". Мы понимали, что присутствуют детские страхи и успокаивали, как могли.
А что же в купе заслуженных педагогов? Первая ночь прошла более или менее тихо, если не считать громкой фазы воспитания перед сном. А вот вторая ночь далась непросто всему вагону. Среди ночи детки проснулись, я думаю, чего-то испугавшись. Проснулись и стали плакать в два голоса. Надо полагать, что педагогические принципы не позволяли успокоить и приласкать испуганных детей. Две "умные" женщины стали кричать на двоих маленьких испуганных детей, от чего дети ещё сильнее стали реветь и были близки к истерике.
Дамы-педагоги приняли такое решение: они закрыли детей в купе (сдаётся мне, что свет в купе они выключили), вышли в вагонный проход и стали безмятежно (так казалось со стороны) смотреть на пролетающий ночной пейзаж. Дети в купе визжали и захлёбывались в истерике. Наверное, им было страшно.
К дамочкам-педагогам обратились пассажиры, а потом и проводник. Ответ был примерно такой: "не мешайте педагогическому процессу, это наши дети, не лезьте ...". В какой-то момент дамы-педагоги или что-то поняли, или самим надоело и захотелось спать, но они зашли в купе. Наверное, включили свет, но детки сразу успокоились. Я думаю, что после испытанного ужаса они были счастливы. Результат педагогического процесса, наконец-то, устроил всех. Это процесс продолжался минут 20, можно сказать, что не долго, но только не для испуганных детей. И для нас это тоже было то ещё испытание: боялись, чтобы наш младший не проснулся и не присоединился. Да и сон уже был потерян.
Я подумала, что трудно противостоять педагогическому процессу, если за это берутся профессионалы. Но детей стало жалко. Может, надо было активнее противостоять этим профессионалам? Или я не права? Или это совсем не наше дело и мы не имеем право совать нос в процесс воспитания не своих детей?
_____________________________________________________________
Мы оказались в одном вагоне и даже в одном купе с интересным человеком. Боря ехал домой после экстремального отдыха. Его отдых заключался в лазании по горам.
Зашёл Боря в купе в полном снаряжении для горных походов, как будто только что сошёл с гор и прямиком в вагон. Он был одет в какой-то немыслимый военно-спортивный костюм с множеством карманов и прицепленных в разных местах одежды альпинистских карабинчиков и крючков. На руках у него были кожаные спортивные митенки в металлических клёпках. На ногах очень крутые ботинки с какой-то немыслимой шнуровкой. За плечами у него был рюкзак альпинистский, такой большой, что если смотреть со спины, то Борю не видно, хотя Боря не из мелких, а видно рюкзак в ботинках. В руках у Бори была гитара, а на шее на ремешке – фотоаппарат с большим объективом. Да, ещё, очки, как у кота Базилио.
Вот в таком виде Боря зашёл к нам в купе. Его появление было шумным, знакомство с ним интересным и лёгким. Сразу после знакомства последовали повествования про разные горные восхождения и переходы, разбавленные фото и видео, которых у него было множество.
Боря был очень коммуникабельный и одержимый своими приключениями, поэтому в общении только с нами ему было тесно и скучно. Он прошёл весь вагон и, наверное, побывал в каждом купе. Его довольно шумное общение рассеялось по всему вагону и досталось всем, проводникам тоже. Даже ночью он где-то пропадал. С нами ночевал только его рюкзак, а гитара с Борей кочевали из купе в купе.
Под утро он оказался в купе, куда только поселились молодые девчонки. Он не мог это пропустить. Ближе к полудню девчонки Борю выставили вместе с гитарой, и дверь с шумом была закрыта на внутреннюю защёлку. Девчонки долго не выходили из купе, видимо отсыпались.
Весь день рассказы Бори и его гитара слышались из разных концов вагона. Он был не только коммуникабельным, но ещё и очень мобильным.
За два часа до прибытия на свою родную станцию, Боря собрался и предстал перед всеми в своём первоначальном виде: со всеми атрибутами, в перчатках, с рюкзаком за плечами. Прошёл по вагону, со всеми попрощался.
Боря вышел из поезда, а мы смотрели, как он бодро шагал по перрону и махал нам рукой. Поезд тронулся и стал набирать ход. В вагоне было непривычно тихо. Из какого-то купе донеслось мужским голосом: «Боря вышел, и стало тихо…», а женский голос из другого купе добавил: «И грустно…».
Для меня этот случай из серии «встреча с интересным человеком».
Да, вот ещё что: у Бори четверо (!) детей и жена работник полиции.
_______________________________________________________________
Мы возвращались домой с отдыха. Время для отпусков было горячее и купить билеты в купе поезда было сложно при том, что мест свободных в купе было достаточно. Непонятно. Так получилось, что пришлось ехать в плацкарте. На нижнем боковом месте напротив нас ехал мужчина средних лет. На ночь он раскладывал своё место для сна, а днём занимал оба сидячих нижних места: одно своим телом, а второе своим чемоданом. Верхнее место над ним досталось женщине, примерно, таких лет, как он сам. И вот женщина робко обратилась к мужчине с просьбой разрешить ей днём сидеть на нижнем месте, но он гордо ей в этом отказал. Женщина ехала с дочкой, лет 16-18, и дочке досталось следующее тоже верхнее боковое место. Но её нижний сосед, мужчина, разрешил ей сидеть на нижнем месте днём.Женщина с дочкой днём по очереди сидели на одном нижнем боковом месте и на краешке места рядом с нами (мы предложили. А что делать?). Ночью женщина, естественно, спала на своём верхнем месте. А на вторые сутки они прибывали к месту где-то за полночь. Женщина сидела на краю моего нижнего места и ждала своей станции, а я делала вид, что сплю, не решаясь вытянуть ноги. В полудрёме я слышала и видела их уход. Я стала свидетелем следующего (чего я не сразу поняла, а только утром): девушка что-то подняла с пола возле места мужчины-соседа мамы и замахнулась… В этот момент мама вдруг напряжённо зашептала: «Да ты что!? Не надо, доча…», а доча очень тихо ответила: «надо, мама», и бросила что-то на верхнюю полку, туда, где проводники хранили мешки с постельным бельём и матрасы. Мама с дочкой вышли на нужной им станции.
Утром просыпается наш сосед и начинает что-то искать. Поиск проходит очень активно и с раздражением, и где-то даже приправлен матом (а ведь позиционировал себя гордым интеллигентом). Мужчина перетряхнул весь свой багаж, постель, прошёлся взглядом по соседним территориям, особенно обошёл злым взглядом нашу. После всего этого он достал из сумки кроссовки и надел их. И тут я поняла, что он искал один из своих шлёпанцев, в которых ходил в поезде. Пока я думала: раскрыть ему место расположения его шлёпанца, или дать завершиться акции мести, он открыл окно и выбросил не нужный теперь уже шлёпанец. А мог бы в урну выбросить, а не на природу.
Я подумала: «Молодец девчонка, как остроумно и изощрённо отомстила за свою маму». За такие выводы, наверное, многие меня осудят. Правила железной дороги таковы: просить разрешить сидеть на нижнем месте соседа-пассажира можно, требовать нельзя. По правилам железной дороги он прав. А по человеческим, по мужским правилам он прав? Или ему это неведомо? Мы оказались вместе на некоторое время в не очень комфортных условиях, и как сделать эти условия чуточку терпимей каждый понимает по-своему.
_______________________________________________________
Картинки: Яндекс.Картинки.