Рассматривая свой яркий орден четвертой трудовой степени, думал, как пустить его в дело. Чем он сможет помочь владельцу, прежде чем ляжет пылиться на задворки шкафа или стола. Ведь пока боцман в своем уме и твердой памяти, носить его не будет однозначно. Ну, разве что, в исключительно полезных для себя случаях.
Вариант созрел быстро. И не в пример другим награжденным, боцман не стал прятать блестящую игрушку в карман. Он нацепил его на пиджак и пошел записываться на прием к начальнику пароходства, человеку по жизни доброму. И, как ходят слухи, большому поклоннику теплых компаний и торжественных мероприятий. Значит, человек он нормальный во всех отношениях, не чурающийся простых человеческих радостей. А значит, и вопрос может решить по-человечески. Эх, выпить бы с таким человеком. Можно бы много полезных для себя вопросов порешать. Но это мечты неосуществимые: где он, и где начальник пароходства. Да и не пить ее родимую идет боцман к высокому начальству, а по делу. Запись на прием прошла удачно. И день записи оказался как раз сегодня. И моряка с орденом выдели сразу из массы жаждущих этой самой записи аж шести утра. И записали в виде поощрения без очереди. Боцман записывающему ничего не объяснял, сказав просто и коротко, мол, по личному, и погладил правительственную награду. И не стал записывающий маять орденоносца вопросами. Внес в список, посоветовав не опаздывать на прием.
Девяносто девять процентов народа ломиться на прием к начальнику пароходства по жилищным проблемам, а вот остальные с разными. Многие, как и Толя Марущак, идут просить что-то конкретное, реальное и достижимое. Сделают все грамотно, и можно быть уверенным, с пустыми руками не останутся.
И вот сидит товарищ Марущак весь из себя строгий и примерный, напротив шести человек, самых главных людей пароходства. Он не горячась, не волнуясь, толково объясняет. Правда, долго и нудно, с мельчайшими деталями, что на очередь на квартиру его не ставят. Мол, имеет дом в пригороде. Но какой это дом? Одно название, развалюха развалюхой. Да еще живет с родителями, женой, и двумя детьми. И неужели такая богатая организация, как пароходство, не может выделить герою - орденоносцу двенадцатиметровую комнату в малосемейке. Он согласен даже на семь квадратов. Один из замов мямлит что-то про закон, про очередь на жилье в четыре тысячи человек, и еще черт знает про что. И всем присутствующим ясно и понятно, что герою ничего не отломится. И что он время зря гробит свое и чужое пустыми разговорами. Но внимательно глянув на его лицо и яркую медальку, их начинают точить сомнения. Ох, не прост этот мужичок. Еще через десять минут Полищук докладывает присутствующим, что на все просьбы он получает однозначное «нет».
Жилплощадь с теплым туалетом дать не можете. На очередь квартирную поставить не имеете права. А про путевку в турне по Средиземному морю на советском пассажирском лайнере вместе с женой и слышать не хотите. Ну, хоть что-то положительное вы решить можете? Смотрит прямо и честно, а начальники отводят глаза. Думают, что сейчас все закончится. Ведь наторели на отказах. Но совсем не так думает боцман героического лесовоза. Он, можно сказать, только подошел к главному. И задает еще вопрос. А «Жигули» шестой модели они могут выделить за полную стоимость? А на дубовый вопрос, зачем ему машина, чуть не рассмеялся им в лицо. Но ответил спокойно и солидно. На работу во время стоянки судна в порту быстрее и без проблем доберешься из дальнего пригорода. Машина ему нужна только для этого, и не для чего другого. Ну, может, когда за снабжением в СМТО съездит. Стоянки то в базовом порту короткие, а успеть везде надо.
На очередную просьбу героя желающих отвечать нет, все косятся на начальника пароходства Валентина Петровича Бянкина. Кстати, самого лучшего из всех начальников пароходства за все его существование. А тот, устав от этой бодяги с ушлым боцманом, которой не видно конца. И понимая, как тот умно подошел к нужному ему вопросу, дает распоряжение начальнику жилищно-бытовой комиссии товарищу Данилову выделить машину в течение десяти дней под полную стоимость. И уже не слушает, что толкует распорядитель квартир и машин. Требует пригласить следующего просителя. Давая понять, что решение принято и обжалованию не подлежит. Толя Марущак не сорвался благодарить, от счастья закатив глаза. Он достал заранее написанное заявление и попросил его завизировать. И все, глядя на эту заранее подготовленную бумажку, понимают, что никакая квартира боцману не нужна. Как и не нужно все остальное. Он ломал комедию ради этой машины и добился своего.
Начальник пароходства весело рассмеялся. Он умный человек, и уважает умных. И потому без разговора чиркает на заявлении резолюцию, жирно подчеркнув модель машины, чтобы ушлые распределители не заменили ее на «Москвич». И жмет Толе руку, как равный равному.
А еще через час боцман мчится к себе домой на «Жигуленке» цвета электрик. Размышляя и прикидывая, сумеет или он за десять дней снять с учета и продать эту свою «ласточку» с наваром, которой нет еще и двух лет. Его машина, конечно, хорошая, но новая «шестерочка» в два раза лучше. А то, что он получит новую «тачку», боцман не сомневается.
И когда через день в жилищно-бытовой комиссии начнут тягомотно втирать «очки», Толя улыбнется им очень доброжелательно. И с бесцеремонностью уверенного в себе человека посоветует посмотреть на резолюции широко открытыми глазами, а заодно посчитать свои машины и машины родственников и друзей.
Через семь дней тёмно-синяя «шестерочка» стояла в просторном гараже частного дома, выделяющегося двумя этажами и добротной ухоженностью среди прочих домовладений.
Владивосток. 1975 год.
С уважением к своим читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук