Столовая была в крытой летней веранде. Накрывали на стол отряды по очереди. Я раза три наверно накрывал. Столы квадратные на 4 человека. Садились, кто, где хочет. Веранда большая, но не помню, за один раз весь лагерь ел, или нет. Грязную посуду относили в мойку сами.
Один раз случилось ЧП.
На десерт детям давали фрукты или конфеты. Не помню, какие уже конфеты, местные какие-то. Твердая начинка, покрытая шоколадом. В холодильнике, как я полагаю, их не хранили. И вот один раз разворачиваем мы фантики конфет – а там в шоколадной оболочке ползают червячки. Маленькие такие, белые. Тонкие, не как опарыши. Но все возмутились. Особенно те, кто не глядя совал в рот... После этого случая конфет не было больше.
Мы, Сургутские, как с голодного края. Арбузы у нас только по осени. Дыни редко. Орехи у нас на деревьях не растут. Алыча и виноград тоже.
Алыча росла за забором. Мы с Дробышевым как-то пытались после отбоя слазить туда. Перелезли. Но темно, ничего не видно. Что нашли – было не зрело еще и не вкусно. Хотели попозже, потом слазить, но что-то не стали. В пойме реки. Да, вспомнил – туалет был уличный. Сдвоенный – с одной стороны «М», с другой «Ж». В низине. А реки то там не было. Высохла. Наверно только по весне течет. Вот, в низине росли деревья грецкого ореха. Большие. И на них орехи. Впервые увидел, как они растут. Они в зеленой оболочке. Пока не зрелые. Местные научили – сорвать орехи и под камень на день-два. Они чуть созревают. Т.е. можно есть. Внутренность ореха белая и мягкая. Вкусно. Но после очищения зеленой кожуры руки становились как измазанные йодом – коричневые. Поэтому это быстро надоело. Много не съели.
Сопровождающая наша съездила в Ташкент. Потом приехала, по заказу Олега Никитина купила арбуз. Он позвал избранных, ребят 6-7, не помню кого. Я был, Джон. Стоим режим. Олег разрезал пополам и подходит парень из нашего отряда, из местных, он постарше нас. И так с ходу подходит. Спросил, конечно. Но взял нож и вырезал себе середку арбуза. Мы просто от шока онемели. Олег первым опомнился – возмутился, потом мы его поддержали. Парень разозлился – «Да, заберите свой арбуз!» Положил обратно середку арбуза и ушел возмущенный. Понятно – местные-то объелись этими арбузами. Это нам он как деликатес.
Возили нас, Сургутских, в Самарканд на экскурсию. Очень интересно. Красиво. Узнал, что у мусульман синий цвет – цвет траура. Шахи-Зинда, Регистан. Красотища. Я фоткал, понятно на ЧБ пленку. Потому, как увидел набор открыток, сразу купил. И в завершении нас сводили на знаменитый Самаркандский рынок! Потрясающий – большой, многолюдный. Глаза разбегаются. Не помню, то ли кто посоветовал, то ли проголодались – все накупили себе лавашей. Настоящих!!! Потом в 90- появилось жалкое подобие. Просто булки по форме напоминающие лаваш, а по вкусу просто булки. А там был лаваш неописуемый. Вкусный, ароматный, свежий, горячий! Посыпан кунжутом. Никогда больше такого не ел. Что купили в автобусе все по дороге съели.
Еще в Самарканде впервые попробовал люля-кебаб. Котлеты на шампурах. Вкусно.
Ну и напоследок. Не очень к еде конечно относится. В рот клали не только съедобное. «Нас» или «насвай». Здесь его называли «нас». Темный, почти чёрный порошок. Парни местные «угощали». Кладешь под язык и балдеешь. Но я что-то никакого балдежа так и не почувствовал. Кто-то потом стал пугать, что от этого рак во рту образоваться может. А кто-то говорил, что его делают из мышиных какашек. Мы перестали. Местные принимали. Ходили, плевались и действительно, заметно, чуть одурманенные, заторможенные. Сначала я думал, что узбеки сами по себе такие, потом понял отчего. Т.е. это употребляли они с детства. Не помню точно, но, кажется, на рынке в Самарканде, свободно продавали.