Продолжаю стихийно выкладывать отрывки из автобиографической повести о моей студенческой юности, когда я училась в московском историко-архивном институте.
Январь 1986. На пятый сезон носки неожиданно «заканчиваются» модные киевские сапоги: по пути к общаге, запинаюсь в темноте о канализационный люк на асфальте и каким-то образом отдираю носок у подошвы! Оно и понятно. Сапоги — осенние, к перепадам погоды не приспособленные, но «шик мороза не боится».
На следующее утро полусонный мужик ремонтной мастерской у метро выговаривает мне, что «есть разница между модельной обувью и обувью на повседневку». И что «наша суровая московская зима» может с легкостью модельную - «убить». Все, сапогам — хана, скажет мне этот же мужик через пару месяцев, когда носки у подошв уже перестанут приклеиваться, а сами сапоги — поползут по швам. Купите новые.
Вечером мы с Леной занимаемся «бытовой магией»: Лена отрезает от ленточного матерчатого лейкопластыря тонкие полоски, я обматываю ими подошвы у сапог, закрашиваю сверху черным фломастером и «ленинградской» тушью.
- Как-то не очень красиво, - говорит Лена, отрезая последнюю полоску. - Хотя...если не приглядываться...Главное, не попасть в них под дождь!
- Нет, нет, что ты! Все нормально будет, - заверяю ее я, рассматривая то, что получилось, в итоге. А получилось, что уж тут говорить, не очень. Правда, в темноте, как заверила Лена, полосок будет не видать.
Довольные и счастливые отправляемся на какое-то помпезное мероприятие на Пушкинской, на котором Лена должна светить корочками члена Горкома Комсомола, а я торчать рядом, как "сопровождающее лицо".
Комсомольцы города ведут себя как самая настоящая секта. Или как собравшиеся на свою ежегодную "летучку" "боссы" современного сетевого маркетинга: наигранно улыбаются, спрашивают об успехах, делятся планами вверенных им организаций.
Мне скучно. Я стою у стены с "бледным" стаканом чая и резиновым пирожком с капустой и яйцом, выданными в буфете. Пирог пахнет, но положить его некуда - по залу перетекают волнами люди. Наконец, когда я нахожу заветный "островок суши", куда можно впихнуть пирог (у самого подоконника), в меня врезается патлатый активист, точно с таким же стаканом, и...проливает его на мои "израненные" сапоги! Я вскрикиваю, отпрыгиваю в сторону, но мутная водичка кофейного цвета уже полностью заливает ненадежно выкрашенный лейкопластырь.
- Извини, - по-свойски говорит активист и смотрит на пирог в моих руках. Я молча отдаю его ему и практически выскакиваю из здания, чтобы морозец прихватил стремительно линяющие "бинты".
Но все это было бы слишком просто, правда. Почти у самого метро я попадаю в киевских чудо-самоделкиных под самый настоящий дождь! Ледяной! Со снегом! Фломастер окончательно бледнеет, тушь смывается, материя слетает и остается лежать в снежной луже.
Я плюхаюсь на скамейку и отчаянно реву, что уроки рукоделия на тему «Как в домашних условиях превратить комнатные тапочки в ботфорты», тиражируемые в «копеечных» женских журналах, оказались такой бессовестной туфтой! А мы с Леной так старались!
А, может, мама не лгала, и я в детстве действительно часто падала? Вниз головой?